Кто не боится молний

Бутылка шампанского

Наступили последние дни съемок.

Михаил Ефимович и Маргарита Сергеевна несколько раз ездили с Сашей на стадион, где на закрытом катке снимали крупные планы, необходимые для окончательного завершения сцены с фигурным катанием.

— Эти съемки нужны к объекту «Катание Пети на озере», — объяснил Саше Михаил Ефимович. — Помнишь, я говорил тебе?

Поскольку дело происходило зимой, Саше опять пришлось надеть большой лисий малахай и шубу. Обливаясь потом от жары, он с завистью смотрел на девочек, которые в другом углу катка стояли на льду в легких цветных трико и наблюдали за киносъемкой. Саша чувствовал, что начинает утомляться, немножко злился на себя, когда чуть-чуть ошибался или делал фигуру не так ловко, как ему хотелось. Михаил Ефимович и Маргарита Сергеевна проявляли большое терпение и не расстраивали мальчика ни окриками, ни замечаниями.

Саша знал, что Михаил Ефимович во время работы никогда не раздражался, а шум и крик поднимал иногда, скорее, от задора и уверенности. Но вот если Михаил Ефимович затихал, значит, что-то было не в порядке. Притих он однажды и на этой съемке и ласково сказал Саше:

— Ты, Сашок, не суетись, не развивай космическую скорость. Мне нужны в кадре твои ноги. Видишь, я положил на лед два кусочка фольги, и ты должен двигаться только на этом пятачке. Эти метки для тебя закон, как футбольные ворота.

Он обнял Сашу за плечи, походил с ним по льду, подозвал девочек в трико.

— Скажите, девочки, нравится вам наш фигурист?

— Нравится! — хором ответили девочки.

Михаил Ефимович озорно подмигнул Саше:

— Давай-ка посидим.

Они сели на скамью. Михаил Ефимович закурил, а Саша стал подтягивать шнурки на ботинках.

— Марочка! — попросил Михаил Ефимович Маргариту Сергеевну. — Сходите, пожалуйста, в буфет, купите нам пирожное. Ты какое любишь, Саша?

— Картошку.

— Несите всем картошку.

Спокойно посидели. Съели пирожное. Снова пошли на лед.

— Внимание. Приготовились! — зычным голосом закричал Михаил Ефимович. — Тишина! Съемка!

В этом крике Саша почувствовал уверенность Михаила Ефимовича, легко пошел на лед, исполнил свой номер без единой ошибки.

— Еще один дубль! — снова раздался голос Михаила Ефимовича. — Внимание! Приготовились!

Саша еще раз повторил свой прыжок.

— Готово! — раздался громкий голос Михаила Ефимовича. — Сматывай удочки — объект закончен. Не будем терять драгоценные минуты, поехали на студию.

Вскоре Михаил Ефимович улетел в зверозаповедник снимать настоящих волков. Тем временем в павильоне ломали уже не нужные декорации и строили новые.

Однажды администратор с таинственным видом обошел комнаты, предупредил сотрудников группы, чтобы в два часа на следующий день все собрались в павильоне. Пригласили и Сашу с тетей Нюрой.

В павильоне работали с раннего утра. Борис Лукич торжественно ходил по декорации, давал указания Михаилу Ефимовичу, показывал актеру, какой именно взмах рукой он должен делать.

К назначенному времени в павильон стали собираться все члены группы, тихо переговаривались, старались остановиться где-нибудь в стороне, чтобы не мешать тем, кто работал.

После продолжительного перерыва опять раздалась команда: «Внимание!» Включили сильные прожекторы. Борис Лукич поднялся на свой командный пункт. Съемка продолжалась.

Борис Лукич, помахивая тростью, спокойно смотрел на актеров. Администратор поставил перед режиссером табуретку, приглашая присесть. Но Борис Лукич встал на табуретку, возвысился над всеми окружающими, не спуская глаз с актеров. И как только кончилась сцена, он громко и радостно закричал:

— Стоп! Сто-оп!

Все остановилось. Борис Лукич посмотрел на оператора, тот утвердительно кивнул. Борис Лукич захлопал в ладоши, требуя тишины, и торжественно сказал, подражая цирковому конферансье:

— Итак, дорогие друзья, мы закончили съемку последнего кадра нашего фильма. Поздравляю вас и благодарю всех за дружную, прекрасную работу!

Раздались аплодисменты. Все бросились к Борису Лукичу, закричали в один голос:

— Ур-ра! Ура! Ура!

— Поздравляем и вас, Борис Лукич!

— Поздравляем!

Он замотал головой и поднял руку:

— Нет, нет! Меня поздравят критики, когда фильм выйдет на экран. Они великие специалисты на этот счет.

Он поднял свою тяжелую трость и засмеялся нервным смехом. На арене этого импровизированного представления появился директор картины Дмитрий Григорьевич с целой свитой помощников и двумя официантками в белых фартучках и наколках.

— Внимание! — поднял руку Дмитрий Григорьевич. — По старой кинематографической традиции прошу в честь окончания съемок выпить шампанского!

Свита Дмитрия Григорьевича двинулась вперед, неся бутылки с шампанским, фужеры, яблоки и конфеты. Поднялся веселый шум.

— Пропустите ко мне нашего героя! Петя! Саша! Где же ты? Иди сюда, дружок, — позвал Борис Лукич, беря с подноса два фужера с шампанским.

— Давай-ка чокнемся с тобой, Саша. Работали мы на совесть, старались и теперь будем ждать, что скажет зритель. Виват!

Он осушил свой бокал и настоял, чтобы и Саша выпил глоток.

На этом закончилось торжество, и все разошлись.

Борис Лукич со своими помощниками еще некоторое время занимался монтажом, озвучиванием фильма, показывал его дирекции студии, вносил исправления. Наконец, фильм был принят, отправлен на копировальную фабрику для размножения. Художники рисовали плакаты, готовились расклеивать их на рекламных щитах.

Тетя Нюра вернулась на работу в парикмахерскую. А Саша уехал с матерью и отцом на подмосковную дачу и пробыл там до первого сентября.