Никто не знает тебя

31. Гретхен. Наши дни…

— Надо проверить, есть ли у Эйнсли Кент алиби на ночь убийства Клэр, — буркнула Гретхен, запрыгивая в «Порше». — Вы ее проморгали, верно?

— Скажу Шонесси, пусть пошлет кого-нибудь, — произнесла Маркони, набирая номер.

— И передай ему, что я устала прикрывать его некомпетентную… — начала Гретхен и незаметно улыбнулась, услышав разорвавший динамики ответный рев Шонесси.

Пересказав Шонесси беседу с Пенни, Маркони дала отбой и задумчиво уставилась на телефон.

— Не хочешь поделиться мыслями? — спросила Гретхен. — Хотя они, конечно, не выдержат никакой критики. Ручаюсь.

— Пока делиться нечем, — тихо согласилась Маркони. — Возможно, позже.

Гретхен испытывала схожие чувства. Что-то начинало вырисовываться во мглистой дымке непонимания, но что именно, она пока распознать не могла.

— Жаль, тебе не удалось вытянуть из Лены ничего определенного, — чуть слышно вздохнула Маркони. — Только то, что Виола невиновна, да?

Гретхен открыла было рот, чтобы прочитать Маркони еще одну лекцию о дружбе и социопатии, как вдруг ее словно током ударило. Она вспомнила!

Вспомнила, что за месяц до смерти Лена отправила ей электронное послание. В письме, озаглавленном «В случае крайней необходимости — разбить стекло», содержалась цитата.

Отослав Лене череду вопросительных знаков, так и оставшихся безответными, Гретхен погуглила смутно знакомую цитату, а при встрече с Леной спросила ее, что все это значит. Лена, выражая полнейшее недоумение, сделала круглые глаза, и Гретхен, списав все на пьяную выходку подруги, перебравшей накануне с горячительным, выкинула происшествие из головы.

Но Лена ничего не делала просто так…

Гретхен смачно и громко выругалась.

— Я дура, — пробормотала она и, помолчав, добавила, не желая взваливать на себя всю ответственность за невнятность Лениного сообщения. — Мы обе дуры — и я, и Лена.

И хотя имя Лены полагалось теперь употреблять в прошедшем времени, меньшей дурой она от этого не становилась.

Оглушительно взвыл мотор, и Гретхен, наперекор всем правилам вырулив на встречку, помчалась назад. Водители двух несшихся на нее машин надавили на тормоза, и машины, не задев «Порше», вильнули в сторону. Не задев «Порше» — вот что самое главное.

— Погоди-ка! — потрясенно воскликнула Маркони. — Я ослышалась или ты что-то сказала? Можешь повторить, а то я записать не успела?

Гретхен нетерпеливо махнула рукой.

— Забудь. Такие события происходят раз в столетие и не повторяются.

Маркони расхохоталась и не стала докучать Гретхен вопросами, здраво рассудив, что вскоре она и так всё узнает. Она не удивилась, когда Гретхен подкатила к дому Лены.

В другое время присутствие Маркони немало раздосадовало бы Гретхен — за последние два дня они и без того почти не разлучались. Но в какое-то мгновение — Гретхен не могла точно сказать, в какое именно, так как не обладала способностями к интуитивному пониманию своих чувств, — Маркони превратилась из «няньки» в соратника.

Подобная метаморфоза, разумеется, не гарантировала, что в ближайшие часы Маркони не изыщет нового грандиозного способа насолить Гретхен, но пока пусть будет под рукой.

Отомкнув запасным ключом Ленину квартиру, Гретхен осмотрелась, в очередной раз превознесла аккуратность и чистоплотность подруги и устремилась прямиком в спальню.

Маркони замешкалась, и Гретхен обернулась, не понимая, что могло ее задержать. Застыв в углу гостиной, Маркони склонилась над заваленным папками столом.

— Там нет ничего интересного, — бросила Гретхен.

— Откуда ты знаешь? — не поднимая глаз, фыркнула Маркони.

«В точку», — восхитилась Гретхен. Маркони подметила верно: никто так и не озаботился пролистать лежавшие на столе документы.

Однако, не пожелав отдать должное прозорливости напарницы, Гретхен закатила глаза и направилась к книжному шкафу. Царившая в комнате спартанская обстановка словно бы намекала, что здесь никто и не жил, но Гретхен знала, что здесь жила Лена. Ее душа и, если Гретхен повезет, ее секреты.

Пока она пробегала глазами корешки книг, ища нужную, в проеме двери нарисовалась Маркони.

— Тебя это гнетет? — спросила она, привалясь к косяку.

Гретхен промолчала: Маркони наверняка уже намотала на ус, что ее подопечная не имеет привычки зря тратить время на уточнение мыслей собеседников.

— То, что Виолу подставили, — поправила себя сообразительная Маркони. — Как и тебя?

Вот поэтому, стоило в голову Гретхен закрасться благожелательной мысли о Маркони, она гнала эту мысль поганой метлой.

— У тебя, похоже, пунктик — доказать, что я не убийца.

— А у тебя какой пунктик? Доказать, что ты убийца?

Гретхен замерла, уперев палец в корешок классического романа.

— Шонесси, например, в этом уверен, — хмыкнула она, ведя пальцем дальше по книгам.

