Мирослава. Песня Моря

— Удивительно. Нет! Это немыслимо! — с восхищением и азартом безумного ученого воскликнул он. — Удивительно! Да нас ждет открытие века! Это что же, получается, есть существа имеющие иммунитет к вирусу ПСИ-ЧИВ. А ведь подопытная вдохнула больше чем положено, и более высокой концентрации! — продолжал он восторженно бубнить, при этом, не замечая, то, что я уже пришла в себя и все слышу.

От того, что сейчас услышала, я ужаснулась, более того, меня начало трясти. Мысли в панике замелькали в голове, одна страшнее другой. Получается из меня, что, сделали подопытного кролика? И кого из меня сделают? Или может просто препарируют как лягушку? Захотелось закричать. Нет, я против! Не смейте ко мне прикасаться! Но вместо этого из глаз выступили предательские слезы, от понимания того, что жить то хочется, и желательно счастливо! И то, что в этот раз на помощь навряд-ли кто-то придет, по тому, что я сама не имею понятия, где нахожусь. С силой прикусив губу, мысленно дав себе несколько пощечин, чтобы не раскисать.

Если уж умирать, так с песней! Чего это вообще я так раскисла? Если меня убью, я точно знаю, вернусь в этот мир в виде озабоченного приведения и буду их по ночам, изводить какими ни будь эротическими и извращенными фантазиями, вот! Или, например, им удастся меня превратить в этого их зараженного, а я возьму и не буду их жрать, вообще никого жрать не буду, вместо этого буду по ночам их преследовать со своими игрушками и тоже эксперименты на них ставить!

В моем больном воображении сразу предстала картинка, как я бегу за этим мужиком, полуразложившаяся, и по какой-то причине прихрамывающая, с безумным и голодным взглядом, с просто таки гигантским фалосом наперевес, и очень убедительно, и настойчиво прошу испытать на себе данный предмет. При этом, меня совершенно не смущает, что он мужчина и гетеросексуальной ориентацией. При дальнейшем просмотре собственной больной фантазии, на моменте когда я все-таки его настигаю и с упорством носорога стягиваю его штаны, а он продолжает отказываться испытывать мою игрушку, я все же не сдерживаюсь и хихикаю. На мой несдержанный звук, поворачивается это зеленое чудо и чему-то удивляется.

— Этого просто не может быть! — завопил он. — Ты уже очнулась! Это просто невероятно, так быстро прийти в себя! Да после такой дозы газа, это будет прорыв. — продолжал он экспрессивно вопить, при этом снова начал меня ощупывать, светить в глаза специальным кристаллом, заглядывать рот, при этом продолжая восторгаться. Этот странный мужчина, все больше напоминал мне безумного ученого, которого ничего не интересует кроме его экспериментов. А чем и как за них придется заплатить, его интересует в последнюю очередь. Возможно, совершенно не интересует…

От его восторгов, меня отвлек уже знакомый стук каблуков и ненужно здесь быть гением, чтобы догадаться, кто сюда идет. Спустя буквально несколько секунд к нам присоединилась Фьюрия. Я хотела ей высказать все, что я о ней думаю, но в место могучего и родного мата, из моего рта вырвалось какое-то невнятное сипение.

Девушка тем временем осмотрелась, так словно и не замечая меня, хотя так оно и было, потому что угол обзора получился такой, что наш зелененький друг, меня загородил от ее взгляда.

— Ну что, она уже завершила последнюю стадию? Когда ее можно будет запустить в ее же дом, что бы ее драгоценные принцы собственноручно прикончили. Или ее ручная псина, он как раз уже у них дома и рассказывает, что драгоценную Миру умыкнули прямо из под его носа. — с нотками злорадного наслаждения и предвкушения спросила она. — Я уже представляю, как будет убит горем Элен, и как я его буду утешать. А потом избавимся от ее подружки, когда нам удастся избавиться от всех помех, что привлекли внимание к нашим лабораториям, тогда нас простят и вернут прежнюю власть, что когда-то отобрали у нашего рода!

