Ювенилия Дюбуа

Со стороны редких любопытных фигур послышался смешок, привычное движение вернулось в свою колею. Только Союз Демьянович остался стоять на месте опозоренный и раздосадованный. Причём в голове его не было такого понятия, как «я ошибся». Наоборот. Сейчас он испытывал злость к этой маленькой девочке и к её маме. На малютку он злился за то, что она оказалась не той, за кого он её принял, а следовательно часть его позора легла на совесть крошки. А на мать мужчина злился за проявленную неблагодарность к его поступку. Да, он неправильно всё увидел, но сам поступок его до сих пор оставался благородным и смелым. Но самое худшее для него были смешки людей, которые теперь будут рассказывать своим близким про сумасшедшего старика.

Погрустневший Бунин не стал обратно переходить дорогу, а побрёл в том же направлении, только уже по этой стороне.

Сегодня действительно удивительный день. Уже через четверть часа, со стороны здания местной м-и, дозорный Союз услышал хор женских неразборчивых голосов. Его интуиция сразу подсказала, дело тут не чисто. «Возможно, что это шанс искупить свой промах перед собой и общественностью» — так подумал старик, ускоряя шаг в сторону шума.

Интуиция его действительно не обманула. Прямо перед дверью, на (уже не очень красивом) газоне здания мэрии, собралось около трёх десятков странных женщин. Основная часть «прекрасного пола» состояла из весьма крупных особей с очень экзотическими причёсками. У трети имелись плакаты, надписи которых Бунин пока не мог разобрать. Все эти женщины что-то скандировали, но ввиду потока общего городского шума, с такого расстояния нельзя было сказать точно, что именно они пытаются донести. Ясно было одно: м-г этот был н-н и явно все эти фриковатые тучные женщины отстаивают идеологические ценности не своей р-ы.

Такое крупное событие с элементами нарушения порядка — редкое зрелище. Обычно лавочку быстро прикрывают. Г-о давно надрессировало граждан в транслировании «правильной» позиции и «правильного» поведения. Поэтому, поучаствовать в ликвидации беспорядков Союз был не против. Глядишь, ещё приедут журналисты. Он снова засветится на телевизоре в нужном ключе. Его заметят, и может тогда дадут даже какую-то официальную должность.

От своих мечтаний мужчина немного поплыл. Буквально опьянел от представленной возможности, понадобилось целое мгновение, чтобы вспомнить, что он тут делает.

Оклемавшись, Союз сразу вошел в роль. Насупил брови, скривил рот, а спину выпрямил как на построении. Его ноги в летних башмаках грозно постучали в сторону развернувшегося бунта, а мозг приготовился молниеносно разобраться с требованиями террористок, дабы не менее молниеносно найти контрдействия для решения ситуации.

Пока он грозно топал, старые нейроны заранее продумывали речь. Так, на всякий случай, если вдруг его поступок заметят и попросят прокомментировать. В его набросках были такие комбинации как: «я всё же гражданин свой с-ы», «не мог иначе», «это долг каждого», «каждый поступил бы на моём месте также», «справедливость должна восторжествовать», и так далее. П-м не помеха для пафоса, наоборот, повод применить всё то, что в обычном разговоре могло выглядеть как минимум неуместно.

Уличных зевак было предостаточно. Горсть возмущённых пожилых людей стояли через дорогу, обсуждая «что же творится с нынешней молодежью?» Безработная молодежь расположилась рядом, но уже с веселыми минами. Они ждали начала представления, когда приедут стражи, которые сначала бодро поработают дубинками, словно они «сеятели» с полотен нидерландца, а затем скрутят нарушителей, отправив на р-у.

Подойдя к толпе, Союз, наконец, смог различить надписи на плакатах. Все эти «лозунгносцы» ходили по кругу, скандируя каждую мысль, написанную на их shit-ах. Самое ужасное, протестующие выкрикивали недовольство хором, не синхронизируясь между собой, из-за чего выходила элементарная каша. Вот же что можно было прочитать на плакатах: «Долой спермабаков! Мужская особь несёт только агрессию», «Я хочу воспитывать ребёнка с любимым человеком!», «В г-й д-е съедают наши деньги, нашу с-у», «Долой р-й р-м, на дворе ХХII век!»

