Никто не знает тебя

39. Гретхен. Наши дни…

Эйнсли отказалась и от встречи в полицейском участке, и от разговора с Маркони и Гретхен в коттедже Кентов. Крыть им было нечем: Шонесси сразу предупредил их, что доказательств недостаточно и ни один судья не выпишет ордер на арест сестры Рида.

— А как насчет Виолы? — спросила Гретхен. — Я могу повидаться с ней?

— Завтра.

Изнывая от безделья, Гретхен оценивающе посмотрела на Маркони:

— Хочешь махнуть в мое самое любимое место?

— Господи, — содрогнулась Маркони, — от твоих предложений мурашки по коже. Никак ты собралась затащить меня на ферму трупов?

— Почти угадала, — расхохоталась Гретхен.

Она не просто питала особую слабость к бюро судебно-медицинской экспертизы, но и боготворила доктора Лео Чэня, единственного близкого ей по духу человека, работавшего в Бостонском полицейском управлении. Профессионал высокого уровня и редкий, даже на придирчивый взгляд Гретхен, интеллектуал, доктор разделял ее ненормальное увлечение мертвыми телами.

— Гретхен! — вскричал доктор Чэнь, выплывая из-за колонны и широко раскидывая руки в окровавленных латексных перчатках. — Ох, прошу прощения.

Лучась улыбкой и поблескивая стеклами очков-микроскопов с бинокулярными лупами, он содрал перчатки, звучно чмокнул пространство возле щек Гретхен и учтиво поклонился Маркони. Детектив резко отпрянула: от фартука доктора Чэня ощутимо разило блевотиной.

— Могу я питать надежду, что удостоился дружеского визита? — галантно поинтересовался доктор Чэнь, снимая фартук и халат и сдвигая на лоб очки-микроскопы.

«Дружеский визит», то есть просматривание старых фотографий медицинских казусов и распитие портвейна, было их с Гретхен обычным времяпрепровождением вечера пятницы.

— К сожалению, нет, — вздохнула искренне огорченная Гретхен.

С каким удовольствием она бросила бы все и скоротала вечерок наедине с доктором: его никогда не смущали ее вопросы и он с упоением описывал ей, какова, например, селезенка на ощупь.

— Вот черт, — доктор Чэнь в досаде рубанул ладонью воздух. — А я-то размечтался, мальчишка.

Разумеется, доктор, годившийся ей в дедушки и предпочитавший мужское общество женскому, всего лишь кокетничал, но Гретхен никогда не отказывала себе в удовольствии пофлиртовать.

— Можно подумать, я не удеру с тобой в Вегас, стоит тебе только свистнуть, — рассмеялась она.

— Увы, — развел руками доктор Чэнь, — я не в состоянии обеспечить тебе уровень жизни, к которому ты привыкла.

— Хочешь сказать, твои источники доходов оскудеют прежде, чем я утолю свою тягу к мертвецам?

Благодаря семейному трастовому фонду, доступ к которому никто не мог ей закрыть, как ни старался, Гретхен была богатой как Крёз. Порой, отдаваясь мимолетным прихотям, она спускала фантастические деньги, но баснословные суммы, лежавшие на ее банковских счетах, не уменьшались. И если бы раз в неделю у нее угоняли автомобиль, она, не задумываясь, покупала бы новый, только что сошедший с конвейера.

— Ну да. Это ведь все, что тебе требуется для счастья. Или есть что-то еще? — лучезарно улыбнулся доктор Чэнь и стрельнул глазами в Маркони. — То, ради чего вы и заглянули в мою обитель?

— Клэр Кент, — без лишних экивоков ответила Гретхен. Доктор Чэнь предпочитал говорить напрямик и игрался словами, только когда хотел безобидно поребячиться. — Отчет я прочла, но хотела бы услышать все из твоих уст.

Сухие строки медицинских отчетов не шли ни в какое сравнение с магической атмосферой, которая окутывала слушателей, внимавших потрясающим рассказам доктора Чэня об убийствах. Гретхен знала, что эмпаты, в отличие от нее, не любят подобных историй и шарахаются от бюро судебно-медицинской экспертизы как черт от ладана. Но доктор Чэнь не был ни злобным монстром, ни социопатом, и Гретхен считала людей, избегавших общения с ним, недалекими и ограниченными.

Если прислушиваться к мастерам своего дела, особенно к тем, кто нагоняет на тебя жуть, можно многому научиться.

— Об этом я способен говорить вечно. — Доктор Чэнь погрустнел и удрученно кивнул на папку с отчетом. — Но такова жизнь.

Он воспрянул духом.

— И смерть.

Доктор и Гретхен рассмеялись, а оробевшая Маркони поглубже засунула руки в карманы пиджака. Естественное поведение для человека, оказавшегося наедине с трупами в холодной стерильной комнате с немилосердно бьющим в глаза светом.

— Клэр Кент, — напомнила Гретхен, нисколько не раздражаясь. С доктором Чэнем ей редко приходилось повторяться. — В твою смену?

Доктор Чэнь всосал воздух сквозь передние зубы. Глаза его заволокло мечтательной пеленой.

— Клэр Кент. Ножевые ранения. Отсутствие следов самообороны. Убита ночью в постели ножом для разделки мяса…

Гретхен прервала его, легонько шлепнув папкой по плечу, и лицо доктора приняло осмысленное выражение.

— Ты перечисляешь факты, которые я и без того знаю. Я же прочла твой отчет! — жалобно заскулила она. — Просто скажи, что ты об этом думаешь.

Доктор Чэнь покосился на Маркони, и Гретхен провела рукой перед его глазами:

— С ней все нормально.

