Дальше живут драконы

Сайгон, Кохинхина. 1971 год

Завоевание земли — большей частью оно сводится к тому, чтобы отнять землю у людей, которые имеют другой цвет кожи или носы более плоские, чем у нас, — цель не очень-то хорошая, если поближе к ней присмотреться. Искупает ее только идея, идея, на которую она опирается, — не сентиментальное притворство, но идея. И бескорыстная вера в идею — нечто такое, перед чем вы можете преклоняться и приносить жертвы. Джозеф Конрад. Сердце тьмы

В семьдесят первом — всем сторонам конфликта стало очевидно, что война зашла в тупик и ни одна из сторон не способна достигнуть в ней решительной победы. Камнем преткновения для России и США было то, что в глазах местных они не защищали местных от японцев — а защищали старый, колониальный порядок, который здесь ненавидели. Японские же потогонные фабрики были делом будущего, то что происходит в Китае не знали, а зная — не верили. Японцы и местные, умело вели паназиатскую и антикитайскую пропаганду и достигли немалых успехов. Если это можно было назвать успехами.

Это было время убийств. Они не прекращались ни днем, ни ночью. Политика стала отравленной, религия тоже. Достаточно было сказать что-то не то или прийти куда-то не туда — и жди ночных гостей. Нгаи в своей жестокости — не отставали от партизан.

Непрекращающиеся убийства скрывали, в общем-то, тот факт, что партизаны проиграли все бои, в которых участвовали, понесли тяжелые потери, и под вопросом стояло существование самого движения сопротивления — из-за исчерпания ресурсов. Но пока не прекращались убийства — все разговоры о победе вызывали лишь усмешку у тех кто помнил наступление Тет.

Проблемой были ресурсы. Они поступали постоянно по путям неподконтрольным союзникам. Дороги проходили в джунглях, в труднодоступной местности. Местные — переносили ношу на спинах как муравьи. Для транспортировки использовались даже слоны. Перехватом этих транспортных потоков ВВС США занимались всю войну.

Том Фрост и Майкл Сонтаг вообще-то проходили подготовку на combat weatherman, боевых метеорологов. Но здесь погода мало кого интересовала — она почти всегда была плохой, дождливой. Поэтому им пришлось вынужденно переквалифицироваться в советников, научиться говорить на местных диалектах, питаться рыбой и рисом, неделями обходиться без кофе и бифштекса. Это было скверно — но кто-то был должен делать и эту работу.

Сейчас они прибыли на аэродром ТангСонНат. Огромная база, крупнейшая в Азии, отсюда летали все, от вертолетов и до огромных Боингов 707. Последние называли «птица счастья», они держали курс на Гонолулу, Сан-Франциско, Лос-Анджелес. По правилам — после трех месяцев пребывания здесь полагался отпуск, бесплатный билет туда и обратно, и они отрывались по полной программе, понимая, что могут и не вернуться в нормальный мир из места, которое называли коротко и страшно — Нам.

Нам встречал грохотом и свистом турбин, запахом авиационного керосина, и тошнотворным, известным каждому кто бывал в Наме запахом — запахом дерьма, сжигаемого в бочках соляркой. Любой, кто здесь был — этот запах опознает из тысячи, это был запах предстоящих неприятностей.

Как только С123 Провайдер загнали на стоянку — к ним сразу подрулила машина, причем не обычный джип, а Плимут, только перекрашенный в стандартный армейский зеленый. На таких ездило командование и секретная служба ВВС.

— Фрост и Сонтаг? — осведомился водитель с повязкой МР на плече

— Так точно

— Залезайте

— Чей это приказ? — спросил Сонтаг

— Подполковника Вильсона.