Фьюрия продолжала говорить и блаженно прикрывать глаза, так словно она все что говорит, видит наяву. А я поняла, что она безумна! И это не те влюбленные дуры, что на почве ревности слегка помешались. В данный момент пред нами самая настоящая безумная женщина, которая ради того, чтобы вернуть когда-то утраченную власть пойдет на все!

— Госпожа вы не поверите, но вирус не подействовал на нее! — с восторгом ребенка воскликнул он, не замечая всего того что она сейчас сказала.

Фьюрия резко открыла глаза, а потом медленно подошла к столу, и смотрела так, словно не верила в то, что сейчас видит.

— Этого не может быть! — зашипела она- Я распылила необходимы концентрированный состав специально, чтобы ускорить процесс! — с яростью стряхнув все флаконы, что стояли на соседнем передвижном столике и со всей силы вцепится в его края. Флаконы жалобно разбились, и в помещении запахло знакомым земляничным ароматом. — Эта тварь должна была уже полностью измениться и кидаться на всех и вся! Почему она до сих пор прежняя и даже в сознании? — с рыком спросила Фьюрия, и пытаясь успокоится, она продолжала сжимать столик с такой силой, что по хрупкому стеклу пошли трещинки.

Нет, сам стол я не видела, но весьма характерный треск услышала. Я даже бояться перестала, после своих то фантазий. У меня сейчас было только одно желание вскочить и вцепится в волосы этой гадине, расцарапать ее личико, потом убить и зверски надругаться над телом!

— Я так и не понял до конца, что поспособствовало подавлению вируса у нее в крови, но я склоняюсь к тому, что у подопытной иммунитет! — все с тем же восторгом он объяснял гадине суть ситуации. — Вы только представьте, какое открытие нас ждет! Какие возможности, возможно мы наконец сможем понят, как бороться с вирусом, над которым боролись многие годы самые великие умы и так не смогли найти разгадку! А мы возможно если и не разгадаем, то приблизимся ближе всех.

Зелененький ученый уже буквально задыхался от радости и восторга. А вот Фьюрия все больше мрачнела и зверела. В конце, концов, она прорычала.

— Нет!

— Что нет? — не понял он её.

— Я. Сказала. Нет! Это значит, если ее не удалось отравить газом, значит введи ей напрямую в вену яд зараженного!

— В-вы не посмеете! — с ужасом посмотрел он на нее. — Вы хоть понимаете, что можете уничтожить наш единственный шанс найти лекарство от вируса?

— Я, что-то непонятно сказала? — с просто таки поглощающей яростью спросила Фьюрия и ее глаза начало затягивать тьмой. — Если тыне в состоянии все сделать сам, то я сама все сделаю. — Фьюрия только дернулась в мою сторону, как ученый перегородил ей путь и воскликнул.

— Нет!

От дальнейших действий у меня даже голос прорезался, и я вскрикнула от ужаса.

Фьюрия схватила столик, что держала ранее и с силой им ударила мужчину, да так, что тот отлетел, упал и уже не встал. Она же с брезгливостью отшвырнула столик, так словно это пылинка на ее платье, и в окутывающих её клубах черного дыма пошла куда-то за меня, туда, куда я не могла увидеть. Побрякала там чем-то, погремела и свернулась ко мне.

Когда она оказалась рядом со мной и посмотрела на меня, я чуть не завизжала от ужаса, но у меня словно горло свело спазмом. Это уже была не Фьюрия, а совершенно другое существо с судорогой ярости на лице. А из её глаз, буквально лилась сама тьма и смотрела она на меня со смесью ненависти, голода и ярости.

Схватив мою руку, с такой силой, что у меня там что-то хрустнуло, она вколола мне какую-то белесую жидкость. Боль была не выносимой, так словно она мне вколола раскаленную ртуть. Я даже не поняла, отчего такая невыносимая боль, от того, что хрустнула кость, или от укола. С каждым мгновением, боль и жжение усиливались с тройной силой. В последний момент, пока я не потеряла сознание от невыносимой боли, я почувствовала, как кулон завибрировал, и отключилась.