Маркони звонко и чистосердечно рассмеялась, и Гретхен изумленно оглянулась. Детектив присмирела.

— И ты всерьез полагаешь, что, пребывая в такой вот уверенности, он допустил бы тебя до расследований? И ручался бы за тебя перед другими копами?

Маркони обладала редким талантом озадачивать Гретхен. Занеся результат сего наблюдения в положенную ему папку в аккуратно сформированной мысленной картотеке, Гретхен сразу же позабыла о нем. Ее ждало неотложное дело.

Сомкнув пальцы на шероховатой деревянной поверхности, она закрыла глаза и, вознеся молчаливые хвалы предсказуемо параноидальной душе Лены, вытащила то, что невнимательному созерцателю показалось бы старой доброй приключенческой книгой.

Стукнув двумя костяшками по обложке, Гретхен прислушалась к раздавшемуся в ответ гулкому эху. В ту же секунду к ней подскочила Маркони. Гретхен, напоминая детективу о личном пространстве, оттолкнула ее плечом.

— Что это? — спросила Маркони, ничуть не обидевшись.

Поколебавшись мгновение, Гретхен достала телефон, нашла письмо Лены «В случае крайней необходимости…» и показала его Маркони.

— «Кто умирает — выигрывает, кто видит, как умирает близкий, — теряет»[1]. — Маркони уважительно присвистнула. — Ого. Прямо эпитафия.

— Прямо Александр Дюма, — поправила ее Гретхен и слегка качнула фальшивой книгой. Внутри что-то брякнуло, и Гретхен поспешно выровняла подложный том. Нащупала впадину, нажала, открыла книгу-коробку и, заглядывая внутрь, рассеянно добавила: — «Человек в железной маске», заключительная часть трилогии «Виконт де Бражелон».

— Ленина страховка, — прошептала догадливая Маркони, уставившись на одинокую флешку в недрах поддельного Дюма.

Гретхен, сцапав флешку, быстро вернула «книгу» на полку:

— Представляешь, после того как Лена отправила мне письмо, я прочитала все три тома этого чудовищного фолианта. А вот Лена, головой ручаюсь, его даже не открывала! Вот ведь пронырливая…

Маркони, напоминая, что принято с уважением отзываться о мертвых, когда находишься в помещении, где они недавно скончались, укоризненно брыкнула напарницу. Гретхен примолкла, и Маркони ободряюще улыбнулась, словно бы говоря, что от нее не ускользнуло прозвучавшее в голосе Гретхен восхищение.

— Лена была чертовски умна, — деликатно закашлялась Гретхен.

— Похоже на то, — произнесла Маркони без тени сарказма.

— Ну ладно, давай-ка свой ноут.

Маркони с бесстрастным выражением лица похлопала по карманам штанов и щелкнула пальцами:

— Черт, должно быть, я забыла его в других джинсах.

— Расхлябанность — твое второе имя, — забрюзжала Гретхен, направляясь к выходу, и в спину ей понесся заливистый хохот Маркони. — Повезло тебе, что в детстве я была скаутом. Мой ноут — в «Порше».

Они двинулись к лифту.

— Ты была скаутом… — с сомнением протянула Маркони.

— А то! Да я всех этих плакс-вакс на раз-два делала, когда продавала печенье!

— Ну разумеется, — добродушно проворчала Маркони. — Всеми возможными и невозможными средствами.

И куда только делась ее язвительность! Похоже, их общение все больше и больше принимало форму таких же благодушных подтруниваний и подколок, какими Гретхен обменивалась с Шонесси.

Они вышли на улицу; Гретхен, пряча улыбку, забралась в «Порше», потянулась к рюкзаку и извлекла дорогущий портативный компьютер. У Маркони глаза на лоб полезли, когда она увидела, какие ценности Гретхен хранит в незапертой машине.

— Ты прямо напрашиваешься на неприятности, верно? Хочешь, чтобы тебя обнесли!

Зашуршал, загружаясь, жесткий диск, и Гретхен авторизовалась в системе.

— Это как выпускной клапан, да? — спросила Маркони после минутного размышления.

Заинтригованная, Гретхен оторвалась от экрана.

— Ну да, — радостно, словно разрешив головоломную задачку, закивала Маркони, — ты постоянно держишь себя в узде и не даешь себе воли, чтобы избежать саморазрушения. Но в тех областях, где суровый контроль не требуется, ты все оставляешь на произвол судьбы. Ты так расслабляешься.

— Смотрю, кто-то любит прыгать по ссылкам в Википедии, — буркнула Гретхен. — Лезут, куда их не просят, словно Алиса в кроличью норку.

— Но я права?

Гретхен ничего не ответила: на экране появилось содержимое флешки.

— Звуковой файл, — сообщила она Маркони.

— Жми «Плей»!

— Ой, ну спасибо, а то я не догадалась бы. Так и смотрела бы на него в надежде, что он сам воспроизведется.

— Да, да, — пренебрежительно отмахнулась от нее Маркони, — ты жутко умная и языкастая. Жми чертов «Плей»!

Из чисто эксцентричного упрямства Гретхен так и подмывало ответить «нет», но жгучее, снедающее ее любопытство взяло вверх. Всегда брало.

И Гретхен нажала «Плей».