Мимезис

Глава 13

Джинни взмахом палочки зажгла свечи в спальне и, устроившись за туалетным столиком, принялась раздраженно вытаскивать драгоценные шпильки из своей сложной прически. Как же она устала: казалось, что этот бесконечный вечер, полный пустых разговоров и лицемерия, не закончится никогда!

Последняя шпилька с тихим металлическим звоном упала в шкатулку, и Джинни облегченно вздохнула, откинув назад теперь ничем не скованный огненный водопад волос.

— Признаться, я полагал, что ты будешь держаться хуже, — раздался вкрадчивый голос. Джинни вздрогнула — он опять подкрался абсолютно бесшумно, будто соткался из теней в углах их спальни — и попыталась встать, но его руки уже легли ей на плечи, пригвождая к месту. — Но, оказывается, ты неплохая актриса.

— У меня был лучший учитель, — устало огрызнулась она и тут же в ужасе замерла.

Мерлин великий, ну почему она вечно говорит, не подумав?! Но он ничего не ответил, только наклонился ближе, коснувшись холодной щекой ее виска. Теперь в круглом зеркале, висевшем над ее туалетным столиком, отражались они оба. Джинни встретилась взглядом со своим отражением: побледневшим, с панически распахнутыми глазами.

— Прекрасная пара! — вдруг визгливо заявило зеркало, заставив Джинни подпрыгнуть от неожиданности.

А вот он даже не вздрогнул. Интересно, его вообще реально застать врасплох?

— Ну еще бы, — вкрадчиво ответил он, — самая красивая пара согласно опросу читательниц журнала «Ведьмин Досуг»…

Его руки скользнули ниже по ее плечам, и Джинни словно окаменела. Он чуть отстранился, перекинул вперед ее волосы и расстегнул драгоценное рубиновое колье — то самое, что он подарил ей на семнадцатилетие. До сих пор оно было ее любимым… Ожерелье тихо звякнуло, когда он небрежно положил его на столик. А потом его холодные пальцы, едва касаясь, погладили ее шею, обманчиво-ласково очертили скулу.

— Что ты делаешь? — глухим шепотом спросила Джинни.

— Неужели мне надо это озвучивать? Кажется, все вполне очевидно.

Сердце оборвалось, Джинни чувствовала себя так, словно она шла по канату, натянутому над пропастью, и вдруг оступилась, беспомощно полетела вниз. Нет, только не это!

— Не надо! — выдохнула она. — Пожалуйста, не трогай меня!

— Не забывай, ты все-таки моя жена. А я и без того проявил удивительную деликатность — дал тебе время, чтобы привыкнуть к новым обстоятельствам. Много времени. Думал, ты оценишь.

Его руки скользнули ниже — к застежкам на ее мантии. Джинни вцепилась в подлокотники кресла, сжав их изо всех сил, так, что кисти свело болью.

— Давай не сегодня… — прошептала она. — Я устала. И я не хочу!

— Жаль… Но придется захотеть. Ну или хотя бы сделать вид. Видишь ли, в отличие от тебя, я не устал — я зол. И довольно сильно. Скажи спасибо идиотам, с которыми я был вынужден общаться весь вечер. А я знаю только два верных способа снять стресс: секс и пытки. В основном, разумеется, Круциатус…

— Второе, — быстро выпалила Джинни. — Я выбираю Круциатус.

— А разве я давал тебе выбор? — притворно удивился он. — Я выпил вина на банкете, и это значит, что от криков у меня непременно разболится голова. А под Круциатусом люди кричат очень громко и пронзительно. Так что уволь.

— Наложишь на меня Силенцио, — процедила Джинни, сама не понимая, предлагает ли она это всерьез.

— Ты все-таки такая дурочка, — весело фыркнул он. — Какой же тогда смысл? Впрочем, я не насильник, поэтому, пожалуй, дам тебе выбор, но другой.

В спальне повисла напряженная тишина, Джинни дышала через раз, изо всех сил пытаясь отрешиться от его прикосновений. Она вся была словно натянутая звенящая струна — тронь, и оборвется.