Это был человек, приближенный к верхам, ранее он был одним из доверенных лиц генерала Вестморленда

Сонтаг кивнул более доверчивому Фросту

— Поехали…

Плимут выехал на дорогу — одну из немногих нормальных в стране. Пошла раскручиваться в окне машины кинокартина местной жизни, осточертевшей до блевоты — грязь, грязь, на обочинах проститутки и заправщики, предлагающие на разлив ворованный бензин, большие на американский манер рекламные плакаты, предлагающие жизнь, которой тут никогда не будет, моторикши, джипы и старые синие французские такси. Полицейские в белой форме — белые мыши — которых ненавидишь больше чем ВС за жестокость.

И над всем — атмосфера близкого конца.

Подполковник сидел не на базе в Танг-сон-нат, он сидел в здании местного минобороны, огражденного бетонными блоками и колючкой в несколько рядов. В его кабинете работал кондиционер, нагнетая почти арктический холод. Официально он числился военным советником начальника разведки ВВС Кохинхины.

Свидетельство жизненного успеха здесь.

Подполковник был из старой гвардии, он тут был давно, многих знал лично, участвовал в «войне вилл» и в крахе режима Дьемов[122]. Он и до сих пор держал в кобуре не штатный Кольт, а старый Тип-80[123].

Верить ему было можно. Своих он не подставлял.

Как только они приехали — Фроста позвали уточнить какие-то данные, а Сонтаг зашел в кабинет подполковника.

— Сэр.

— Майкл… рад тебя видеть.

— Взаимно, сэр.

— Отдохнул?

— Невиновен, сэр.

— Шутишь. Это хорошо…

Сонтаг посмотрел на типа в очках — странный какой-то. Белая рубашка с коротким рукавом, напряженный, как струна. Странный, не европейский и не азиатский разрез глаз… неужели мексиканец?

Пришла в голову мысль — японские слуги одеваются точно так же — белая рубашка с коротким рукавом.

— Есть задание, Майкл. Как раз для тебя. Но оно непростое.

— У нас нет простых заданий, сэр — сказал Сонтаг. Его нервировало присутствие типа в очках. Он был явно гражданским, почти наверняка из Секретной службы или разведки ФБР[124]. А это обещало большие неприятности.

— Вопрос не в простоте или в сложности. А в важности.

— Все должно оставаться в полном секрете — сказал неожиданно высоким, почти женским, напряженным голосом тип в очках. Сонтаг вспомнил — на Гавайях один парень, у которого брат работал в ФБР — что-то там говорил, что Гувер — педик и живет со своим заместителем. И все ФБР — рассадник педиков, там их полно. И это при том, что ФБР определено как основной орган, призванный бороться с преступлениями против общественной нравственности, коим является и педерастия. То есть, получается непойманные карают пойманных. Это как — нормально?

Б…

Подполковник, судя по недоброму взгляду, тоже не слишком то жаловал непрошенного гостя в кабинете.

— Давай-ка подойдем к карте.

Подполковник отодвинул в сторону занавески, скрывающие оперативную карту всего региона. Карта была «поднятой», то есть на нее ежедневно наносилась обстановка. Для удобства она была не бумажной, а новейшей, ламинированной, на ней можно было писать и стирать написанное, не портя саму карту.

— Вот здесь.

…

— Тропа. Скажи, что ты видишь?

— Пограничная зона, сэр. Горы, лесное покрытие почти сплошное. Крайне труднодоступная местность.

— Это понятно. Я тут поднял информацию. Знаешь, сколько мы совершили бомбовых вылетов на нее?

…

— Одиннадцать тысяч семьсот.

…

— Скажи, почему тропа все еще существует.

Сонтаг ответил, почти не задумываясь

— Сэр, в данном случае их низкий технологический уровень играет против нас. Если бы это была железнодорожная магистраль или бетонированное шоссе как у нас — оно давно было бы полностью разрушено. Но это просто тропа. Кое-где натянуты тросы, но это всё. Оборудование и грузы по ней тянут мулами, а иногда и на руках. Потому бомбовые удары имеют столь низкую эффективность. Тропа хорошо прикрыта ПВО, из-за того что там нет наземных ориентиров, бомбовые удары часто приходятся совсем не на тропу. Но даже если бомба попадет в тропу, воронку от нее просто засыплют или обойдут. При тех технологиях, какие там применяются — это просто.