Возглас Гретхен, похоже, вывел Маркони из странного забытья, в которое та ненадолго провалилась. Детектив прижала ладонь к груди и торжественно вытянулась.

— Со мной все в порядке, — заверила она, — просто сердце немного захолонуло.

— Приятно слышать, когда говорят от души. Вот вы и нашли путь к моему сердцу, — подмигнул доктор Чэнь, и Маркони, уже догадавшаяся об этом, довольно улыбнулась.

— Кто совершил убийство? — изнывая от любопытства, спросила Гретхен.

— Профан, — вздохнул тот. — И, судя по порезам возле ребер, действовавший нерешительно.

Все указывало на Виолу или… несметное количество других подозреваемых.

— Что-то личное?

— Убийца, конечно, переусердствовал, — поморщился врач. — Принимая во внимание, сколько раз нож входил в тело… Я предположил бы, что на убийство его сподвигла ярость. Или глубочайшее потрясение.

— Какое, например?

Неожиданно для Гретхен доктор Чэнь впал в долгую задумчивость.

— Например, потрясение, вызванное страхом.

— Но Клэр спала, — возразила Гретхен.

— Тогда, вероятнее всего, неистовым гневом.

Значит, существовал первоначальный импульс, спусковой крючок, некое чувство. А чувства всегда представлялись Гретхен непроходимым лесом. Часто, помогая в расследовании, она теряла верное направление, запутываясь в хитросплетении человеческих эмоций, и блуждала в них как в трех соснах, не в силах раскрыть мистическую тайну убийства.

Она ясно видела мотивы, толкавшие людей на преступление: алчность, жажда славы, месть, деньги. В основе побудительных мотивов всегда лежала человеческая психология, а уж на психологии Гретхен собаку съела.

Но чувства, чувства были ей не подвластны. Они напускали туману и морочили голову, и Гретхен вечно терялась в догадках — то ли она одна не понимает чувств, обрекающих убийц на преступления, то ли их не понимают и сами убийцы. Прямое тому доказательство — смерть Клэр Кент.

С одной стороны, у кого, как не у Рида Кента, были все основания зарезать жену? Гретхен могла привести с десяток побудительных мотивов и пригвоздить ими Рида, словно дротиками, к скамье подсудимых.

С другой стороны, учитывая способ убийства, закрадывался вопрос: почему предумышленное убийство, цель которого — прибрать к рукам состояние Клэр, превратилось в кровавую бойню?

Вполне вероятно, таким образом убийца намеревался бросить тень на Виолу или прямо указать на нее, если бы у следователей вдруг возникли сомнения. Однако… возможно, за этим скрывалось что-то еще, что-то, пока недоступное пониманию.

— Как вы думаете, почему она не сопротивлялась? — спросила Маркони. — Она умерла далеко не сразу и медленно и мучительно истекала кровью. Вначале убийца поразил ее в живот. Почему она не бросилась на него после первого же удара?

Доктор Чэнь задумчиво и одобрительно оглядел детектива. Несмотря на беззаботную непринужденность, доктор Чэнь не выносил идиотов — еще одна причина, по которой Гретхен неумолимо влекло к нему. Глупцы быстро теряли его уважение, но умные люди, задающие правильные вопросы, много выигрывали в его глазах.

Помолчав секунду, доктор Чэнь протянул руку к папке, и Гретхен безропотно отдала ее. Пока доктор перелистывал страницы отчета, Гретхен с Маркони смиренно ждали, стуча зубами от холода.

— Здесь отсутствует химико-токсикологический анализ, — растягивая слова, произнес доктор.

— А его проводили? — осторожно поинтересовалась Гретхен, не желая указывать другу на возможно совершенную им ошибку.

Доктор Чэнь оторопело заморгал и невидяще уставился вдаль.

— Пэтси, — сорвалось с его губ.

— Да нет же, я — Гретхен, — усмехнулась Гретхен.

— Не умничай! — Доктор сердито вытянул палец. — Пэтси — моя ассистентка. Она отправила пробы на токсикологическое исследование, но я распорядился присвоить им низкий приоритет. Лаборатории и так загружены под завязку.

— На долгие месяцы? — уточнила Гретхен.

— Да, на долгие месяцы, — брюзгливо отозвался доктор Чэнь. — И даже на долгие годы. Мы тут работаем, а не киношку снимаем.

— И ты присвоил пробам низкий приоритет, так как причины смерти казались вполне очевидными?

— Именно, — несколько сконфуженно кивнул доктор, и природный румянец угас на его щеках.

— Но тогда все очень хорошо объясняется, верно? — затормошила его Гретхен, отвлекая от невеселых мыслей. — Сначала ее одурманили, а после — закололи.

— Похоже на то, — задумчиво сказал доктор Чэнь. — Не в моей компетенции утверждать наверняка, но, насколько я понимаю, сейчас превалирует мнение, что она не хотела бороться со своей дочерью.

— Возможно… — перед глазами Гретхен всплыло лицо Виолы.

— Тогда концы с концами не сходятся, — немного отстраненно, словно не желая высказывать свои соображения вслух, заявила Маркони. Однако, когда доктор Чэнь и Гретхен посмотрели на нее, она убежденно кивнула: раз, другой. — Одурманивание свидетельствует о предумышленном убийстве.

— А беспорядочное нанесение порезов — об убийстве в состоянии аффекта, — подхватила Гретхен.

— Если только… — вклинился доктор Чэнь, — если только аффект не был наигранным.

— Вы считаете, кто-то способен настолько правдоподобно инсценировать гнев? — поразилась Маркони.

— Солнышко мое, — проворковала Гретхен, озабоченная той же мыслью, — инсценировать можно любое чувство. Если достаточно попрактиковаться.