Время для жизни

— Так… вот твой билет — протянул парнишка Сергею какой-то маленький картонный прямоугольник — без места, на палубе.

— А это как? — удивился Елизаров.

— Ну, так все местные берут, если едут недалеко.

— Так я по нему до Никольска доплыву, или меня где-нибудь ссадят? — забеспокоился Елизаров.

— Да не боись ты… Кто на пароходе тебя проверять будет? Тот же Витька-кондуктор из палубной? Так он мне билет и дал! Да — с тебя пятьдесят… — парень, казалось, не мог стоять на месте, все чего-то оглядывался, в глаза не смотрел.

«Суетливый он какой-то… как бы не подставил или не «кинул».

— Че-т многовато… — специально, вроде как усомнился, протянул Сергей.

— Так там же и Витьке, и мне, да и Витька с кем-нить делиться. И сам билет денег стоит!

«Хрен с ним! Не идти же в кассу проверять — насколько они меня надули».

Сергей отдал деньги. Парень сноровисто сунул их куда-то внутрь робы.

— Пошли! — пареньку явно не терпелось вернуться на пароход.

— А как мимо милиционера пройдем?

— А-а-а… черт, забыл! Ты вот смотри — ему надоест там бродить, он сюда поближе подойдет, а ты краешком — шмыг и на дебаркадер!

«Угу… а если не отойдет?»

— Я тебя у трапа подожду.

— Отход скоро?

— Не… Еще часа полтора стоять будем, ща догрузят трюм, потом крестьян на палубу примут и вперед. Ну ладно — пошел я. У трапа буду, а если че — там длинного на трапе Витькой зовут. Скажешь, что ты от меня.

— Тебя как звать-то?

— Сенька… То ись — Семен — немного смутился парнишка, и убежал.

Сергей принялся внимательно следить за передвижениями милиционера. Тому и вправду — то ли надоело слоняться у трапа на пристань, то ли он отбыл какой-то номер, но через непродолжительное время, он, не торопясь, побрел к лавкам.

Улучив момент, Сергей вокруг, по краю оживленного пространства, пробрался к дебаркадеру.

«Не оглядываться, не смотреть, где он там. Мне — вообще по хрену, куда он идет — я иду по своим делам, к себе на пароход» — как мантру повторял он.

Уф-ф-ф-ф… Вот уже трап. На палубе, возле сходни, стоял действительно длинный парень.

«Длинный Витек, стало быть. Он и правда длинный, я бы сказал еще и сутулый, весь какой-то нескладный».

Сергей поднялся по трапу и сказал, протягивая картон билета Витьку:

— Тут хлопец, Семеном зовут… я от него — «бля… глупо как, вроде на продбазу с запасного входа, за дефицитом во времена оного».

— Эй, чумазый, это, што ль, твой знакомец? — крикнул куда-то взад себя Витек.

Из какого-то люка вынырнула физиономия Сеньки, а потом и сам он.

— Сам ты немытый! — обращение Семену явно не понравилось.

Витек всхохотнул, а затем:

— Ты это… бутылка с тебя… или с твоего знакомого — мне, в общем-то, все равно с кого! — Витек явно решил еще добыть с Елизарова что либо, кроме денег.

— Дороговато выходит билетик-то! — Сергей начал злиться. «Разводилово какое-то, блин!».

— Дешевле — в кассе! — Витек явно потешался.

— Ладно… будет тебе бутылка! — Сергей повернулся к Сеньке — Сень, сбегай, я денег дам. Мне не с руки, сам знаешь. Да и тебе на бутыль подкину!

Семен цыкнул сквозь зубы в сторону Витька, взял деньги и «упылил» на берег.

— На верхнюю палубу пассажирам третьего класса нельзя. Во внутренние помещения — тоже — Витек, криво усмехаясь, искоса следил за реакцией Елизарова.

— Понял. Семен вернется, я, если что — на корме буду.

Елизаров уже более спокойно, не торопясь, прошел по главной палубе к корме парохода.

«Надо где-то место приискать и примоститься, «не отсвечивая».

Тут стояло вразброс несколько скамеек, типа садовых.

«О — вот тут и обоснуюсь! А как ночью? А черт его знает, надеюсь, не замерзну насмерть, перебьюсь как-нибудь».

