Расул Гамзатов

ДОМ

Дом на улице Горького в Махачкале, где жил Расул Гамзатов, был небольшим. Он был уютным для семьи, но для гостей, которых приезжало всё больше, дом становился тесноват.

Стучите ночью и средь бела дня:
Стук гостя — это песня для меня[161].

Люди так и поступали. А не уважить гостя — большой грех для горца. Расул Гамзатов решил построить новый дом. Вернее, так решила его супруга Патимат, а он согласился.

Спроектировал дом академик архитектуры Абдула Ахмедов. Он создал много замечательных зданий, а за Государственную библиотеку Туркмении получил Государственную премию СССР.

Мой друг, Ахмедов Абдула,
Построй мне саклю городскую.
И, если в ней я затоскую,
Пусть будет грусть моя светла...
Идут побеги от корней,
Да будет дом в зелёной сени —
И обитают в доме тени
Отца и матери моей...[162]

Дом, который он создал для поэта, напоминает модернистский вариант горской сакли. Кто-то называет этот стиль брутализмом за объёмные выразительные конструкции из «необработанного железобетона», как называл эту технологию Ле Корбюзье.

Строительство — дело весьма хлопотное, для поэта — попросту невозможное. «Дом, который есть у нас в Махачкале, построила мама, — рассказывала в беседе с Таисией Бахаревой дочь поэта Патимат. — Конечно, папа тоже в этом участвовал, но лишь финансово. А переговоры с архитектором, поиск рабочих, покупка мебели — всё было на плечах мамы. У папы не было даже каких-то общепринятых мужских хобби. Он никогда не ездил за рулём, у него всегда был водитель. Не стремился “погонять” на машине, не увлекался спортом и не был футбольным болельщиком. Однажды его пригласили на охоту, но он не смог выстрелить из ружья. Рассказывал, что навстречу ему выбежала красивая лань, а он не в силах был поднять на неё ствол. Больше на охоту никогда не ездил. Всё его время поглощали литература, поэзия, общение с людьми, работа в Союзе писателей Дагестана».

Необычным получился и интерьер дома. Это стало заслугой не только архитектора, но и супруги поэта, которая внесла в оформление национальный колорит. Она украсила его старинными дагестанскими коврами, металлической и глиняной посудой. Как искусствовед и директор Музея изобразительных искусств, она хорошо знала особенности горского быта.

На втором этаже располагался кабинет Расула Гамзатова, который он постепенно обживал, скорее — одухотворял.

Среди памятных подарков, которые поэт забрал из старого дома, были две особенно дорогие ему реликвии — вышитый портрет отца и деревянное, с металлической насечкой унцукульское блюдо, красиво обрамлявшее портрет Махмуда из Кахаб-Росо. Он повесил их в своём кабинете, где они находятся и теперь.

Перед домом вьётся виноград, взбираясь на верхние этажи, а вокруг дома и позади него раскинулся сад. Дом получился очень необычным и красивым.

Построенный в 1984 году, дом поэта и сегодня выделяется своим оригинальным стилем и не затерялся среди роскошных особняков, возведённых в 1990-х годах.

В те годы в Махачкале бывало очень много туристов. Считалось, что в Дагестане есть тёплое море, высокие горы и Расул Гамзатов. Все хотели увидеть дом знаменитого поэта, а если повезёт, то и его самого. Агентствам ничего не оставалось, как внести остановку у дома Расула Гамзатова в туристический маршрут.

«К нему бесконечно шли люди, — вспоминал Тажудин Мугутдинов. — Шли государственные и политические деятели, писатели, учёные, его земляки, просто горцы и горожане, желающие сверить свои мысли с тем, что скажет Расул, шли поучиться, послушать и, наконец, просто поговорить, чтобы потом поразмыслить над тем, что он сказал, получить дозу бодрости и оптимизма.

Двери его дома всегда были открыты. Я даже удивлялся и, заходя к нему, говорил: “Расул Гамзатович, у Вас калитка во двор открыта, входная дверь открыта!” Поэт, посмеиваясь, отвечал: “А от кого мне закрываться?! От людей, что ли?”».

Не все люди были такими, какими их хотелось видеть Гамзатову. На него принялись писать жалобы и доносы в самые высокие инстанции, требовали проверить, откуда у народного поэта средства на такой дом в центре города.

«Да, злословили, говорили и о кирпичах, говорили о нетрудовых доходах, — улыбался поэт, беседуя с журналистом Феликсом Бахшиевым. — Но ведь я имел средства, у меня были деньги, заработанные честно, трудом. То был мой звёздный час: я был лауреатом Государственной премии СССР, лауреатом многих международных премий, получал высокие гонорары».

На мучивших многих вопрос о своём богатстве, который позже прозвучал в беседе с поэтессой Косминой Исрапиловой, Расул Гамзатов отвечал:

«Я не так богат, как считают многие. Беден — сказать тоже Бога боюсь. Со мной учился в Литературном институте поэт Виктор Гончаров. В то время ребята называли меня “бедным Расулом”. Как-то через тридцать лет он приехал ко мне в Махачкалу, увидел дом, награды и т. д. и сказал: “Я, как липка, ободран, а ты, как Липкин, стал богат”. Вообще, я довольствуюсь малым, нетребователен. Никогда не был скупым, как богачи. И не торговал лирой никогда. Но меня уже не называют “бедным Расулом”».

Высокие инстанции реагировали на возмущённые письма и явные кляузы, органы проверяли по служебной необходимости, но единственный вопрос, который возникал у проверяющих, был таким: «Нельзя ли получить автограф?» Как было отказать, если они предусмотрительно приносили с собой книги Гамзатова?

В той же беседе с Феликсом Бахшиевым поэт говорил: «Аура была тёплая в моём доме на улице Горького, 15. Там было лучше мне. К этому дому пока никак не привыкну. А тот дом помнит моих старых друзей. Отца. Маму: она была жива. Абуталиба с зурной. Аткая. Тот дом насыщен их теплом. Места в нём было меньше, конечно, но тепла больше. Душа была».

Об Абуталибе Гафурове, лакском поэте и мудреце, ставшем одним из главных героев книги Расула Гамзатова «Мой Дагестан», было уже немало сказано. Аткай Аджаматов, кумыкский поэт и прозаик, драматург и переводчик, тоже был удивительным человеком. В 1937 году был репрессирован, но доказать его вину не удалось даже следователям, не особо беспокоившимся о справедливости обвинений. Через полтора года его освободили. Он был искренним патриотом, и этого у него не отняли даже сталинские лагеря. Рассказывают, что однажды Аткай обзавёлся хорошими хромовыми сапогами. Тогда это считалось роскошью. А затем пошёл навестить приболевшую родственницу. Увидев, как бедно живёт её семья, Аткай оставил свои сапоги у её порога, сказав, чтобы их продали и купили себе еды. Так и ушёл, необутый.