Зажигая звезды

Глава 41

Леви

Мне приходится пару раз незаметно ущипнуть себя сквозь джинсы, чтобы удостовериться в том, что это не сон. Что я действительно веду на свидание женщину, которую мне посчастливилось полюбить еще девочкой.

Наши глаза метают искры, пока мы сохраняем молчание.

Волосы Бель спадают легкими волнами на плечи, платье подчеркивает грудь, но расширяется от талии. Подвеска, расположившаяся между ее ключицами, заставляет пещерного человека внутри меня писать на стенах «моя». Я смотрю на нее так, словно она научилась ходить по воде, потому что в ней прекрасно все.

Бель переводит взгляд на сине-фиолетовые гортензии в моей руке, и ее глаза загораются.

— Отлично подходят к твоему платью, — я протягиваю ей цветы.

— Спасибо, но почему их так много? — Она принимает букет и пытается удержать его.

Это выглядит комично, потому что ей не удается даже встретиться со мной взглядом из-за цветов.

— Я не дарил их тебе шесть лет.

— У меня даже нет для них вазы, — смущенно произносит Бель, пропуская меня в квартиру.

У меня на языке крутится фраза о том, что если мы закончим свидание у меня дома, то ваза для них точно найдется, но я заставляю себя придумать менее ошеломляющий ответ.

— Поставим в ведро, а вазу купим на обратном пути.

Надеюсь, нет.

Мы быстро совершаем необходимые манипуляции с цветами. Бель пытается их посчитать, но, видимо, у нее все еще проблемы с математикой, раз у нее выходит четное число.

— Мы же не на кладбище, Бель, — хихикаю я. — Их девятнадцать.

— Просто не заметила один цветок, — хмурится она. — Я умею считать.

— Конечно умеешь.

Мои руки находят ее талию, зная наизусть каждый изгиб. Я наклоняюсь к ней, как бы случайно касаясь губами шеи. Ее аромат опьяняет.

— Мы не опоздаем туда, куда собираемся? — спрашивает она тихо и хрипло.

— Ты права, нам пора.

У нас действительно есть определенное время, к которому мы должны быть на месте. Я не просто так не организовывал свидание ранее, ведь то, что мне нужно, произойдет именно сегодня.

Бель надевает свои мартинсы, которые прошли с ней огонь и воду.

Но не ты, — шепчет мне подсознание. Да, не я. Но я сделаю все, что в моих силах, чтобы не пропустить больше ни один день.

Страшно ли мне, что однажды она проснется и поймет, что несчастлива рядом со мной? Да, но несмотря на это, я понял, что намного страшнее прожить годы без нее, не зная этого наверняка.

Моя ненависть к себе была слишком велика. И когда она наконец-то улетучилась, потому что ее поглотила новая форма кармический пытки, при которой не ощущалась любовь Бель, я увидел перед собой то, что просто отказывался видеть: дети безрассудны и это нормально, что мы не властны над погодными явлениями и стечением обстоятельств. Можно бесконечно утопать в чувстве вины, но это лишь извращенная форма эгоизма. В конечном счете это приводит к краху, который ты устраиваешь не только для себя, но и для других. Я не хочу больше сожалеть о прошлом, мне нужно будущее. С ней, а не в одиночестве.

Папа однажды сказал мне держаться за нее, и я не собираюсь больше быть глупцом, как Джек из «Титаника», ведь на этой доске есть место для двоих. Мы не утонем.

— Мы будем кататься на Лондонском глазе? — Бель сияет от восторга. — Я была здесь ребенком. К своему стыду, за все шесть лет учебы Лондон остался не изведан мной.

— Ты все скоро узнаешь, потерпи.

Я заезжаю в паркинг своего дома. Да, мои окна выходят прямо на это чертово колесо обозрения. Я нервный, а оно успокаивает. Офис компании находится дальше по улице, поэтому можно сказать, что мои нервы постоянно находятся под успокоительным.

Была бы моя воля, это свидание проходило бы в моей квартире, но… нужно быть джентльменом. Даже если мне хочется видеть эту женщину в своей постели. В своем доме и жизни каждый день.