— Уговори меня, — вкрадчиво прошептал он ей на ухо. — Если ты будешь убедительна, я тебя не трону. Но только ты должна будешь очень хорошо постараться. Впрочем, я уже знаю, что ты умеешь просить, главное найти подходящую мотивацию.

Джинни передернуло, когда она вспомнила, как стояла перед ним на коленях, умоляя пощадить ее братьев. Он вдохнул чуть глубже, и Джинни поняла, что от него не укрылась ее дрожь. Пальцы на ее плечах сжались немного сильнее. Очевидно, от ее мольбы он планировал получить удовольствие немногим меньшее, чем от близости. А ведь ему ничего не стоит ее обмануть: сперва вдоволь насладиться ее унижением, а уж потом… Но, даже если он сдержит слово, несомненно, что она получит лишь недолгую отсрочку и продолжит мучиться в ожидании того, что рано или поздно все равно случится.

— Нет, Том, я не буду перед тобой унижаться, — ответила Джинни.

Вроде бы ее голос прозвучал достаточно спокойно и даже не дрожал. Кажется, он удивился, но уже через мгновение улыбнулся, мягко и очень страшно, а затем отстранился и протянул ей руку.

Джинни кинула затравленный взгляд на кровать позади него, но все же встала и решительно шагнула навстречу.

Подспудно Джинни ожидала, что он будет с ней груб, как и положено насильнику, но все происходило как обычно. И это причиняло ей боль не меньшую, чем причинили бы пытки: одно дело знать, что все эти годы она делила постель вовсе не с Гарри, а другое — чувствовать привычные поцелуи и прикосновения, точно такие же, какими они были всегда. Единственным разительным отличием было поведение самой Джинни: этот ублюдок смог принудить ее к близости, но ублажать его она уж точно не будет! В какой-то момент Джинни испугалась, что тело против воли отреагирует на знакомые прикосновения, но этого не произошло, наоборот, сознание было трезвым и холодным как никогда. Если бы ей когда-нибудь прежде, до того, как она узнала правду, пришло в голову задуматься, каким мог быть Лорд Волдеморт в интимной жизни, она без сомнений решила бы, что его должна отличать тяга к садизму. Но, как ни странно, он никогда не делал ей больно. Правда, ему всегда был свойственен определенный эгоизм: он целовал ее не для того, чтобы доставить удовольствие, но потому, что хотел этого сам, он в принципе всегда делал только то, что нравилось ему, не интересуясь ее мнением. Раньше Джинни это не волновало, потому что, как правило, их желания совпадали, тем более обычно в такие моменты она плавилась от страсти, а не предавалась размышлениям. Но сейчас, только погрузившись в отстраненный анализ, она могла хотя бы частично отрешиться от реальности.

Внезапно он отстранился, а в следующий миг Джинни вздрогнула, ощутив на своей шее прикосновение холодного дерева. Она дернулась, но, услышав предупреждающее шипение, тут же замерла. Он медленно, точно забавляясь, провел волшебной палочкой вниз, между ее ключиц, и замер точно напротив солнечного сплетения. Джинни тяжело дышала, с трудом давя в себе тихий жалобный скулеж. Ей вдруг подумалось, что он не был жесток с ней прежде, только потому что понимал, что она не потерпит насилия, а раскрывать правду о себе не хотел. Кончик палочки чуть нагрелся, и Джинни затрясло. Вот сейчас… вот сейчас он…

— Ну, по крайней мере, теперь у меня нет чувства, словно я решил заняться некрофилией, — спокойно заметил он.

Волшебная палочка испарилась из его руки, и Джинни почувствовала, как его холодные пальцы неспешно скользнули вверх и легли на ее шею. Он не давил, просто держал. Джинни знала, что он чувствует, как заполошно бьется ее пульс. Открыв глаза, она встретилась с ним взглядом и уже не смогла отвернуться — смотрела, точно загипнотизированная, в темноту его зрачков. Он толкнулся вперед, и Джинни вздрогнула, но не отвела глаз. Он проникал в нее плавными, но сильными движениями и, несмотря на то что возбуждения она не чувствовала, боли почему-то тоже все еще не было. Зато были его жуткие глаза, такие холодные — даже сейчас! Он почти не моргал, и ей казалось, что его зрачки вот-вот вытянутся в узкие острые полосы, как у змеи.

