История капли живой воды

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ, В КОТОРОЙ КАПЛЯ СПАСАЕТ НАХОДЧИВОГО ГОНЩИКА

Если вы смотрите в безоблачное небо и думаете, что там нет ни одной капли воды, вы сильно ошибаетесь. В воздухе всегда есть немного пара, хотя бы несколько невидимых водных частиц в каждом порыве ветра. И теперь, когда капля испарилась с камня под утренними лучами солнца, она летела не одна. Рядом с ней, такие же невидимые, летели капли воды из Мёртвого моря. Очистившиеся от соли, невесомые и счастливые.

– Мы свободны! Мы летим, мы переселяемся! Наше море переселяется! – кричали они.

Вообще говоря, великое переселение морей и озёр происходит каждую секунду, и об этом говорят в новостных программах по многу раз в день. Люди обычно не замечают другие великие переселения – переселения птиц, насекомых, переселения звёзд из одного космического скопления в другое, переселение почвы, которую смывает в реки и уносит ветер, переселение семян цветов… Да много чего ещё потрясающего и необыкновенного они не замечают. Мир наполнен непрерывным движением, и мы сами в нем участвуем, переселяясь из дома в дом, из города в город. Но только одно великое переселение мы видим каждый день и интересуемся им, изучая ежедневный прогноз погоды: переселение воды в небе. Ведь от этого зависит, брать ли нам с собой зонтик.

Постепенно капли собрались в облачко, а потом даже в солидное облако, которое могло привлечь внимание какого-нибудь метеоролога – учёного, изучающего погоду. Он бы, несомненно, сказал, что здесь рождается новый атмосферный фронт, который идёт в сторону Европы – будто речь про какие-нибудь военные действия, а не про пушистое скопление ниточек пара. Учёные вообще любят употреблять всякие значительные слова, чтобы никто не сомневался, что они занимаются очень важными вещами. Однако всем известно, что предсказания погоды им удаются хуже всего.

Вот и в этот раз метеоролог наверняка бы ошибся. Облако, собравшееся было лететь куда-то в сторону Испании, вдруг перехватил невесть откуда взявшийся воздушный поток и решительно поволок его по небу совсем в другую сторону, на юго-запад.

Но капля почти не замечала, как ветер играет с новорождённым облаком. Она снова обдумывала то, что услышала накануне.

– Почему мёртвая вода сказала, что она всегда действует сообща с живой? Ну да, конечно! В старинных русских сказках именно так воскрешали павших богатырей. Надо было принести ковшик с мёртвой водой и ковшик с живой. Сначала мёртвая вода приращивала к телу отрубленные ноги, руки, голову, а потом живая – оживляла героя.

Но это все, конечно, сказки. А по-настоящему мёртвая вода для людей – это справедливость. Она заставляет их жить по правилам, которые спасают весь человеческий род, чтобы он не погряз в грехах. Без этого никак не обойтись, если людей много. Поэтому-то, наверное, они сперва тянулись к божествам справедливым, вроде того бога, который разрушил Содом и Гоморру. Это помогло им создать законы, соединило в государства и города, как в единое тело. Но для настоящей жизни этого мало. Людям нужен и другой бог. Бог любви.

Без справедливости и без любви человеческая жизнь невозможна. И, хотя любовь часто несправедлива, а справедливость жестока, должно быть и то, и другое. Живая и мёртвая вода…

Впрочем, все эти мысли капля думала как бы не сама собой, а будто кто-то думал их за неё. То ли ветер, то ли солнце высоко в зените, то ли бескрайняя земля, над которой она пролетала, и где один город через эстафету деревень и поселков сменял другой, одно государство неохотно уступало место другому государству.

Однако вскоре суша кончилась. Ещё не наступил вечер, а внизу снова стала видна морская гладь, и даже с высоты было ясно, что это море не такое уж солёное. Кое-где в нем просвечивали коралловые рифы, мелькали рыбьи косяки, да и сама вода играла волнами, перекидывалась лёгкими гребешками пены. Полет над этим морем продолжался всю ночь, но даже в темноте оно оставалось живым – в нем сверкали прожекторами рыболовные траулеры, а светящийся планктон серебристыми дорожками отмечал следы кораблей и движения крупных рыб, поднявшихся к поверхности. Все это было похоже на бесконечный медленный фейерверк, час за часом мерцающий над праздником морской жизни.

К утру облако достигло берегов Африки, и почти сразу внизу началась пустыня. Многие говорят, что она очень похожа на море, потому что песчаные барханы как застывшие волны простираются до самого горизонта. Но сравнивать пустыню и море очень глупо, сходство тут можно найти разве что на картинках, а наяву такое сравнение ни за что не придёт в голову. Эти две стихии дышат совершенно по-разному. Море ночью теплее воздуха, а днём холоднее, и обдувает тебя приятным ветерком. Пустыня же под лучами солнца похожа на раскалённую сковородку, а ночью остывает так же быстро, как сковородка, под которой выключили газ. Днём нестерпимо жарко, а ночью пронизывающий холод, – вот что такое пустыня. И, понятно, воде там делать нечего.

Но что поделать, ветер гнал облако как раз в глубину огромной африканской пустыни Сахара. Утро уже наступило, и раскалённый воздух, летящий вверх от нагретого песка, дул на капли воды как огромный фен, высушивая и размётывая их в разные стороны. Облако бледнело и уменьшалось, распадаясь на клочки и ниточки пара – словно вся его облачная жизнь прокручивалась в обратную сторону. Прошёл какой-то час, и от него не осталось и следа, а капля превратилась в невидимый шар, парящий высоко над барханами. Горячий воздух играл ей как мячиком, стараясь подбросить к солнцу, которое поднималось все выше. К полудню капля уже была так измучена, что у неё не осталось ни одной мысли, кроме желания скорее дождаться вечера и упасть вниз, на остывающий песок. А что будет завтра? Песок нагреется, и все повторится снова? Боже, какие страшные мучения её ждут!..