Мы доходим пешком до Лондонского глаза, следуя по специальному проходу, минуя огромную очередь и столпотворение людей. Им придется подождать как минимум два круга, которые сделает колесо только со мной и Бель.

Я придерживаю Бель за руку, когда она ступает в кабинку. Оператор проверяет и инструктирует нас, тихо предупреждая меня о том, что наше время ограничено.

— Ты сошел с ума? Мы будем здесь одни? — Лицо Бель выражает неподдельный шок.

— Да, потому что никто не согласился бы остановиться на самой верхней точке на несколько минут вместе с нами. Это необходимая мера.

— Остановиться наверху, — медленно повторяет она.

Бель начинает нервничать, и в первые я задумываюсь о том, что ей может быть страшно. Я никогда не замечал за ней страха высоты, а она не говорила об этом напрямую. Но во мне была уверенность, что все пройдет хорошо.

— Ты боишься высоты? Черт, как я…

— Нет-нет, все в порядке. — Она берет меня за руку, и я моментально вырисовываю на ее ладони звезду. Бель закрывает глаза от этого прикосновения, и мне хочется прямо сейчас слиться с ней в поцелуе. Но у нас слишком мало времени.

Я достаю телескоп и быстро устанавливаю его в нужную точку обзора. По моим расчетам именно отсюда будет лучше всего видно. Надеюсь, что не ошибся.

— Зачем это? — Бель пробегает кончиками пальцев по телескопу, смотря на меня из-под ресниц.

Боже, я не выдержу, потому что мне хочется, чтобы кончики этих пальцев были на мне.

Да прибудут со мной силы.

— Сейчас узнаешь, — шепчу я, вставая позади нее.

Наши тела соприкасаются, не оставляя ни малейшего пространства. Колесо медленно поднимается, набирая высоту. Чем дальше мы удаляемся от земли, тем чаще звучит наше дыхание в тишине кабины. Я перекидываю волосы Бель на плечо, оголяя шею. Рука прослеживает каждую ее мурашку от уха до плеча. Она дрожит подо мной, а я стискиваю зубы, чтобы не застонать от того, как идеально ее поясница прижимается к моему члену.

Мы достигаем нужной высоты, и колесо останавливается. Я смотрю на часы, сверяя время. Пора.

— Смотри.

Бель наклоняется к окуляру, отчего ее задница божественно приподнимается вверх. Я делаю шаг назад, избегая этого дьявольского искушения.

Часы отсчитывают секунды.

Девятнадцать.

Пятнадцать.

Десять.

Пять.

— Иисус, — ахает Бель. — Это великолепно. Ты срочно должен увидеть, скорее!

Она подлетает ко мне, толкая в спину. Это можно наблюдать и без телескопа, но с ним эффект намного ярче.

Я наклоняюсь, чтобы посмотреть и… черт возьми, это действительно ошеломляет. От силы этого явления и его красоты все внутри начинает трепетать, словно…

— Ты тоже чувствуешь это? — спрашивает Бель, прижимаясь ко мне.

— Да, — отвечаю я онемевшим языком.

Мы меняемся местами, чтобы Бель успела посмотреть. Осталось всего пару мгновений.

— Словно звезды зажигаются не только на небе, но и внутри, — озвучивает она мои ранее промелькнувшие мысли.

— Это гибридное солнечное затмение. Не солнечное и не лунное. Видимый размер луны точно совпадает с размером солнца, но они не пытаются перекрыть друг друга — они просто действуют сообща, сливаясь воедино.

Я чувствую, как Бель делает дрожащий вдох, прежде чем отстраниться от телескопа.

— Оно случается примерно раз в десятилетие. Но я не хочу, чтобы мы находили друг друга, как луна и солнце в затмении. Мне нужно видеть тебя, как звезды на небе, каждый день.

Бель поворачивается, прикладывая ладони к моим щекам. Я изголодался по ее прикосновениям, по ее ласке и теплу.

— Я люблю тебя, Аннабель Андерсон.

