Мимезис

Глава 19

С палочки Джинни сорвался залп Жалящих проклятий.

— Какого черта?! — заорал маггл, безуспешно пытаясь увернуться.

— Что, это не так весело, как нападать на тех, кто не может ответить? — процедила Джинни, наступая на него.

— Отвали! — выкрикнул маггл и, оттолкнув ее с дороги, кинулся наутек.

Джинни улыбнулась: наконец-то она вновь чувствовала в себе силу и способность дать отпор! Огонь клокотал в ее груди, требуя расквитаться с подонком, который, очевидно, привык нападать на беззащитных маггловских девушек. И если бы Джинни не успела выхватить палочку… Она стремительно оглушила второго бандита и аппарировала, через мгновение возникнув на пути у сбежавшего преступника. Тот вскрикнул, шарахнувшись назад. Волосы Джинни хлестнули ее по лицу, под порывами ветра они развевались, точно языки пламени, она сейчас казалась себе гарпией, хищной, сильной и свободной. Джинни почти ощущала, как за ее спиной разворачиваются огромные темные крылья.

— Ты думал, что нет никого сильнее тебя, верно? Думал, что ты хищник, а все остальные — твои бесправные жертвы? Секо! Секо! Секо!

На светлой рубашке противника расползались кровавые пятна, Джинни вновь взмахнула палочкой, рассекая его щеку. Он громко вскрикнул, красивое лицо исказилось в гримасе боли, а в темных глазах плескался ужас.

— Как же я от тебя устала! Как же я тебя ненавижу! — выдохнула Джинни, наступая на него. — Что, думал, сможешь вечность надо мной издеваться, да, Том?

Ярость вскипала в ней ядовитой пенной волной, захлестывала с головой, заставляя задыхаться.

— Но теперь тебе уже не так весело, как прежде, верно?

Яд горел в ее венах, сердце заходилось в бешеном ритме. Не отводя взгляда от его темных глаз, Джинни вновь подняла палочку.

— Круцио! — почти шепотом выдохнула она.

Теплая волна магии прокатилась по телу, ударила в голову, зашумела в ушах. Джинни почти чувствовала на языке ее упоительно-сладкий вкус. Окружающий мир словно подернулся дрожащей призрачной дымкой. Маггл, пронзительно крича, извивался на земле у ее ног. Маггл?!

Джинни быстро опустила палочку. Яд в ее венах мгновенно застыл колкими ледяными кристаллами. Мерлин великий, что она натворила?! Мир вокруг словно замер, оцепенел от ужаса. Очень медленно, будто идя сквозь густой кисель, Джинни подошла к магглу. Заметив ее приближение, он застонал и попытался отползти. Она хотела сказать, что ему нечего бояться, что она не причинит вреда, но язык точно примерз к небу. Вся дрожа, Джинни опустилась на колени рядом с ним. Затравленный взгляд маггла перебегал с волшебной палочки в ее руке на ее лицо. Идеально ровные края ран на его теле были подобны берегам реки, в которой вместо воды струилась темно-красная кровь. Точно таким же был цвет глаз Темного Лорда Волдеморта. Джинни с трудом сдержала истерический смешок, подумав о том, насколько его оскорбило бы подобное сравнение.

— Вулнера Санентур, — прошептала она, плавно ведя палочкой над истерзанной плотью.

Последний раз она применяла это заклинание восемь лет назад: и не перечесть, как часто она вот так излечивала раны пострадавших от издевательств Кэрроу. В то время она помогала жертвам этих садистов — а теперь сама превратилась в палача. Рука с палочкой повисла безвольной плетью. Они с магглом мелко дрожали, с одинаковым ужасом глядя друг на друга. Мерлин великий! Что же ей теперь делать?! Применение Непростительного к человеку — это же пожизненный срок в Азкабане!.. Если сейчас Джинни просто уйдет, то нет никаких гарантий, что маггл будет молчать о произошедшем. И тогда авроры быстро ее вычислят, в этом можно не сомневаться. Джинни видела лишь один выход, но он был поистине чудовищным, даже хуже того, что она совершила прежде. Не отводя взгляда от темных глаз маггла, она вскинула палочку.

