«Желтая смерть»

Глава 14

— Наше наступление в Силезии для Германии намного опаснее, Владислав Наполеонович, чем вторжение в Восточную Пруссию, пусть даже с блокадой Кенигсберга или выходом к Данцигу. Так что целых три корпуса, два армейских и резервный, переброске на французское направление подлежать не будут. Не станет германское командование рисковать, ведь от Бреслау до Берлина путь по карте короток.

— Но ведь мы не станем наступать — фланги открыты, по ним могут ударить с двух сторон и окружить, — усмехнулся Клембовский. — Да и сил у нас на диверсию, а отнюдь не для наступления.

— А в Берлине это знают⁈ Не думаю, что там настолько осведомлены о наших планах. А вот разведывательная сеть у них на нашей территории есть, и выдвижение наших пехотных корпусов они заметили. Так же как начало перевозок гвардии и гренадеров от Варшавы. И то, что наши конные корпуса за Варту перешли не может не беспокоить неприятеля. Хотя на объявление нами мобилизации пока не ответили…

— Приготовления проводят в полном объеме, дивизии выведены в пункты развертывания, все офицеры и солдаты возвращены из отпусков и командировок. У них все готово, Павел Карлович, просто ждут приказов из Берлина, и сразу начнут доводить корпуса до полного штата. Да, вот еще — железнодорожные перевозки еще позавчера прекращены, происходит накопление пустых эшелонов на станциях.

— Хм, это все по довоенным планам, когда не предусматривалось выдвижение наших войск большими массами к западным границам Привислянского края. Возможно, внесены коррективы — отправят один из корпусов, остальные оставят. Плюс ландвер, его у них достаточно много, на две-три полнокровных дивизии. Что с вражеской кавалерией, Владислав Наполеонович⁈ Есть ли сообщения с той стороны?

— Донесения имеются, Павел Карлович, доброхотов среди поляков у нас хватает. Однако прибытия новой конницы не отмечено. Все по-прежнему вроде, а это меня тревожит.

— Думаю, в Петербурге проигнорируют германский ультиматум, но это будет завтра. А мобилизация начнется через пару часов, не больше, если уже не сейчас приказ поступил, — Ренненкампф говорил уверенно, он прекрасно видел, что события сейчас происходят по проверенному сценарию…

Австро-Венгрия начала войну с Сербией 28 июля 1914 года, зацепившись за один только пункт ультиматума, который в Белграде отвергли. Россия, понятное дело, оставлять Сербию наедине со столь сильным врагом не пожелала, и начала уже демонстративно, а не тайно, проводить мобилизационные мероприятия. А утром следующего дня император Николай I объявил «частичную мобилизацию», причем это была изначальная хитрость — такие мероприятия предполагались только для сибирских и туркестанских корпусов, а также в случае вооруженного столкновения с Турцией, которой не окажут поддержки. А вот для войны с любым противником на европейском ТВД проводилась только всеобщая мобилизация. Она и пошла на самом деле, ибо иной не предусматривалось планами.

Начались политические игрища, ибо все моментально осознали, что целый мир катится к войне. Причем, противоборствующие стороны жаждали этой войны, чтобы разрешить создавшиеся противоречия вооруженным путем. Австро-Венгрия воевать с Россией в одиночку не могла — была бы смята многократно превосходящим по численности войск и орудиям противником. Зато имела союзником Германию — вдвоем объединившиеся немецкие империи отмутузили бы русских до полной невменяемости.

Однако вся штука была в том, что Россия была не одна — империя состояла в «Сердечном согласии», сиречь Антанте, с Францией с Англией. А это совершенно меняло расклады — галлы имели большую армию, которая жаждала реванша за Седан. Британцы обладали первым в мире флотом, и являлись гарантами морской торговли — а потому промышленно развитая Германия очень серьезно мешала интересам «Сити».

В то, что война будет долгая, и в ней будут участвовать многомиллионные армии, понимали все. Промышленные потенциалы конфликтующих сторон примерно равные, если подсчитать добычу угля и выплавку стали. В Германии и Австро-Венгрии добыли угля на 277 и 54 млн. тонн, на что Франция с Россией ответили 41 и 36 млн. тонн. Зато Англия, вступления в войну которой в Берлине не зря опасались, добыла 230 млн. тонн, что резко изменяло ситуацию. В выплавке стали Германия и Австро-Венгрия достигли 17,6 и 3,9 млн. тонн, Англия, Россия и Франция — 7,7; 4,8 и 4,7 млн. тонн соответственно. Несмотря на примерное равенство показателей, в долговременной войне «центральные державы» неизбежно проигрывали — Антанта могла использовать огромную ресурсную базу своих колоний, да и всего мира в целом. Да тех же САСШ, что по этим основным показателям намного превосходили всю Антанту в совокупности, добыв в предвоенный год свыше 517 млн. тонн угля и выплавив 31,4 млн. тонн стали.

Так что не зря в Германии приняли план генерал-фельдмаршала Альфреда Шлиффена — сосредоточить свыше 90% армии на западе, и, обойдя французские приграничные территории через нейтральную Бельгию, по широкой дуге обойти Париж. А там война и закончится — всего семь недель, и как говорят сами французы — «вуаля»!

Подписать капитуляцию в Париже, «зольдатики» в пикельхельмах, рогатых германских касках, пройдут торжественным маршем через Триумфальную арку и площадь «Согласия». И сразу начнется их перевозка на восток, на помощь союзным войскам «двуединой монархии», которые к этому времени будут представлять жалкое зрелище. Однако победоносные войска кайзера Вильгельма живо не только восстановят «статус-кво», но и покажут императору Ники, как он жестоко ошибся, поставив не на ту карту…

Павел Карлович тяжело вздохнул, посмотрел на закат — заканчивалось 31 июля по европейскому отсчету, или 18 число по русскому календарю. Останавливать мобилизацию царь не станет, так как немцы уже объявили свою. Но шантаж произвели, и хорошо, что на него не поддались, хоть сейчас царь ведет себя более твердо.

— Завтра Германия объявит войну, и знай, к чему она приведет, кайзер бы сейчас не размахивал кулаками, — пробормотал Ренненкампф, закурив папиросу. Этот план войны нравился ему куда больше — «внедренец» в великого князя Николая Николаевича постарался на совесть. Вместо двух наступлений в противоположных направлениях — в Восточную Пруссию и Галицию, сейчас выбрано одно, на юг, и крупная диверсия на западе.

Это аксиома — нельзя распылять силы, а выбирать главное направление. А тут удачный выбор — есть возможность вывести из войны Австро-Венгрию, и в то же время потрафить союзнику, ударив на Силезию, что куда как выгоднее не только для русских, но и французов. Стратегически нужнее, необходимо вывести часть промышленного потенциала рейха.

Павел Карлович резким движением затушил папиросу в пепельнице — на душе была маята, нехороший признак. Даже тревожно стало, и он шепотом озвучил те свои мысли, которые раньше опасался озвучивать:

— А ведь в Берлине все видят прекрасно, и не могли равнодушно смотреть на пятилетние приготовления. И что самое хреновое, так это то, что никто не знает, что они приготовили «ответным ходом». Ох, не ошибаемся ли мы сами, и вместо победы придем к поражению⁈

Пикельхельм — знаменитая германская каска, узнаваемая во всем мире. Вот только выполняла больше декоративные, чем защитные функции. Кожа и медь не могут заменить сталь будущих шлемов, которые станут по популярности куда круче.