Дальше живут драконы

Племенная территория. Кохинхина. 1972 год

Я еще не зашел так далеко, чтобы драться из-за Куртца, но уже готов был ради него пойти на ложь. Вы знаете: ложь я ненавижу, не выношу ее не потому, что я честнее других людей, но просто потому, что она меня страшит. Во всякой лжи есть привкус смерти, запах гниения — как раз то, что я ненавижу в мире, о чем хотел бы позабыть. Ложь делает меня несчастным, вызывает тошноту, словно я съел что-то гнилое. Должно быть, такова уж моя природа. Но теперь я готов был допустить, чтобы этот молодой идиот остался при своем мнении по вопросу о том, каким влиянием пользуюсь я в Европе. В одну секунду я сделался таким же притворщиком, как и все эти зачарованные пилигримы. Джозеф Конрад. Сердце тьмы

Это случилось… наверное потому что должно было случиться.

Что будет, если множество парней, многим из которых нет и двадцати — перебросить в другую часть света, далеко от дома, от общин и заставить рисковать жизнью незнамо за что? Понятно, как то надо снимать стресс… и они будут его снимать.

Были такие «двойные ветераны». Про это не говорили, скрывали все это потому что дерьма и так хватало… это были американские розовощекие ребята, снявшиеся с тормозов и ставшие насильниками и убийцами, чаще всего совершенно безнаказанными. Это мразь была конечно. Но были и другие… контрактники, или такие как Сонтаг. Одинокие парни, которые влюблялись в местных, с которыми имели дело. Удивительно, но в племенах совсем не было ксенофобии.

Вот и Сонтаг… парень из американской глубинки, которого судьба забросила на гору в труднодоступном районе…

— … Разрешите, сэр.

Как и было предписано уставом, он оказывал знаки уважения местному вождю племени. Нельзя было показывать какое-либо превосходство над ними… да и это просто глупо, когда до ближайшей огневой базы несколько десятков миль.

Получив ответ, Сонтаг потоптался на пороге дома и решительно, как перед прыжком в холодную воду — шагнул вперед

Если не знаешь что делать, делай шаг вперед. Если не знаешь как сказать — лучше сказать прямо, как есть, в лицо…

— … Сэр, для чего я пришел. Я понимаю, что для этого нужны мои родители… но они далеко и не могут присутствовать. Со всем уважением к вам и традициям вашего народа — я прошу у вас руки вашей дочери.

Полковник Фо, высокий для местного, одетый в старую американскую форму, с Кольтом на поясе, посмотрел на стоящего перед ним старшего советника.

— По традиции нашего народа я должен спросить, сколько у тебя земли и быков, чтобы ее пахать. Ты можешь ответить?

— Сэр, у меня нет ни быков, ни земли, я вырос на американской военной базе и все что у нас было — это несколько акров под домом. Но после войны я, вероятно, стану фермером, потому что мне надоела война. Я смогу содержать семью, если вы об этом.

— Теперь я должен спросить дочь, но я думаю, мы оба знаем ее ответ.

…

— Ты думал, я ничего не вижу?

— Сэр, я не хотел проявить неуважение. Но я люблю ее.

Полковник сел за стол, сделанный из старых ящиков

— Просто увези ее отсюда, парень — сказал он — просто увези ее отсюда.

Выходя из дома, Сонтаг поймал взгляд крутившейся неподалеку Мин и едва заметно кивнул. Та вспыхнула румянцем, но ничего не сказала