Елизаров пристроился, поставив чемодан рядом и положив на него руку. Потом покурил и принялся лениво рассматривать жизнь парохода, реки и противоположного берега. Потянуло в сон — все-таки утренняя ходьба, а больше — нервы и мандраж, изрядно вымотали его.

«Сейчас отойдем — и все нормально будет!». Сергей аккуратно, чтобы не задеть рану на затылке, откинулся на стену надстройки. Он задремал, а потом и уснул, не заметив отхода, и не услышав шума и беготни, посвященные этому событию.

— Э! Парень! Проснись! — кто-то тряс его за плечо.

Елизаров приподнялся, протер глаза. Перед ним стоял давешний Семен.

— Че у тя с головой? — было видно, что Сенька обеспокоен.

— А что не так?

— Так кровь у тя на затылке и на шее!

«Вот же блин! Видать пока спал — даванул затылком о переборку, вот и растревожил рану. Но ведь даже не почувствовал!».

Сергей осмотрелся. Вокруг, по палубе были расставлены в беспорядке (не тесно) какие-то телеги, лошади, бродили, сидели, разговаривали, смеялись люди, бегали дети. На него внимания, по крайней мере — явно — никто не обращал.

— А это кто? — ошалело спросил Сергей. «Даже этого не услышал — всю погрузку этого зверинца проспал!».

— А… крестьяне это. Они — кто в Вяльцево, кто в Дымариху плывут. Сойдут часа через 3–4. Кто и до завтра останется — часть из них в слободку, в Никольск едут, — просветил Сергея Сенька. — Так че у тя с головой? Че кровь-то течет?

— Да я в Ярцево со знакомцем приехал, вроде как к нему в гости, а потом — в Никольск. Вечером сели посидеть-выпить, приезд отметить. Друзья его пришли. Ну, выпили… Они потом с чего-то задираться стали. Слово за слово. А приятель, сука, не вмешивается. В общем — отоварили меня, по башке чем-то дали, да из дома «попросили». Хорошо хоть деньги за весь сезон прошлый заработанные не тронули.

— Вон как… — Сенька был явно в замешательстве.

— Сенька! Ты опять по палубе шатаешься?! А ну — брысь к котлам! — Неподалеку от них стоял колоритный дядька, весь такой старый пролетарий, чем-то похожий на актеров из фильмов недалекого будущего, играющих старых коммунистов-рабочих.

— Так вахты ж не моя, Трофимыч! — взвыл Сенька.

— Так… а это у нас что такое? — Сергей явно привлек внимания «старого пролетария».

— Да парнишка тут… я с ним на пристани познакомился… — зачастил Семен.

Кинув беглый взгляд на Елизарова, Трофимыч, повернулся и бросил назад:

— А ну-ка оба за мной!

Зашли в какую-то кондейку, тут же — на входе в надстройку.

— Чего это с ним? — грозно обратился Трофимыч к Сеньке.

— Да говорит — голову ему в Ярцево разбили. Я ему помог на пароход сесть… — уже каялся Семен.

— Шпаненок? Или беглый? — Трофимыч хмуро воззрился на Сергея.

— Нет… Из Никольска я. Возвращался с заработков со знакомым…

Елизаров пересказал легенду уже Трофимычу. Поверил тот или нет, он не понял.

— Вечно ты, Сенька-засранец, в историю влипнешь! — сплюнул.

— И че терь делать? А — Василий Трофимыч? — тянул «флотский».

— Билет ему сделал?

…

— Пусть плывет, хрен с ним… И еще вот… Там в крайней каюте, на главной, доктор следует… Договорись — пусть посмотрит этого щенка! — Трофимыч демонстративно игнорировал Сергея.

— Угу…

— Спасибо, Василий Трофимыч! — Сергей не мог не поблагодарить за явную помощь.

— Мне твои спасибы до одного места! Но если ты че-т набедокуришь — сам придавлю, воренка! — взъярился «пролетарий», вытолкал их из кильдыма, и, закрыв его, ушел.

— Меня Сергей зовут — повернулся Елизаров к Сеньке.

— Ладно… Давай тридцатку… — вздохнул тот.

— Это еще зачем? — не понял Елизаров.

