О дивный Новый Свет!

10. Русская Америка на борту одного отдельно взятого теплохода

Лиза отсутствовала минут двадцать – я слышал то голос какой-то женщины, то Лизин. Потом приоткрылась дверь, и появилась моя любимая – иначе я уже не мог о ней думать.

– Лешенька, прости, Зинаида Михайловна немного беспокоилась. Надеюсь, я смогла ей помочь.

Ресторан на «Форт-Россе» занимал носовую часть третьей палубы и мог вместить до семидесяти человек. Предполагалось, что на круизах пассажиры будут есть в две смены. Но, так как пассажиров было не более трети от максимального числа, то места хватило на всех, даже с учетом команды и персонала.

Присутствовали все, кроме двух вахтенных – мы, хоть и пришли ровно в половину восьмого, оказались последними. Володя приветственно помахал нам рукой:

– Леша, садись! Ты как раз вовремя. Лиза, рад, что вы с нами! Добро пожаловать! Итак, товарищи, мы все в сборе.

Помню, как для меня, потомственного эмигранта, само слово «товарищи» было как скрип железа по стеклу. Но на мой вопрос после первого Совета Володя ответил, что для советских – и нынешних российских – офицеров слово «господа» точно так же звучит диссонансом. И показал мне слова адмирала Корнилова к солдатам и морякам пятнадцатого сентября 1854 года: «Товарищи!.. на нас лежит честь защиты Севастополя, защиты родного нам флота! Будем драться до последнего! Отступать нам некуда, сзади нас море.» Подумав, я согласился – пусть у нас в Русской Америке будет именно такое обращение.

А Володя продолжал:

– Первое заседание Совета Русской Америки объявляю открытым. Отец Николай!

Батюшка наш, в черном подряснике, встал, подошел к иконам, и произнес несколько молитв, после чего все, кроме Лизы, перекрестились, многие неумело. Похоже, даже те, кто был атеистами или агностиками. Лиза чуть замешкалась, но потом последовала примеру других.

После молитв, наш батюшка сказал:

– Дорогие братья и сестры, надо бы выбрать председателя совета.

Я поднял руку и сказал:

– Предлагаю кандидатуру Владимира Николаевича Романенко.

Все подняли руки. Володя сказал:

– Ну что ж, единогласно. Спасибо за доверие.

Товарищи, большинство из вас уже знает, что мы с вами неизвестным образом переместились в залив Сан-Франциско. Время – конец шестнадцатого века, а, точнее, первое апреля 1599 года по старому стилю, или одиннадцатое по новому – как подсказал отец Николай, разница в этом веке и следующем веке составляла десять дней. Точнее, составляет.

И это место будет теперь нашим домом. Вероятность вернуться в наше время исключить невозможно, и я бы это только приветствовал, но на это особо бы не рассчитывал.

Отец Николай предложил назвать нашу новую родину Русская Америка. Справедливости ради, знаменитый корсар Фрэнсис Дрейк посетил эти места и дал им наименование Новый Альбион – но еще до него здесь побывали и испанская, и русская экспедиции, поэтому, как мне кажется, название это можно и изменить, тем более, что Альбион – одно из названий Англии, злейшего врага России. Другие предложения либо замечания имеются? Нет? Тогда кто за? Единогласно.

Далее. Самое выгодное место для нашей будущей столицы – это то, на котором находится Сан-Франциско в нашей истории. Но Франциск Ассизский – не наш святой. Да и именовалась русская колония в этих местах Росс, или, как ее называли американцы, Форт-Росс. В честь этой колонии и был назван наш теплоход. Предлагаю назвать нашу будущую столицу точно так же – Росс, а залив – Русским.

А вот острову и бухте, где мы сейчас находимся, лучше оставить имена, данные им Джоном Данном – так зовут нашего английского друга. Остров он назвал Оленьим, а бухту – Провидения. Прости, Леха, в твою честь мы назовем что-нибудь другое.

Есть еще предложения по названиям? Нет? Тогда кто за? Вновь единогласно.

А теперь, товарищи, что мы имеем? Один теплоход, который может оставаться здесь, в Русском заливе, но в открытый океан на нём лучше не выходить. Сорок один пассажир, включая спасенных с «Армении» – из них девятнадцать мужчин, шестнадцать женщин, шесть детей. Плюс экипаж и персонал – тридцать человек, из них двенадцать мужчин и восемнадцать женщин. Список Аля подготовила – и он показал на листы бумаги, отпечатанные на принтере.