Когда все закончилось, Джинни поспешно выскользнула из кровати и быстро скрылась в ванной. Он проводил ее пристальным и чуть насмешливым взглядом, но ничего не сказал.

Погрузившись в ванну, Джинни яростно терла себя губкой, пытаясь стереть с кожи его запах, а затем яростно швырнула ее в стену. Губка шлепнулась на пол, оставив мокрый след, точно какая-то омерзительная медуза. Джинни обхватила себя за плечи, до боли вцепившись ногтями в кожу. Ее трясло от пережитого страха и унижения. А ведь это только начало: он продолжит и дальше ломать ее волю, а потом, когда ему это наскучит, убьет. А ее семья: родители, братья — как она могла думать, что они будут в безопасности? Как вообще можно быть в безопасности, находясь так близко к Лорду Волдеморту?! И Альбус, которого он назвал своим наследником — он же вырастит из него свое подобие, а если не получится, убьет! Джинни единственная, кто знает правду, и ей нельзя сдаваться, нет, она просто обязана бороться! Ради своих близких, ради Гарри и Фреда! Но как? Внезапно Джинни осенило: ей же выпал уникальный шанс! Тот самый отдых в Испании, куда едет вся ее семья! Ей всего-то и надо уехать с ними и уже там, когда они окажутся в относительной безопасности, рассказать всю правду! Они обязательно ей поверят, иначе и быть не может! А потом они вместе что-нибудь придумают.

Джинни слабо улыбнулась: стоило принять это решение, как ей тут же стало гораздо легче, и даже холод, который поселился было у нее под ребрами, рассеялся, точно растаял под лучами весеннего солнца.

* * *

Когда на следующее утро Джинни спустилась к завтраку, он вскинул на нее удивленный взгляд.

— Ты сегодня поразительно рано.

— Да что-то не спалось, — холодно ответила Джинни.

Он усмехнулся и продолжил бегло листать Ежедневный Пророк. Джинни осторожно примостилась на краешке стула и неуверенно кашлянула.

— Ты хотела о чем-то поговорить? — равнодушно спросил он, не отрываясь от чтения.

— Да. Я бы хотела поехать на отдых вместе со всеми.

Он поднял глаза и смерил ее пристальным взглядом. Джинни затаила дыхание.

— Нет, я тебя не отпускаю.

Ее словно ударили внезапным заклинанием в спину.

— Но почему?! — воскликнула она.

В голосе прозвучало отчаяние, которое она не смогла скрыть.

— Не хочу. Меня в ваше турне никто не звал, а одному мне будет скучно. И можешь даже не тратить ни свое, ни мое время на уговоры — мой ответ нет.

Джинни прерывисто вздохнула и резко поднялась из-за стола.

— Прекрасно. Хорошего дня!

Он хмыкнул ей в спину, но ничего не сказал.

Джинни выскочила из столовой, с трудом сдерживая слезы бессилия и ярости. Что же делать?! А ведь план был настолько хорош, так неужели теперь все погибло?.. Она залетела в первую попавшуюся гостиную и, упав в кресло, сжала кулаки так, что даже костяшки побелели. Нет! Так просто она не сдастся! Нельзя упускать шанс, и раз он не отпускает ее, то она уйдет без спроса. Она сбежит!

* * *

В Атриуме как всегда было ужасно многолюдно. Джинни лавировала в толпе, целеустремленно пробираясь к лифтам.

— Вам на какой? — спросил у нее нервный молодой человек, левитирующий перед собой огромную стопку документов.

— Шестой, пожалуйста.

К счастью, в портальном управлении было довольно спокойно. Оглядевшись, Джинни нашла за стойкой свою знакомую Стеллу Донован, их на каком-то министерском мероприятии познакомила Гермиона. Стелла оказалось большой поклонницей Гарпий, и Джинни надеялась, что этот факт сыграет ей на руку.