Кто не боится молний

Гусары, целинники и космонавты

По коридору гулял холодный ветер: в открытые ворота с улицы въезжала грузовая машина с декорациями, направлялась в глубь широкого проезда.

Ребята прижались к стенке, пропустили машину и пошли дальше.

Высоко над головой вспыхивала и гасла красная табличка с надписью «Тихо!». За поворотом дети увидали небольшой киоск и буфетчицу в белом халате, торговавшую газированной водой и горячими пирожками.

На большой площадке, освещенной ярким солнцем, возвышалась серо-лиловая металлическая башня, похожая на основание космической ракеты. Внизу, у подножия башни, стояла группа людей, окружившая невысокого человека в блестящем синем костюме. Здесь несомненно готовились к съемке какого-то фильма о космонавтике, — может быть, о полете на Луну или на какую-нибудь еще более далекую планету.

Кто-то крикнул на весь павильон:

— Тихо! Закройте дверь! Прекратить разговоры!

Заскрипел тяжелый засов. Наступила тишина. Ребята остановились за фанерными щитами, украдкой наблюдали за тем, что происходит в павильоне.

Вдруг откуда-то поднялись клубы белого дыма, они стали быстро расти и заполнили все пространство. Нарисованное на холщовом куполе синее небо медленно поплыло вверх. Зазвучала торжественная «космическая» муыка, и Сашей овладело такое чувство, будто он сам должен выйти на старт и через минуту отправиться в космический полет.

— Советский космодром, — прошептал над Сашиным ухом Гриша. — Стартовая площадка для космического корабля.

— Прямо отсюда полетит? — удивился Саша. — А как же потолок?

— Никуда не полетит, — объяснила Верочка. — Здесь снимут, как космонавт поднимается на лифте и садится в ракету. А взлет ракеты будут снимать в другом месте или сделают макет и потом смонтируют.

— Откуда ты все знаешь? — спросил Саша.

— Не первый раз на студии, мне Маргарита Сергеевна рассказывала.

— Пойдемте отсюда, — позвал Гриша. — Тут не скоро начнется съемка. Это же ясно, они не готовы.

Женщина в теплом полушубке с ворчанием открыла дверь и выпустила в коридор.

Когда ребята входили в третий павильон, какой-то сердитый мужчина закричал на них:

— Посторонись! Чего путаетесь под ногами!

— Вы не видели гримера Серафиму Петровну? — спросила Верочка.

— Не видал. Марш отсюда, быстро!

Ребята едва успели уклониться в сторону, как мимо них проскакали два всадника. Громыхая по деревянному настилу копытами, передняя лошадь задела Сашу крутым мохнатым боком, сбила шапку с головы мальчика. Опомнившись, ребята прошли через ворота в ту сторону, куда ускакали всадники, и попали на гусарский бивак.

На опушке зимнего леса у костра живописно расположилась группа гусар, одетых в пестрые костюмы. Они пировали и громко пели веселую молодецкую песню:

...Не плачь, красавица, слезами
Кручине злой не пособить;
Но если изменю — усами
Клянусь наказан быть!

Вера толкнула Сашу в плечо.

— Не стой как вкопанный. Пошли дальше, а то опоздаем. Борис Лукич рассердится.

Саше не хотелось уходить от гусар, но ничего не поделаешь, надо следовать за Верой.

Наконец Верочка привела своих спутников в четвертый павильон. Тут был построен перрон настоящего огромного железнодорожного вокзала. У платформы стояли всамделишные вагоны с номерами и табличками. В открытые окна высовывались молодые вихрастые парни и веселые девушки, такие же молодые люди с рюкзаками и сумками висели на ступеньках, пробивались в тамбуры. Целая толпа народу провожала отъезжающих. На вагонных табличках было написано «Москва — Целиноград». В одном месте на перроне заливалась гармошка и лихо плясали девушки, в другом — играл духовой оркестр; слева и справа пели песни, все сливалось в сплошной праздничный гул.

Саша удивленно смотрел на новое чудо.

— Это же Казанский вокзал, ребята! — воскликнул он и радостно засмеялся. — Вот здорово!

Саше казалось, что сейчас у одного из вагонов появится его отец, в железнодорожной форме, с чемоданчиком в руках, и издали приветливо закричит сыну:

— Эй-эй, Саша! Здорово, сынок!

В это время Верочка увидела Серафиму Петровну, подбежала к ней и тихо передала просьбу Бориса Лукича. Серафима Петровна кивнула девочке, стала собирать со столика свои расчески, баночки, тюбики, ножницы.

— Кончилось наше время, — сообщила Верочка, подбегая к Саше и Грише. — Нам велели через час вернуться — значит, через час. Хватит смотреть, Серафима Петровна тоже уходит.

Она схватила Сашу за руку и потащила к выходу. За ними торопливо зашагал Гриша.