— Не надо… Пожалуйста!

Джинни сглотнула густую желчь. Моргана-заступница! Она же ни разу не использовала это заклинание! Если она ошибется…

— Обливиэйт!

Сверкнула светлая вспышка, взгляд маггла расфокусировался и остекленел.

— Ступефай! — поспешно выкрикнула Джинни, и маггл кулем осел на землю.

Джинни закрыла лицо дрожащими руками. Она не владела легилименцией и не могла проверить, стерла ли она его воспоминания за последний час или за несколько лет. А возможно, она вообще только что свела этого человека с ума, начисто уничтожила его личность. Да, он был негодяем, но разве это давало ей право так с ним поступить?

Джинни поднялась на ноги и, шлепая по лужам, поплелась ко второму магглу. Прерывисто вздохнула, направив на него палочку.

— Обливиэйт!

Темный переулок осветила еще одна светло-зеленая вспышка, а затем Джинни резко крутанулась на каблуках, аппарируя прочь.

* * *

Мгновение — и Джинни оказалась в слабо освещенном коридоре дома на Гриммо. Всхлипнув, она сползла вниз по стене на пол и обхватила себя за плечи дрожащими руками. Слезы душили ее, точно удавка, но щеки были мокрыми только от дождевой воды.

Моргана-заступница, что же теперь делать?! Что с ней происходит?! Неужели она сходит с ума? Темные и горькие воды отчаяния захлестывали ее с головой, и она тонула, чувствуя на языке их дымный полынный вкус.

— Ты правда думаешь, что то, что тебя полночи не было дома — это приемлемо?

Волдеморт, как обычно, появился неожиданно, но Джинни даже не вздрогнула — только вскинула на него уставшие больные глаза.

— Молчишь? — тихо произнес он, подойдя ближе и встав напротив нее.

Джинни вглядывалась в его равнодушно-холодное лицо. На дне зеленых змеиных глаз вдруг вспыхнуло что-то стальное, бритвенно-острое.

— Что ты сделала? — заинтересованно спросил он, чуть наклонив голову набок, будто прислушиваясь к чему-то, что мог слышать только он один.

Джинни хотела ответить, но физически не могла выдавить из себя ни звука. Длинные прохладные пальцы подцепили ее под подбородок, заставляя запрокинуть голову.

— Покажи мне, — негромко приказал он.

Она не могла и не имела сил сопротивляться. Волдеморт проник в ее разум, точно остро заточенное лезвие, и перед глазами Джинни вновь встал темный переулок и догоняющие ее магглы. Ужасная сцена вновь разворачивалась у нее перед глазами, Джинни переживала ее заново, зная, что Волдеморт сейчас тоже чувствует ее гнев, видит, как она пытала того человека, слышит, что она при этом ему говорила. Как она его называла. В сердце словно вонзилось множество острых ледяных игл. Джинни слабо дернулась, инстинктивно попытавшись оттолкнуть Волдеморта, но, разумеется, это было бесполезно.

— Даже так? — произнес он, покинув ее сознание, и вдруг улыбнулся.

Джинни замерла, будто кролик перед змеей, когда его холодные пальцы нежно скользнули по ее щеке.

— Я найду его и проверю, как подействовало твое заклинание. Никуда не уходи.

Он растворился в воздухе, а Джинни так и осталась сидеть на полу, охваченная странным оцепенением. Она не знала, сколько прошло времени, прежде чем рядом вновь раздался хлопок, гораздо более тихий и мягкий, чем обычно бывает при аппарации.

— Ну что я могу сказать, — выдержав паузу, произнес Волдеморт, — Обливиэйт ты применила верно — он забыл по меньшей мере три часа.

— А максимум?

— Не больше полугода.

Джинни прерывисто вздохнула.

— Это ведь не я, — произнесла она звенящим голосом, — я никогда бы такого не сделала! Что ты со мной сотворил?!