— Доктор этот всю дорогу от губы коньяк хлещет, как бык пойло. Пузырь ему нужно купить, а коньяк в ресторане первого класса тридцатку стоит! И здесь побудь, я быстро в ресторан, потом к доктору, договариваться.

Через некоторое время Сергей с Семеном входили в каюту. Доктором оказался мужичок лет сорока, в изрядно мятом костюме, несвежей сорочке, с явным «выхлопом» из чеховской бородки. Дополняли картину «интеллигент в возрастном кризисе» красноватые, как у кролика, глаза и красновато-синеватый кончик носа. Семен извлек из робы бутылку коньяка, поставил ее на столик — уже явно все договорено и решено. Пока доктор копался в своем саквояже, Сенька шепнул Сергею: «Он уже одному из наших помогал. Хороший доктор».

Сергей, следуя жесту врача, уселся на стул и аккуратно снял кепку. Врач чего-то топтался сзади, хмыкал, осторожно («руки и вправду легкие!») трогал затылок.

— Блевал? Голова кружилась?

— Угу…

— Ц-ц-ц… зашивать нужно! Ты, юноша, спровори-ка мне горячей воды и пару чистых полотенец! — последовала команда Семену.

Пока того не было, доктор открыл бутылку коньяка, набулькал себе полстакана, одним махом сглотнул, закурил папиросу. Попыхал в иллюминатор, потом вновь налил коньяку, но уже существенно больше половины стакана.

— Пей! Это тебе вместо анестезии! — протянул Елизарову.

— Я столько сразу не выпью! — попытался отнекиваться тот.

— Это не для пьянки, дурень!

Пришлось выпить. На голодный желудок, коньяк какой-то горячей волной долбанул вниз и откатом ударил по голове. Сразу зашумело в голове, все стало далеким и несущественным.

— А ну-ка сядь нормально, прижмись спиной к спинке стула — Сергей с трудом, но выполнил требуемое.

Елизаров конкретно поплыл по волнам, его покачивало. Что там делает доктор, где Сенька — было неинтересно. Лишь раз он почувствовал боль (наверное, пока рану чистили). Сам процесс зашивания раны и перевязки прошел мимо. Потом Сергей, с помощью Семена спустился вниз по трапу и был заведен в какой-то кубрик.

— Это наш кубрик, побудешь здесь до Никольска — Трофимыч разрешил. Вот шконка свободная, ложись, спи.

Сколько проспал Сергей, он не знал. Но по всему выходило — долго. Голова прибаливала — было не понять, то ли от раны, то ли с похмелья.

«Чемодан! Блядь! Где чемодан с деньгами?»

Сергей подскочил, но тут же сел, успокоившись — чемодан лежал у него в ногах. В кубрике спали два незнакомых парня — «после вахты, наверное». Дверь негромко брякнула, зашел Семен. Посмотрел на Сергея как-то зло и настороженно.

— Никольск далеко?

— Часов через шесть подойдем — Сенька явно не желал общения.

— Так я что — сутки проспал? — поразился Елизаров.

— Ну… около того. Ты это… если одыбал — шагай на палубу. Тут посторонним нельзя быть.

«Чего это он так? Вроде окрысился на меня за что-то».

— Сень — ты чего? Че не так-то?

— Пошли на палубу…

Выйдя на палубу, Елизаров прищурился от яркого солнца, которое уже явно заходило к западу. Постоял, подышал в удовольствие. Семен стоял рядом, но вроде как — отдельно.

— Так ты чего, Семен, озлобился?

— Ты, не знаю как тебя там, Сергей ты или не Сергей… Вот что — в Никольске сойдешь и ни меня, ни Трофимыча не знаешь, понял?! У нас убивцев и ворья в друзьях нет и не надо!

О как! Сергей начал понимать — это выходит, Сенька не утерпел — слазил посмотреть в чемодан. А там деньги, и немалые. Слышать об ограблении он не мог — они с низовьев идут, но вот чего-нибудь такого напридумывать — вполне. Тем более деньги эти, действительно, честно заработать трудно, точнее — долго.

— Ладно, Сема. Ты зла не держи, плохого вам я не хотел и даже не думал хотеть. А что у меня за жизнь — это мое дело.

— Знал бы такое — не в жисть бы с тобой не связался — Сенька все не успокаивался.