Подполковник кивнул

— Точь-в-точь как доклад.

— Да, сэр.

Молчание в кабинете становилось зловещим.

— Сэр, при всем уважении это правда.

— Я понимаю, что это правда. Но эта правда не отвечает на один вопрос — как нам убраться отсюда. Этот вопрос задают все парни на всех чертовых аутпостах по всей стране. Этот вопрос задают их матери там, в Жабьем логове, штат Огайо. И знаешь, что?

…

— Политики тоже этот вопрос задают. Лично я бы убрался отсюда как можно скорее. Но политики, черт их возьми. Они требуют, чтобы мы одержали победу, мать их так. Потому что если мы уйдем отсюда с поражением, это чертовски хреново скажется на имидже нашей страны. Помнишь, про первую русско-японскую?

…

— А кто-то в Вашингтоне помнит. И прикидывает на нас.

Сонтагу этот разговор не нравился. Причем уже давно. Когда они уходили на войну — они вообще не думали о политике. Каждый знал свое место и делал свое дело. Но теперь… теперь было все… противоречиво. И он прекрасно понимал: когда военные начинают рассуждать о политике — добром это точно не кончится.

— И что с того, сэр.

— А вот что. Помнится, ты оканчивал курсы боевых метеорологов.

— Да, сэр — Сонтагу этот разговор по-прежнему не нравился

— И там был спецраздел, верно?

— Да, сэр.

Спецраздел — оценка потенциала возможного применения ядерного оружия по цели. Боевой метеоролог должен был определить потенциальный ущерб для противника от применения по цели ядерного оружия исходя из места расположения цели, наличия техники и личного состава, их защищенности, погодных условий и сообщить об этом в штаб боевого применения. Погодные условия кстати сильно влияют на эффективность применения ядерного оружия, например, дождь снижает эффективность в 2,5 раза.

— Так вот, мы решили забросить тебя и напарника советником в племенную территорию. Как ты знаешь, основную работу там выполняют племена, а мы им платим. Ты будешь выполнять работу советника, ты уже ее делал, но у тебя будет еще одно маленькое, но важное задание.

…

— Ты должен будешь оценить ТВД на предмет условий применения спецбоеприпасов, рассчитать потребность и определить точки поражения. Об этой твоей работе не должен будет знать никто. Понял?

— Даже мой напарник?

— Даже он.

Сонтаг молчал

— Вы испытываете какие-то сомнения, лейтенант? — вступил в разговор гражданский в очках.

Сонтаг не ответил

— Лейтенант, я задал вам вопрос!

Сонтаг посмотрел на очкастого, у которого не было на груди ни одного значка или награды за службу во Вьетнаме

— Я слышал, что вы задали мне вопрос, но я не собираюсь давать на него какой-либо ответ.

Очкастый перевел взгляд на подполковника

— Хорошие у вас кадры — сказал он — просто замечательные

Сонтаг снова заговорил

— Сэр, я не знаю ни вас, ни ваших полномочий, ни даже вашего имени. Все что я знаю, то, что вас не было в Кхе-Сани, и в Хюэ тоже не было, иначе бы я вас помнил. И потому у вас нет права давать такие оценки.

Очкастый уставился на него, а Сонтаг смотрел в ответ. Нагло и вызывающе, поскольку как сказал один его приятель, лизоблюдам на большой земле можно пригрозить послать их в Нам, а нам это точно не грозит. Наконец, очкастый не выдержал и покинул поле безмолвного боя.

Полковник испытующе посмотрел на него

— Не то чтобы я это одобрял.

— Это что за тип, сэр?