– Попрошу всех не позже завтрашнего дня указать свои профессии, хобби и навыки.

Теперь про материальную часть. Горючего нам должно хватить на самое ближайшее время. Но я предпочел бы как можно скорее переселиться на остров, чтобы не расходовать его понапрасну. У нас есть запас еды примерно на полмесяца. Имеется оружие – как охотничьи ружья, так и боевое оружие и боеприпасы согласно прилагаемому списку. Не так уж и мало, но и не то чтобы много. Среди прочего инвентаря, тоже перечисленного в отдельном списке, хочу особо отметить удочки и рыболовные сети; предлагаю в ближайшее время наладить лов рыбы.

Из аборигенов на этом острове находятся лишь наш друг-англичанин с женой и дочкой. На полуострове к западу от вас, там, где в нашей истории находился Сан-Франциско, а мы надеемся рано или поздно основать наш Росс, живут индейцы племени мивок. Известно, что эти индейцы плохо относятся к белым людям из-за печального опыта общения с английскими корсарами. Нашей задачей будет постараться наладить с ними отношения, а затем интегрировать их в наше общество. Русские не истребляют аборигенов, мы не англичане. И не делают из них рабов, как испанцы.

Завтра к нам на теплоход приедут наши друзья с Оленьего острова. Я надеюсь воспользоваться помощью жены и дочки нашего друга для наведения контактов с индейцами. И, если они согласятся, также включить их в список граждан нашей новой родины.

И, наконец, нам уже сейчас неплохо было бы распределить обязанности. Жду ваших предложений; выдвигать можно как собственную кандидатуру, так и таковую любого гражданина Русской Америки.

Я предложил бы следующие кандидатуры, но каждый из вас может выдвинуть себя или кого-либо другого. Леха, пиши! Васю – он посмотрел на одного из своих шкафообразных друзей – я вижу нашим министром обороны. Матушку Ольгу – министром здравоохранения. Леху – он улыбнулся мне – как единственного из нас, кто хорошо знает английский, и немного испанский, и, как выяснилось – вообще способен к языкам, я бы назначил министром иностранных дел. Нужен еще министр снабжения – кроме Али, другой кандидатуры я не вижу. Остальные должности распределим позже, но сначала неплохо бы согласовать их список. Да, отец Николай – наш духовник, но это и так ясно.

Ну что, товарищи, у кого еще какие кандидатуры? Не бойтесь, самовыдвигайтесь, выдвигайте других.

– Дурных нема, – засмеялся Миша. – Давай уж проголосуем. Кто за?

И опять голосование было единогласным. У меня засосало под ложечкой – где я и где министр, тем более иностранных дел? И, как я и боялся, сюрпризы для меня не кончились – Володя добавил:

– Через три дня, давайте соберемся для доклада о ситуации в мире конца шестнадцатого века. Леш, если ты не против, доклад будешь делать ты – ты же сам рассказывал, что интересовался этим периодом истории. К твоим услугам – судовая библиотека. Кроме того, есть кто-нибудь, кто хоть немного знаком с историей данного времени?

Как ни странно, подняли руки Лиза и Аля, больше никто.

– Вот и хорошо. Поможете Леше, если ты, конечно, не против.

– Нет, конечно, – улыбнулся я.

– Еще вопросы будут?

Мне страстно захотелось спросить, почему я, я вообще в политике не разбираюсь, а историю подзабыл. Но я подавил в себе этот порыв, да и другие не горели желанием ничего спрашивать. Лишь Алевтина Сергеевна спросила:

– Владимир Николаевич, а довольствие будет по старым нормам?

– Пока да, а там посмотрим. Наладим охоту и рыбную ловлю в ближайшие дни.

Ну что ж, давайте помолимся и приступим к обеду.

После молитв за успех нашего дела и перед вкушением еды, Алю и ее девочек как ветром сдуло – свое дело они знали на отлично. И уже через пять минут перед нами стояли тарелочки с салатом, заранее подготовленные нашим новым министром снабжения, а также фужеры с «Советским Шампанским».

И, после того, как мы выпили за Русскую Америку, Лиза повернулась ко мне и спросила весьма спокойным голосом:

– Леша, а ты мне не рассказал, что у англо-индейской пары есть еще и дочка. Забыл?