Но, оказывается, капля не одна страдала под палящими лучами. Далеко внизу, между барханами, была видна какая-то чёрная точка. Когда солнце начало клониться к горизонту, и безжалостные горячие потоки немного ослабли, капля опустилась чуть ниже к земле, и с удивлением увидела, что там лежит человек. Рядом с ним зарылся в песок мощный гоночный мотоцикл со сломанной рамой. Мотоцикл был весь усеян наклейками, на которых жёлтыми буквами красовались надписи «Париж-Дакар». Человек старался укрыться от солнца небольшим брезентовым тентом, растянутым на хлипких проволочных растяжках, но едва умещался в его тени. Одна нога у него была неестественно вывернута.

– Похоже, это гонщик, потерпевший аварию! – догадалась капля. – Интересно, давно он тут?

– Уже третий день. Третий день… – неожиданно ответил ей человек. Конечно, он обращался не к капле, а разговаривал сам с собой. Похоже, ему было совсем плохо, он бредил.

– Третий день без воды… Только три дня можно прожить без воды. Сегодня третий. Это конец.

Действительно, лицо гонщика казалось будто вырезанным из сухой деревяшки. Глаза запали, губы растрескались. Каждое движение давалось ему с трудом. Тем не менее он пошевелился и постарался встать на колени.

От человека с таким измождённым лицом в подобных обстоятельствах можно ожидать только одного: чтобы он помолился и отдал наконец богу свою заблудшую душу. То есть умер и не дёргался понапрасну. Но вместо этого он внезапно чертыхнулся.

– Черт! Надо попробовать… Ведь есть же такой способ…

Преодолевая боль в вывихнутой ноге, гонщик снял кусок ткани с растяжек и разложил на песке.

– Роса… Ночная, утренняя роса… Хотя бы несколько капель. Главное не проспать час перед восходом солнца…

Капля, опускаясь все ниже к земле, наконец поняла, что он затеял. Не долго думая, она упала прямо на брезент. Рядом с ней на песок и на брезентовый полог тихо опускались другие капли, её попутчицы по облаку. Вскоре наступила кромешная темнота, а в небе высыпало неисчислимое количество звёзд. Никогда ещё капля не видела над собой такого космического звёздного неба, которое отражалось в ней со всех сторон, будто она стала маленьким планетарием. Иногда через все небо пролетали метеориты, и казалось что это происходит настолько близко, что можно услышать шипение от их серебристых следов в атмосфере.

Кусок ткани постепенно пропитывался водой. Клеточка за клеточкой, нитка за ниткой. Над брезентом свистел холодный ветер, и человек мучительно не мог уснуть, ему хотелось укрыться от холода, но ткань нельзя было трогать. Тогда он выкопал под мотоциклом небольшую песчаную нору и забился туда, скорчившись в три погибели.

Перед рассветом стало особенно холодно, и капли усеяли брезентовое полотнище как шляпки гвоздей. С первыми лучами солнца человек пошевелился, выбрался из своей пещеры и вытащил из сумки, притороченной к мотоциклу, маленькую пластиковую бутылку и воронку. Осторожно перебирая руками брезент, сантиметр за сантиметром, он начал отжимать влажную ткань в бутылочку. В итоге она наполнилась почти наполовину.

Пока гонщик священнодействовал с воронкой и полотнищем, солнце взошло выше над горизонтом, отбрасывая длинные тени барханов на песок, и наступил короткий блаженный миг, когда холод сменяется нежным утренним теплом, а жизнь кажется вполне сносной штукой. Гонщик посмотрел на бутылочку, которую держал в руке.

– Вода… Чудо. Настоящее чудо! – прошептал он сухими губами. – Здесь три глотка. Первый я выпью сейчас. Второй оставлю на полдень. А третий на вечер. Если доживу до завтра, повторю все снова. У меня будет вода. Я продержусь.

Осторожно поднёс бутылочку к губам, и выпил первую, утреннюю часть своей небесной добычи. Капля, оставшаяся на дне бутылки, чувствовала, как непросто ему было отнять горлышко от губ, чтобы не осушить все одним махом. Но человек поспешно закрыл бутылку пластиковой пробкой и убрал в тень под мотоцикл.

Все равно бутылка быстро нагревалась, и капля скользила по её стенке, дожидаясь, когда тень от рукоятки мотоцикла станет совсем короткой, а значит наступит полдень. В бутылке становилось все жарче. Сквозь пластиковую стенку был слышен заунывный шум ветра и перекатывание песчинок, да иногда неловкие движения человека рядом с ней… И ещё какой-то далёкий стрекочущий звук.

Звук все нарастал и нарастал. Он сделался громче ветра, громче самого громкого крика. На песок упала огромная тень. Большой зелёный вертолёт с красным крестом сделал круг над гонщиком, приземлился среди барханов, и оттуда выскочили люди с носилками и медицинскими сумками.

– Вы живы? Сколько дней без воды? Скорее, вот фляга!

Гонщик жадно пил свежую воду, и не мог оторваться. Минуту, две, пять… Казалось, он никогда не перестанет.

– Я продержался, – наконец сказал он, оторвавшись от воды. – Вот, брезент… Капли…

Он достал из-под мотоцикла пластиковую бутылочку, и, пока его укладывали на носилки, крепко прижал к груди.

– Зачем вы берете её с собой? Выбросьте, она теперь не нужна.

– Ну нет. Я повезу эту воду домой, в Нью-Джерси, и буду хранить как память о чуде! Она помогла мне выжить и не отчаяться.