Бель приближает свое лицо к моему и нежно проводит губами по моей челюсти.

— Я никогда не переставала любить тебя, Леви Кеннет.

Мои вены превращаются в электрические провода, по которым наконец-то пустили ток.

В эту же секунду она хватает меня за шею, заставляя склониться ниже к ее губам. Бель целует меня, неспешно исследуя каждый сантиметр. Ее язык требует моего, и я с радостью позволяю им слиться. Одна моя рука в ее волосах, другая — на талии. Наш поцелуй набирает обороты, выбивая из нас кислород. Она не сдерживается и прижимается ко мне всем телом. Стон, как мелодия, слетает с ее губ, и я ловлю его.

Стук в кабину отрезвляет нас, заставляя отстраниться друг от друга.

— Ваше время вышло, — объявляет оператор.

Я беру Бель за руку и с широкой улыбкой помогаю выйти из кабины.

— Наше время не выйдет никогда, — говорит она на прощание сотруднику.

Время близится к закату, поэтому прогулка продолжается по набережной, чтобы мы увидели огни уходящего солнца. Я знал, что для Бель идеальным свиданием будет не ресторан со звездой Мишлен, а прогулка, на которой можно просто вдохнуть полной грудью. Мне бы хотелось увезти ее в Бристоль на наше место, но у меня нет уверенности, что она хочет там быть.

— Ты бы хотела вернуться в Бристоль?

Бель прищуривается, крадет мою картошку фри и медленно пережевывает.

— Не знаю… наверное, — неуверенно отвечает она. — Я не возвращалась туда, потому что боялась больше не выбраться. Хранящиеся там воспоминания слишком сильны. Меня пугало, что если я вернусь, то опять окажусь в оковах отца. Но сейчас, — Бель пожимает плечами, — это кажется глупостью. Я сама решаю, какие оковы мне надевать.

Ее ответ удивляет меня, а точнее то, как расслабленно она об этом говорит. В ней нет беспокойства и нервозности прошлого. Она не прикусывает щеку, не перебирает пальцы рук, как было всегда, когда разговор заходил об отце.

— Ты изменилась.

— Нет, я просто стала собой. Не знаю, в какой именно момент, но как бы смешно это не звучало: без несчастья счастье не обрести.

— Ты счастлива?

— Да, — незамедлительно отвечает она, и уголки ее губ слегка приподнимаются. — Я никогда не была несчастлива из-за травмы колена, ведь продолжала танцевать, даже когда боль была слишком сильной. Будет ли воплощена моя мечта на сто процентов? Нет, но я могу сделать что-то более ценное: помочь воплотить мечты этих детей. Никогда мне не приходилось страдать оттого, что у меня нет возможности иметь ребенка. Это волнует меня, не отрицаю, но не делает жизнь невыносимой. Так что все твои аргументы и доводы, которые ты приводил мне в больнице, оказались абсолютно глупы. Единственное, из-за чего я была несчастлива, — это потому что жила без тебя. Но теперь… да, я точно счастлива.

Я жду, когда у меня появится привычное давление в сердце, когда воздуха станет слишком мало, но ничего не происходит. Единственное, что трогает струны души, — это то, что моя ошибка стоила нам шести лет.

— Прости меня.

— Не извиняйся, — отрезает Бель и проводит своими солеными от картошки пальцами по моим губам. — Возможно, это нужно было нам обоим, чтобы понять, кто мы на самом деле и для чего живем эту жизнь.

Я облизываю ее палец, и она запрокидывает голову в искреннем смехе. Бель великолепна в лучах оранжевого солнца. Но и в каплях от дождя она не менее прекрасна. Слеп ли я к ее недостаткам? Нет, просто она мне нравится любой, с плохим настроением или яркой улыбкой — не имеет значения.

Я кладу ладонь к ней на поясницу и притягиваю к себе. Провожу носом по ее декольте, дыша только ей. Бель выпускает воздух со звуком удовлетворения, и хоть мое сердце пробивает ребра от эмоций, я чувствую покой. Дом.