Не знаю, сколько времени я была в бессознательном состоянии, но мне показалось, словно прошла вечность! Помню, был момент, что молила о том, чтобы меня просто убили. Боль была такой, что хотелось просто умереть, но меня словно что-то или кто-то не пускал за такую желанную грань, ту, где нет этой невыносимой боли. Каждое мгновение суставы выворачивало. Кости словно одновременно ломали и дробили, кровь превратилась в лаву, а внутренние органы, словно взрывались фейверком отдельной какофонией боли. Был момент, когда мне кто-то дал ощутимую пощечину, и я на мгновение открыла глаза и увидела, как меня держат по рукам и ногам, а мой осознанный взгляд пытался поймать прадед, дальше снова тьма и невыносимая боль. Но спустя бесконечное время и океана боли, стало немного легче, или я просто уже привыкла к постоянной невыносимой боли.

Но время шло, а мне действительно становилось легче. Свет, что мне виднелся во тьме, отступал, пока совсем не погас. Было еще какое-то время беспросветной, но такой блаженной и безболезненной тьмы. Были моменты, когда я выныривала из тьмы, слышала, как рядом кто-то ходит и о чем-то шепчется, но сил понять, о чем речь у меня не было.

В какой-то момент я поняла, что ничего не болит, и так хорошо стало от этого осознания. Я бы никогда не подумала, что можно ощутить буквально блаженство от того, что ты себя до банального чувствуешь хорошо! Осторожно открыв глаза, я уткнулась в знакомый рисунок потолка собственной спальни, и удивилась тому, что я тут делаю? Последнее, что я помню, это то, как обезумевшая Фьюрия в клубах тьмы, и то, как она мне что-то вкалывает.

Не поняла, Фьюрия что, осуществила задумку и все-таки превратила меня в одну из тех тварюшек, потом закинула меня порталом сюда, для того чтобы я сожрала всех своих близких? И что получается, я всех откушала и малость утомилась, поэтому прилегла немного вздремнуть?!

Память сразу же подкинула мне воспоминание о том, как меня держат по рукам и ногам Сэм и Рэн, а прадед пытается поймать мой взгляд. Потом, кажется, я пару раз приходила в себя, и в такие моменты видела рядом с собой, лежащего Анарстилис. Как он держал меня за руку, и как наши руки, змеёй опутывало странное фиолетовое сияние с витающими символами.

Резко сев, чтобы убедится в бредовости своих видений. Но тут же пожалела о своей прыти, комната резко закружилась, а перед глазами замельтешили темные пятна.

— Мира! — обеспокоенно воскликнул до боли знакомый голос.

Из за вращающейся комнаты перед глазами и черных точек, сначала не поняла, кто это? Но в следующее мгновение узнала Вира, он аккуратно присел на край кровати и попытался заглянуть мне в глаза. Я же тем временем их прикрыла, пережидая головокружение. Когда почувствовала, что мне становится легче, посмотрела на обеспокоенного, всклокоченного Вира. Сейчас он был каким-то расхлёстанным, под глазами залегли тени, щеки слегка впали, да и лицо выделялось какой-то бледностью.

Но несмотря на все, сейчас я была несказанно рада его видеть. После всех воспоминаний, что мне пришлось увидеть и пережить. Я не смогла удержать счастливой улыбки, от которой у меня неприятно треснула пересохшая нижняя губа. Сказать ему хоть, что-то не получалось, в горле застрял нервный ком, и если я сейчас издам хоть звук, то разревусь, и скачусь в банальную истерику. Я ведь уже успела распрощаться с жизнью, с тем, что если и выживу, то стану зараженной. И была уверенна в том, что никто меня точно не найдёт, а значит этой гадине удастся осуществить свой план.