Дальше живут драконы

Токио. Точное место неизвестно. 22 марта 1979 года

Японское общество — интересное общество. Очень.

Японская культура — частично своя, частично позаимствованная с материка — не изменилась и поныне, в отличие от русской культуры — Запад не проник так глубоко в душу Японии, заимствования у Запада свелись в основном к техническим новинкам и методам производства — но не общественной жизни. Если формальной Япония даже раньше и глубже чем Россия восприняла парламентаризм (считается, что Япония представляет собой парламентскую демократию при самодержавном монархе), то общественная жизнь изменилась чисто формально и косметически. Например, по повелению Императора всем кроме него самого запрещено носить японскую национальную одежду во все дни, кроме праздничных — необходимо носить одежду и обувь западного стиля. Разница между низшим и высшим сословьями неофициально проявляется в том, что слуги носят рубашки с короткими рукавами, а самураи, бизнесмены, придворные — с длинными. Слуги так же не имеют права носить черный пиджак.

Японское общество до сих пор представляет собой семью, где император (сын Неба) является отцом, а все члены нации — его детьми. Это воспроизводится в любом японском коллективе — государственном органе, армейском подразделении, фирме. Несмотря на законы — начальник имеет над подчиненным почти неограниченную власть, и одновременно он отвечает за него не только в пределах рабочего времени и рабочих вопросов. В Японии большинство сослуживцев не только работают, но и отдыхают вместе.

Устройство японского государства и общества носит название Кокутай (государственное тело), а японского народа Кокусуй (государственный дух). Кокутай это система власти и законы ее поддерживающие, а кокусуй — вся совокупность отношений японцев между собой и с государством, долг каждого перед Императором обществом и друг другом, права, обязанности и место в обществе. Любой, кто покушается на кокутай или кокусуй даже в малом — считается врагом каждого японца и изгоем. В Японии практически нет марксистов, а сам марксизм японцы не понимают, и понимать не хотят. На любом предприятии любого агитатора, попробовавшего агитировать — рабочие изобьют и сдадут администрации предприятия. Никто из тех, кто не работает на этом предприятии — не имеет права говорить о нем и не вызовет ни малейшего доверия. Невозможно представить, чтобы японцы слушали иностранца (гайджина) в том, как им жить, или следовали учению, написанному не японцем даже в малом.

Второе базовое понятие японского общество — это миндо. В дословном переводе — это качество людей, вся совокупность их положительных качеств, отделяющих их от других народов и позволяющих жить в Японии. Любой, кто не имеет миндо, является человеком второго сорта, и в этом смысле — богатейший человек Китая будет ниже последнего японца — портового грузчика. Именно потому, что у последнего есть миндо.

Как и во всех странах, какие только есть в мире — в Японии есть организованная преступность именуемая якудза. Однако, ее положение в японском обществе тоже уникально. Якудза тоже считаются членами большой японской семьи, со своими правами, обязанностями и местом. Ни государство, ни полиция не борется с якудза до тех пор, пока они знают свое место. Якудза в свою очередь так же по мере сил участвуют в поддержании кокутай и кокусуй. Ни одному гасире (рядовому члену банды), вакагасире (бригадиру) или оябуну (главарю) и в голову не придет, например, оскорбить Императора словом, не говоря уж о том чтобы — делом. Якудза вместе со всеми участвуют в праздновании национальных праздников. Якудза всегда окажут помощь тайной полиции и в целом — они занимаются тем, что держат в узде китайских и корейских рабов, привезенных с континента на работы. Якудза может даже помогать полиции (но не работать в ней).

Такова Япония.

Генерал Тахачиро Исии не любил Токио.

Он ненавидел его истинной ненавистью выходца с самого низа иерархической пирамиды — а все японское общество представляет собой одну большую иерархическую пирамиду, правила в которой соблюдаются очень строго. Генерал же был выходцем с самого низа — хотя впоследствии он поправил при возможности свою биографию. Его мать, крестьянка — поденщица, переехавшая с Окинавы в Токио, спасаясь от голода, охватившего страну в десятые годы[70] — одно время прислуживала в доме Майеда — богатом доме японских феодалов — князей. Уже, будучи полковником Императорской армии, Исии пустил слух, что возможно является незаконным сыном Ито Майеды, аристократа и профессионального военного, известного своей любвеобильностью, которую никто не называл распутством. Сам он — никогда не говорил об этом, и ничего не опровергал — старались нанятые, а то и просто желающие оказать услугу клевреты. Сам генерал Исии — уже генерал-лейтенант — знал, что мать понесла от простого солдата, и в жилах его — течет кровь простых солдат и крестьян — тружеников с Окинавы. Неприхотливых и стойких людей, благодаря которым Япония была тем, чем она была — единственной азиатской империей, предъявляющей права на место в этом мире и для тех, у кого была желтая кожа и чересчур узкие глаза. Возможно, именно это помогло ему выжить под градом американских бомб, под дождем напалма, и даже в руках дьяволов с зелеными лицами, которых в те славные и страшные времена можно было встретить в джунглях Индокитая. Почти никто не мог говорить о том, что видел белых дьяволов с раскрашенными лицами и остался в живых — а генерал Исии мог.

Впрочем, перед лицом новой войны, которая обещала быть еще более страшной, чем предшествующая — это уже не имело никакого значения.

