Чикита

— Водевиль должен донести до американского народа и конгрессменов, что президент не может по-прежнему вытирать о нас ноги! — взволнованно перебил господин с бородавкой.

— А также уличить Ватикан! — потребовал пузатый. Чикита хотела было ответить, но он буквально смял ее словесным потоком. — Вам известно, что папа отдал распоряжение одному епископу благословить от его имени войска подкрепления, которые испанцы прислали в Гавану? Истинная кубинка осудит Святой престол за сотрудничество с палачами! — Он раскраснелся, вены на шее вздулись от ярости, и он почти прокричал: — Папа Лев Тринадцатый и его приспешники — шайка негодяев!

— Кроме того, в водевиле должно четко прозвучать: вооруженного вторжения американцев с целью аннексии Кубы мы также не потерпим! — вступил лысый и, забрызгав хозяев номера слюной, прогрохотал: — Свободная Куба для кубинцев!

Попытки Чикиты объяснить, что Проктор устраивает развлекательное зрелище, а не политический митинг с речами и клятвами, ни к чему не привели. Гости отказывались верить, что импресарио вряд ли позволит ей швырять зрителям листовки во время выступления. Она подавленно обратилась к Эстраде Пальме, самому благоразумному из четверых, и дала слово сделать все от нее зависящее, чтобы силой искусства помочь делу независимости.

Но на этом революционеры не успокоились, а начали втягивать Чикиту в прочие проекты. Тип с «оводом» на носу сказал, что каждый год 10 октября нью-йоркские кубинцы отмечают годовщину начала Десятилетней войны. В этом году они готовят мероприятие с большим размахом: в театре под открытым небом на Манхэттен-Бич, с оркестрами, танцами и фейерверками. Господа нарядятся в форму мамби, а дамы — в красное, синее и белое, цвета кубинского флага. Чикита обязана подняться с ними на трибуну и произнести пламенную речь. Они разыграют в лотерею ее портрет, по четвертаку за билетик, и соберут немаленькую сумму… А еще можно разыграть поцелуй. Многие девушки соглашаются на это ради свободы отечества, и никто их не осуждает.

Чикита стала отнекиваться, но лысый и пузатый снова не дали ей договорить. Ее сотрудничество с Хунтой должно быть долгим и плодотворным. Нужно организовать гастроли по всем крупным клубам кубинских эмигрантов! «На патриотических митингах вы могли бы исполнять „Гимн вторжения“, тот самый, что подбадривает в бою воинов Масео и Гомеса», — поддакнул бредовой идее Эстрада Пальма. Бородавочник попросил выехать в турне до выборов, чтобы успеть сагитировать кубинцев голосовать за Брайана. Многие настороженно относились к кандидату от демократов, памятуя, что они с Кливлендом из одной партии, но все указывало на то, что в случае победы он поможет борцам за независимость. С какого бы города начать? Разгорелся спор. Кто-то выступал за Тампу, кто-то — за Ки-Уэст. С другой стороны, чтобы избежать конфликтов между табачниками, населяющими эти два форпоста эмигрантской Кубы, не лучше ли рассмотреть какой-нибудь город западного побережья или Среднего Запада? Но это предложение лишь подстегнуло дискуссию. Бруклин или Нью-Джерси? Чикаго или Филадельфия?.. Каждый участник с жаром отстаивал свое мнение и не слушал доводы остальных…

Наконец Румальдо удалось их перекричать и сообщить, что у сестры эксклюзивный контракт с Проктором, и она не может его нарушить. Это известие подействовало на эмиссаров, как ушат ледяной воды. На несколько секунд они онемели. Рустика вихрем ворвалась в гостиную, подхватила Чикиту на руки и унесла принимать ванну.

В других обстоятельствах Чикита убила бы ее за подобное нахальство, но на сей раз поблагодарила за «спасение». Неужели все кубинцы-эмигранты — как эти? Неужели все они не способны справиться с собственными чувствами и выслушать другого, не желают поразмыслить и только норовят навязать свое мнение? Видимо, так оно и есть, ведь даже поначалу спокойный Эстрада Пальма заразился безумием товарищей. Ну и народ! Она, конечно, испытывает глубокое уважение к их самоотверженному труду и разделяет желание видеть отечество свободным, но чем дальше от нее они будут — тем лучше.