О дивный Новый Свет!

6. Жовто-блакитная перемога

Я не выдержал и попросил Ваню хоть единым глазком взглянуть на Лиссабон. И на следующее утро мы увидели чудесный белый город, поднимавшийся вверх по крутому берегу. Да, он был похож на Салвадор, точнее, Салвадор пытался быть похожим на него, но оригинал оказался вне конкуренции.

Я когда-то читал, что землетрясение в восемнадцатом веке полностью уничтожило исторический Лиссабон, и что от большей его части остались лишь два здания. Так что та панорама, которую мы видели с воды, была абсолютно неизвестна в моё время. Подумав, что придется приехать сюда ещё раз, чтобы все-таки посетить это прекрасное место, я дал отмашку, и «Победа» пошла дальше.

Как ни странно, мы напугали местных рыбаков намного больше, чем кадисских или салвадорских – при виде огромной по тем временам «Победы», десятки рыбацких лодок устремились обратно в порт. Я еще подумал: а что нас бояться? Мы белые и пушистые.

После этого мы чуть отошли от берега, и землю было еле видно – а Бискайский залив вообще срезали по прямой. Дальше мелькали, где-то далеко на горизонте или за таковым, берега Франции и Англии, Испанских и независимых Нидерландов, Германии и Дании…

Первого апреля мы вошли в Скагеррак[29], и на траверсе Скагена, примерно там, где пролив становится Каттегатом, мы увидели, как к нам «несется на всех парах» корабль под шведским флагом – желтым крестом на голубом фоне, только почему-то с вырезом с правой стороны. Точнее, сей дредноут шёл со скоростью не более пяти узлов, но уж о-о-очень быстро. И грохот его пушки – выстрел был холостой, во всяком случае, фонтанчиков от падения ядра мы не наблюдали – привел нас в такой «неописуемый ужас», что мы решили подчиниться суровому року и приблизились к шведу. Вскоре мы даже увидели название, выложенное золотыми буквами на борту корабля: «Trekronor» («Три короны»).

От корабля отчалила шлюпка и медленно двинулась в нашу сторону. Через десять минут, мы спустили штормтрап, и на борт «Победы» поднялся морской офицер в ярком желто-голубом мундире, делавшем его похожим на попугая. Он заговорил по-немецки:

– Лейтенант Шведского Королевского флота Свен Йохансен. Кто вы и что вы здесь делаете?

– Алексей Алексеев, князь Николаевский, Русская Америка. Следуем своим курсом.

– Мой король запретил русским судам ходить по Балтийскому морю. Следуйте за нами, разберемся с вами в Гётеборге.

– Это что, первоапрельская шутка? – улыбнулся я.

– Я расцениваю это как неуважение к Его Величеству, – вскипел «попугай». – Немедленно отдайте приказ следовать за нами!

– Встречное предложение. Спустите флаг и сдавайтесь, и тогда ваш корабль не превратится в груду обломков.

– Это неслыханная наглость!

– Но еще большая наглость нападать на корабли невоюющих с вами стран. Это пиратство.

– Да как вы смеете!

– Ладно, хватит. – я дал отмашку своим «идальго». Лейтенант был схвачен и развернут лицом к «Трекрунур».

– А теперь – смотрите, – сказал я, поднял вверх кулак. Очередь из зенитного автомата смахнула напрочь шведский флаг с флагштока. Лейтенант-«попугай» вдруг стал вдруг мертвенно-бледным.

– Ну и ещё раз, чего уж мелочиться, – я снова поднял вверх кулак.

Вторая очередь разнесла в щепки бушприт корабля. Конечно, было жалко резную русалку – носовую фигуру корабля, но такова уж их селява.

– Теперь слушайте меня внимательно, – сказал я. – Представьте, что бы было, если бы мы били не по флагу и бушприту, а по корпусу корабля. Знайте, что мы можем вас уничтожить в течение нескольких секунд. И если в проливах, или в Балтийском море, или где-нибудь еще – все равно где – в общем, если шведы даже пукнут в сторону русского корабля, то нам вполне может приспичить посетить Стокгольм или Гётеборг. Тогда от всех судов, там находящихся, останутся рожки да ножки. То же и о береговых фортах – хотите, покажу на примере ваших трех шутовских колпаков, что мы с ними сделаем?

Лейтенант побелел еще сильнее.

– Н-не н-н-надо, – проблеял он.

– Ну, тогда скажи своему командиру, чтобы тот убирался в свой Гётеборг и не выходил из порта, пока мы находимся в Проливах. Эй, ребята, принесите бумагу и ручку, – крикнул я уже по-русски.

Через пять минут шлюпка с лейтенантом отчалила, унеся с собой бумагу, написанную мною на немецком языке:

"Всем шведским офицерам, чиновникам и прочим. С сегодняшнего дня Россия оставляет за собой полное право торговать в Балтийском и Северном морях, а также проходить через проливы Скагеррак и Каттегат. Любая попытка шведской стороны воспрепятствовать этому будет жесточайше пресекаться, равно как и любая попытка захвата российской территории, либо нанесения вреда российским интересам, прямо или косвенно.

Министр иностранных дел Русской Америки Алексей Алексеев, князь Николаевский."

Через десять минут после прибытия «попугая» на «Три короны», чудо шведского судостроения с трудом развернулось и заковыляло в сторону берега. Я подумал, что этого должно хватить. Как потом оказалось, я заблуждался – но шведам от этого лучше не стало…