Остальные таблички Бунин не стал читать. Его лицо привычно побагровело. Из уголков рта показался лёгкий шлейф слюны. Кулаки с фиолетовыми венами сжались. Со слепой одержимостью, ничего больше не замечая, дозорный медленно пошел в сторону нарушителей.

Мужчина ещё не знал, что будет делать, но все эти «педерасты» просто выводили его из себя. Старик становился тем самым загнанным быком, которому больше ничего не остаётся, кроме как нападать, иначе не жди покоя. Только в отличие от быков корриды, Союз не искал избавления в смерти, зато видел его в сопротивлении западной гнили.

Бешеного старика никто из м-х не замечал, пока он не подошел вплотную к крайнему ряду. Одна из грузных дам с рыжей шевелюрой (походившая на брокколи) увидела боковым зрением красное лицо п-а, которое совсем уже было близко. Взгляд её слегка изменился, выражая теперь не только недовольство и решимость, но и лёгкое изумление.

— Мужчина, куда вас несёт?! Не имеете права! — Заорала она. Ближайшие её сторонницы тут же повернули головы в сторону возмутителя.

— Не имею права, да? Не могу идти сюда?! А КАКОЕ ПРАВО ТЫ! — Взорвался Бунин. — И ТВОИ ПОБЛЯДУШКИ ИМЕЮТ УЧИНЯТЬ БЕСПОРЯДОК?! ИДТИ ПРОТИВ СВОИХ, РАЗНОСЯ ВСЕ ЭТИ ДЬЯВОЛЬСКИЕ ЗАПАДНЫЕ ИДЕИ?! А?! ТВАРИ ВЫ, И МЕСТО ВАМ ТОЛЬКО ЗА РЕШЕТКОЙ НА ПОЖИЗНЕННОМ! — Во время криков Союз Демьянович продолжал наступление, доковыляв почти в самый очаг сборища.

Женщина-брокколи сначала отступала от агрессора, но, как оказалось, это был стратегический манёвр. Когда возмутитель оказался окружен, громовая баба закричала:

— ДЕВОЧКИИИИИИИИИ! В АТАКУ! МАНЁВР С-1!

По команде послышался групповой шорох. Все женщины, у которых не было плакатов в руке, отвернулись от центра, а когда синхронно вернулись в своё положение, то у каждой в руке было по компактной упаковке куриных яиц. Девушки же с плакатами, агрессивно опустили баннерные самодельные палки-шесты. Теперь их наконечники смотрели на мужчину угрожающе, словно древние копья.

Бунин ничего не успел предпринять. Его пыл куда-то ушел, а задним местом он вдруг понял, что сейчас произойдёт непростительно нехорошее. Что врагов его тьма, а он один, да ещё с голыми кулаками.

В эту напряженную секунду он остановился, разжимая кулаки. Совершенно ясными глазами жертвы, словно оленёнок, старик посмотрел в глаза шакалихе, отдававшей приказы. Рот её раскрылся, и во всеуслышание связки выпалили низким тембром:

— ОГОНЬ!

Первое сырое (а может ещё и тухлое) яйцо попало Союзу в колено. Дальше его накрыла тьма. Несмотря на предполагаемую хрупкость, в таком количестве разлетающаяся скорлупа приносила болезненные ощущения. В нос сразу ударила вонь, от которой невозможно было продохнуть.

Атакованный герой упал на колени. Казалось, хуже уже не будет, но спину его пронзила боль куда сильнее, чем от куриных снарядов. Как догадался Союз в полусознательном состоянии, это орудовали девушки с «копьями», пустившие их во всю силу. Только они не тыкали его под рёбра, а били по горбу как лопатой. Лёгкая фанера, но сколько она причиняла страданий! Самые ужасные удары наносились самыми неумелыми руками. Некоторые женщины криво замахивались, и пока их орудие совершало дугу, то щит с лозунгом успевал перекрутиться, карая возмутителя не плашмя, а острым уголком.

