Кто не боится молний

Не теряйте драгоценных минут

Через день Саша и тетя Нюра приехали на киностудию к директору картины Дмитрию Григорьевичу Корину, высокому человеку с большими залысинами и темной шишкой на лбу.

— Народным артистом захотел стать? — шутливо спросил он Сашу. — Ну-ну, давай, не стесняйся.

— Что вы? — поежился Саша. — С первого разу разве можно в народные артисты?

— У нас все можно. А твои родители усвоили, что будешь сниматься не где-нибудь у Черного моря на комфортабельной вилле, а в азиатской степи?

— Мы все знаем, — вставила слово тетя Нюра. — Сценарий прочитали и беседовали вот с Маргаритой Сергеевной и с Борисом Лукичом.

Но Дмитрий Григорьевич еще раз строго взглянул на Сашу.

— Морозов не боишься? Плакать не будешь?

— Не-е, — смелее ответил Саша. — Я не девчонка. Чего мне плакать?

Дмитрий Григорьевич достал из ящика стола железную коробочку леденцов, взял двумя пальцами одну конфетку, бросил себе в рот и поставил перед Сашей.

— Угощайся. Бери, бери. Это я вместо папирос употребляю. Вкусные. Ты еще не куришь?

— Нет, — смущенно сказал Саша.

Он взял из коробочки несколько разноцветных горошин, стал сосать.

— Итак, мамаша, приступим к делу, — весело хлопнул в ладоши Дмитрий Григорьевич. — Прошу вас, взгляните на эти бумажки.

— Я не мамаша, — поправила директора Анна Васильевна. — Я Сашина тетя, Анна Васильевна.

— Тем более, слушайте меня внимательно. Сейчас мы с вами подпишем договор, окончательно уясним все наши трудовые и материальные отношения.

И он пространно объяснил, сколько времени будет занят на съемках Саша, какие обязанности должна принять на себя Анна Васильевна и сколько за это им будет заплачено. В заключение Дмитрий Григорьевич предупредил, что Саша, как несовершеннолетний, будет занят на съемках не более четырех часов в сутки, и притом только в дневное время. Никаких ночных съемок для ребенка.

— У меня все. Желаю успеха.

Потом они пошли к Борису Лукичу. Режиссер поднялся им навстречу, зашагал через всю комнату и, как добрым старым знакомым, протянул руки.

— Поздравляю, Саша, ты утвержден на роль Петьки, — сказал он с ходу. — Не будем терять минут, приступим к работе. Мы уже арендовали крытый каток, завтра начнем репетиции, с двух до четырех каждый день. Через две недели вылетаем на съемку уходящей натуры, где должны отснять все сцены, связанные с твоим катанием на замерзшем пруду. Понял меня?

Саша неуверенно кивнул.

— Конечно, то есть не до конца, но в общем я готов.

— Почему не до конца?

— Насчет этой самой натуры, как вы сказали, проходящей? Что это такое?

— Уходящей, а не проходящей, — с терпением учителя, объясняющего урок непонятливому ученику, сказал Борис Лукич. — Уходящая натура — это такое общепринятое в кино понятие. Снимать на натуре — значит, не в павильоне, а в природных условиях. В данном случае ты будешь кататься на настоящем пруду в азиатской степи. Как ты сам догадываешься, с наступлением весны лед растает и никакого замерзшего пруда не будет. Значит, наша натура уйдет. Понял, почему уходящая?

— Теперь ясно, — вздохнул Саша. — Выходит, спешить надо, нынче и то уже солнышко здорово пригревает.

— Все готово к репетиции? — обратился Борис Лукич к Маргарите Сергеевне. — Коньки, костюм, ботинки?

— Абсолютно все, Борис Лукич.

— Помните, нельзя пропускать ни одного дня, прошу все проверить.

Борис Лукич озорно подмигнул Саше, бойко тряхнул седеющей головой, шутя хлопнул мальчика по плечу широкой ладонью.