История капли живой воды

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ. ПЕСНЯ УРАНА

Круговорот воды в реакторе оказался очень быстрым, и, как показалось капле, буквально через несколько секунд она вновь очутилась в активной зоне.

На этот раз, преодолевая радиационную щекотку, раздиравшую её на части, она постаралась подплыть ближе к урановому стержню. Правда, сам уран она все равно не видела: он скрывался под плотной алюминиевой оболочкой, в крепком и безопасном чехольчике. Зато она услышала его песню:

Нет ничего древнее времени.

Нет ничего вернее старости.

Стареем. Стареем.

От быстрой жизни к жизни медленной.

Ступени безнадёжной гибели.

Скорее. Скорее.

Эта песня, угрюмая и торжественная, звучала в такт внутренней щекотке, охватившей каплю, и разогревала её волнами какого-то мрачного восторга.

Внезапно песня на мгновение прервалась, и она услышала сухой и громкий голос, прозвучавший как будто внутри неё самой:

– Ты не такая как все. Живая вода. Подплыви ко мне ближе.

– Вы это мне? – переспросила капля.

– Стареем. Стареем. – запел снова уран. – Плыви ко мне. Плыви ко мне.

Капля, преодолевая толкотню других водяных частиц, осторожно приблизилась к горячему стержню.

– Ты капля живой воды. – утвердительно прозвучал голос, и мелодия вновь пресеклась. – Живая вода в хороводе смерти. Зачем?

– Я здесь случайно…

– Случайностей не существует, – равнодушно ответил голос, и капля вспомнила, что уже слышала эти слова. Ну конечно, там, в роднике…

– Да, я знаю, – откликнулась она. – Случайностей не существует.

– Ты знаешь. – удовлетворённо заключил голос. – Тогда плыви.

И снова затянул свою песню:

От быстрой жизни к жизни медленной.

Ступени безнадёжной гибели…

Каплю уже несло прочь от урановой сборки, а песня звучала в ней все громче и громче. Как будто она вошла в состав воды, растворилась в ней, как кристаллики коварной соли.

Нет ничего древнее времени.

Нет ничего вернее старости…

– Для тех, кто свободен, времени не существует! – воскликнула капля.

– Никто не свободен. Весь мир тюрьма, – прозвучал сзади равнодушный голос урана. – Скорее. Скорее.

Капля сделала стремительный кувырок, промчалась через теплообменник, и снова оказалась возле уранового стержня, который продолжал свою мрачную проповедь:

– Вселенная – тюрьма для звёзд. Человеческое тело – тюрьма души. Атом – тюрьма элементарных частиц. И только распад, старение, смерть – освобождают. Горстка праха, вот что такое твоя свобода. Давай, плыви. Посмотрим, далеко ли тебе плывётся.

Капля сделала ещё один круг, но успела увидеть лишь мелькнувшие сгибы труб и ребра теплообменника, промчавшиеся как в убыстрённом кино. Мгновение – и она снова повисла в синем радиоактивном облаке, а уран будто бы и не прерывал свою речь:

– Только время и существует, остальное – пыль и прах. Время ведёт от молодости к старости, от жизни к смерти, от славы к забвению. Я первым начал стареть на этой планете, и моя сила – это сила распада. Люди в миллион раз ускорили мою старость, и они за это поплатятся. Время и смерть неразлучны.

С какого-то момента капле стало казаться, что она неподвижно висит вплотную к урановому стержню, хотя на самом деле мощное течение уносило её по трубам и вновь возвращало к урановой сборке. Но это было не важно.

– Ты забудешь все, кроме моего синего света. Ты станешь избранной. Я подарю тебе энергию распада.

Стареем, стареем!

Капля чувствовала, как нейтронные потоки пронизывают её насквозь. Если бы в ней оказалась частица другого вещества, хоть мельчайшая йота соли, радиация бы зацепилась за неё, поселилась бы в воде. Но, к счастью, сквозь чистую воду радиоактивные лучи проходят без задержки.

Однако мучение продолжалось и продолжалось.

Иногда ей казалось, что прошли миллионы лет, и она висит в середине умирающего солнца, источающего бесконечный мрачный и торжествующий вопль.

– Может быть, именно так гибнут сверхновые звезды, – думала капля каким-то краешком того, что осталось в ней от сознания. – Или наоборот, рождаются черные дыры, которые втягивают в себя все. Даже свет. Даже время. Хорошо бы, если бы нас всех всосала чёрная дыра…

– Верно мыслишь! – хвалил ее уран. – Еще немного, и ты станешь избранной.

Ступени безнадежной гибели.

Скорее. Скорее…

Все кончилось неожиданно.

Сначала синий свет начал быстро ослабевать. Потом капля почувствовала, как снижается давление. Реактор остывал. Вдруг, как будто кто-то включил звук, взревели насосы, и её бросило в трубопровод. Но вода по нему шла непривычно медленно и тихо. В первый раз капля смогла внимательно осмотреть все изгибы и стыки своей атомной тюрьмы, и с удивлением сознавала, что её путешествие по трубам и теплообменникам длится долго. Очень долго. Может быть, целый день?

Наконец поток воды вернулся в реактор, и она увидела, что где-то в куполе открылся люк. Урановую сборку медленно вытягивали наверх.

– Перезагрузка! Берём пробу на радиоактивность!

В воду рядом с каплей плюхнулась обычная пластмассовая бутылочка, привязанная к верёвке. Точно такая же, как та, в которой она провела многие годы. И капля бросилась к ней, как к желанному убежищу.