Старик неистово взвыл в конвульсии отчаяния. На фоне раздался звук сирены. Хаос набирал обороты.

Послышался визг и крики. Удары по пенсионеру прекратились. Союз протёр ладошкой своё заляпанное яйцами и кровью лицо. Увидел прибывших г-в в огромных защитных масках, которые уже своими дубинками отлично орудовали над этими тупыми телами.

Дедуля ужасно обрадовался подкреплению, но радость его продлилась недолго. За свою улыбку он поплатился точным ударом. В развернувшейся мешанине люди в форме не стали разбираться, кто да что, их целью стало любое тело в данном радиусе, которое не одето в аналогичную форму.

Бунина начали нехило так хреначить. Мужчина даже ничего не смог толком объяснить. Дыхание снова покинуло его грудную клетку. В полуобморочном состоянии ему крайне жестко скрутили руки и поволокли в а-к.

Пока обмякшую тушку тащили вместе с остальными женскими (тушками покрупнее), Союз нашел в себе силы, поднял голову, смотря на открывшееся пространство одним прищуренным глазом.

Он увидел ещё больше зевак, доминирующая часть из которых снимала происходящее на свои мобильные устройства. Только на лицах стариков было некое беспокойство. Остальные же лица обрамлялись неподдельной улыбкой.

Ближе к воротам дозорный увидел журналистов, с которыми мечтал ещё не так давно пообщаться, рассказав всё из первых рук. Вот только теперь Бунин понимал, в объективе камеры он будет выглядеть не как герой, а как один из зачинщиков сие беззакония.

Когда он оказался в двух метрах от корреспондента, освещающего событие, то понял, спасти его репутацию может только одно: нужно срочно найти силы, подать знак, что схватили его по ошибке! Что он на стороне хороших, добропорядочных людей, а не этих блядей, которым нечем заняться в свободное время.

Союз промычал рядом с журналистом, умоляюще заискивая его взгляда. Молодой парень в галстуке не упустил возможности.

Нисколько не стушевавшись, он сразу понял, этот седовласый мужчина хочет что-то сказать. Он извинился перед людьми в форме, которые вели Союза, попросив всего одну секунду. Затем обратился к дозорному:

— Пожалуйста, скажите на всю страну, что вы здесь забыли?

Времени на размышления не было, поэтому Бунин сделал глубокий вдох, позволив говорить своему подсознанию, где вся речь его была уже накидана:

— Я всё же гражданин свой страны… Не мог иначе… Это долг каждого… Каждый поступил бы на моём месте также… Справедливость должна восторжествовать… — На одном дыхании просипел он в микрофон, а затем голова его снова повисла от бессилья.

— Понятно. — Подвёл к точке ведущий, переведя свой взгляд снова на камеру, затем продолжив: — Ещё один из зачинщиков успешно схвачен п-и органами для выяснения деталей незаконной а-и. Стоит отметить, что это единственный мужчина в компании радикального ф-о сообщества. Есть вероятность, что он играет не последнюю роль в организации. Оставайтесь с нами и следите за свежими подробностями.

— Спермабак во главе?! ВЫ СВОСЕМ ОХРЕНЕЛИ?! — Заорала повязанная баба, которую вели вслед за Союзом, но писать репортаж уже перестали. Слова женщины услышали только рядом стоящие люди.

В отделении Бунин провалялся весь остаток дня. Хоть для него всё закончилось самым счастливым образом (мужчину выслушали, потом допросили других женщин и пришли к выводу, что старик не имеет к м-у никакого отношения), но все процедуры были достаточно унизительными.

Сначала дозорного заставили помыться, подставив дряблое тело под шланг. Когда старик стал чистым, ему выдали робу, а его личную одежду пришлось выкинуть. «Уже не спасти» — пояснила одна м-а в форме.