— Я? — переспросил он и улыбнулся. — Нет, Джинни, я тут не при чем. Это все ты. Знаешь, когда Белла Лестрейндж впервые убила волшебника, она напилась и закатила истерику. Кричала, что завтра же покинет Организацию. Ей тогда было лет восемнадцать… Я этого не видел, но мне, разумеется, тут же доложили.

— Она?! Быть не может! — гневно фыркнула Джинни.

— Порой люди удивляют сами себя, — равнодушно ответил он. — Никогда не знаешь, на что способен, пока не заставит жизнь.

Джинни вдруг вспомнила, как задыхалась под беспощадным огнем заклинаний Беллатрикс Лестрейндж. Вспомнила, как чувствовала на своей коже ледяное дыхание смерти, которая тогда казалась ей неминуемой. Лестрейндж была похожа на Адское Пламя, только угольно-черного цвета: неумолимая, жестокая, разрушительная. Никогда прежде Джинни не думала о том, что когда-то эта женщина могла быть другой. Что если она не всегда была чудовищем, а это он заразил ее своим безумием, своей скверной? Восемнадцать лет… намного меньше, чем самой Джинни сейчас. Талантливая юная ведьма и наверняка настоящая красавица, ведь даже в той Беллатрикс, которую Джинни не посчастливилось узнать, еще был виден отблеск ее былого великолепия.

— Я помню, в какой ты был ярости, как ты кричал, когда она умерла, — медленно произнесла Джинни, пристально глядя на него. — Когда моя мама ее убила.

К ее разочарованию, Волдеморт лишь спокойно улыбнулся в ответ:

— Да и, признаться, я хотел отплатить дорогой Молли той же монетой. Но передумал, ведь кто бы тогда сидел с Альбусом?

У него был такой вид, словно он предлагал посмеяться вместе, как над какой-то хорошей шуткой. Собрав все свои силы, Джинни, пошатнувшись, поднялась на ноги. Волдеморт удовлетворенно кивнул и отстранился, явно намереваясь уйти, но Джинни мертвой хваткой вцепилась в рукав его мантии. Утихшая было ярость вдруг вспыхнула в ней с новой силой.

— Если ты еще хоть раз причинишь боль кому-то из моей семьи, я расскажу всем правду, — решительно произнесла Джинни. — Выйду в Атриум Министерства, наколдую Сонорус и расскажу. Да, сперва они решат, что я сошла с ума, но потом они проверят.

Волдеморт усмехнулся и приблизился к ней вплотную, но Джинни не дрогнула.

— Хочешь стать той, из-за кого начнется новая война? Ты только дай мне повод… — прошептал он.

— Тебе бы этого хотелось, верно, Том? — тихо спросила Джинни. — Ты сам установил для себя эти правила, правила твоей новой игры, но как же ты их ненавидишь…

Его ладони вдруг скользнули по ее плечам, а мгновение спустя пальцы сжались мертвой болезненной хваткой. Джинни показалось, что его ногти вонзились в ее плоть подобно когтям хищной птицы. Пол под ногами едва заметно качался, словно они стояли на палубе, словно старый дом Блэков вдруг решил сняться с якоря и уплыть с надоевшей ему площади Гриммо.

— Тяжело, наверное, строить карьеру в Министерстве и заседать в Визенгамоте, когда все, чего ты хочешь — это утопить весь мир в крови, — медленно произнесла Джинни.

— Ты даже не представляешь, насколько, — шепот Волдеморта вдруг растерял всю свою мягкую вкрадчивость, и теперь напоминал шипение разозленной змеи. — Договариваться с этими людьми, подкупать их и обманывать, в то время как можно было бы решить все эти вопросы гораздо быстрее и эффективнее. Мерлин великий, да если бы они знали, кто перед ними, мне бы даже не пришлось ничего делать, ведь большая часть из них тут же встала бы передо мной на колени, кто из страха, а кто и из обожания. И знаешь, что это значит, Джинни? Вы проиграли ту войну. Ну а в еще одной у вас не будет ни малейшего шанса: без Дамблдора, без Поттера… Во время первой войны погибли братья твоей матери, во время второй — твой обожаемый брат Фредди. Как думаешь, кто умрет на этот раз? Быть может, все?