Пределом, до которого мог вырасти сын солдата и крестьянки — поденщицы был армейский капитан или флотский капитан — лейтенант, если бы не одно «но». В десять лет — Исии серьезно заболел. Это была доселе неизвестная форма малярии, очень сильная, не встречавшаяся в Японии. Исии оказался одним из первых заболевших — Токио представлял тогда одну большую и качественную помойку, если быть честным, особенно в тех припортовых районах, где жил Исии. Он так и не знал, где подхватил эту болезнь — возможно, от одного из моряков, которых приводила на ночь мать — но почувствовав первые симптомы утром, к вечеру он уже не мог даже встать, лежал пластом. К счастью— в районе милостью Императора открыли больницу, которую он содержал за свой счет — а доктор, к которому Исии принесла перепуганная мать — был одним из учеников профессора Куроды Кобе, одного из ведущих вирусологов Японии, трудившемся в Японском Императорском институте заразных болезней. Только благодаря этому — доктор понял, что сам справиться не может, и что болезнь не подходит под привычный анамнез[71] — телефонировал профессору Кобе из кабинета недовольного главного врача. Только поэтому — болезнь удалось захватить на ранней стадии и разработать меры борьбы с нею до того, как она опустошит половину Токио — а летальность по ней достигала пятидесяти процентов. Только поэтому — остался жив сам Исии, в то время, как и его мать, и доктор, который провел его первичный медосмотр не выжили. Болезнь была такова, что шансов выжить было больше у детей, чем у взрослых. Потом, уже будучи военным врачом — исследователем, он не забыл про это, и сделал малярию темой своей дипломной работы. Только дипломная работа была закрытой, и посвященной не борьбе с распространением малярии — а использованию некоторых штаммов малярии как биологического оружия. Уже тогда — была принята секретная программа «Аратама», названная так в честь древнего поверья, согласно которого душа достойного человека сразу после смерти превращается в буйного духа аратама, который отправляется мстить всем, кто причинил зло своему господину за все время своей жизни. В программе Аратама, каждое слово из которой составляло государственную тайну, констатировалась, что метрополия — чрезвычайно уязвима и защитить ее в случае массированной атаки русских или североамериканцев невозможно: слишком мала плотность обороны. Единственный способ заставить великие державы отказаться от планов нападения на Японию — разработка специальных вооружений и специальных методов ведения войны. В числе прочего — получение таких штаммов вирусов и таких бактерий, которые способны вызвать катастрофическую эпидемию и вымирание всего человечества. Этот проект — получил название «Сиси[72]», что значило «люди высокой цели», и ему был отдан максимальный приоритет, даже больший, чем проекту «Ни» — созданию японского ядерного оружия. Так что — молодой ученый, ученик профессора Кобе, который к тому же имел некий иммунитет к малярии — пришелся ко двору и начал быстро продвигаться по службе.

Профессор Кобе знал о том, что возвращаться Исии просто некуда, болезнь забрала его мать, а своего дома у них никогда не было мать жила там же, где и работала. Он оставил мальчика, по всей видимости, смышленого у себя — ведь у профессора Кобе не было детей. Он позаботился и о том, чтобы дать Исии образование… конечно же, мальчик пошел по стопа учителя, стал биологом, потом — и биохимиком…

Кем он и был по сей день…

Военный внедорожник Тойота — ожидал профессора у мостков в гавани Токийского залива, где постоянно взлетали и приземлялись летающие лодки: Япония имела самые совершенные летающие лодки в мире, была даже летающая лодка — стратегический бомбардировщик. Все владения Японии — были либо у моря, либо примыкали к морю, так что использование летающих лодок в качестве основного транспортного средства было оправданным и удобным. Экипаж — установил мостки, постелил дорожку. Двое офицеров ВВС — отдали ему честь, то же самое — сделал и гардемарин в белых перчатках, ожидавший у открытой двери автомобиля. Значок, приколотый к лацкану кителя, говорил о том, что он закончил Этадзиму, военно-морское училище Японии, питомник офицеров Японского императорского флота. Основанная англичанами, она до сих пор располагалась в небольшом городке Этадзима в префектуре Хиросима, в небольшом двухэтажном здании типично британской архитектуры. Генерал побывал там — и ему там не понравилось. Нельзя надеяться на что-то хорошее, если ты отрываешься от корней и подражаешь кому-то другому. У Японии свой путь, свой никёдо и никому, никакому гайджину[73] — не в силах его постичь.

Генерал сел в просторное кресло, и оно само, до этого немного развернутое в сторону двери для удобства посадки — приняло нормальное положение. Гардемарин захлопнул дверцу, сел вперед. Внедорожник покатился по мосткам, почти бесшумно.

— Прикажете — в Кайгунсё[74]? — осведомился гардемарин

Вероятно, он был удивлен, что такие почести — оказываются армейскому генералу, при том, что в Японии армия была давним соперником флота, и флот даже имел собственную пехоту. Но Тахачиро Исии на данный момент работал именно на министерство ВМФ, готовившее атаку на Гавайи. И в конечном итоге — на Североамериканские соединенные штаты.

Война начинается по желанию одной из сторон — но заканчивается только тогда, когда этого хотят обе стороны. Нельзя — просто вывести откуда-то войска, эвакуироваться и считать, что война закончена. Война должна иметь какой-то логический итог — и он обязательно будет. Пока же его не будет — ни одна из сторон не сможет чувствовать себя в безопасности. Если ты не хочешь идти на войну — война обязательно придет к тебе.