Расул Гамзатов

ГЕОРГИЙ БАЙДУКОВ В ДАГЕСТАНЕ

Лётчика Байдукова знал весь мир. В 1936 году он с Валерием Чкаловым и Александром Беляковым совершил на самолёте АНТ-25 рекордный перелёт почти в 10 тысяч километров из Москвы до Сахалина через Северный Ледовитый океан. За этот подвиг все трое лётчиков получили звания Героев Советского Союза с вручением ордена Ленина (золотых звёзд тогда ещё не было, они появились лишь в 1939 году). В июне 1937-го тот же экипаж и на том же самолёте совершил перелёт через Северный полюс от Москвы до американского Ванкувера.

Теперь знаменитый лётчик испытывал первые серийные бомбардировщики. На одном из них — АНТ-40, или СБ (скоростной бомбардировщик), Байдуков и прилетел в Дагестан.

Этому послужили два важных обстоятельства. Во-первых, Байдуков был выдвинут в Совет национальностей Верховного Совета СССР от Дагестанской АССР, и ему хотелось встретиться со своими избирателями. Во-вторых, испытания самолёта продолжались, и было полезно посмотреть, как он поведёт себя в горных условиях. Начальство подумало и согласилось. К тому же было важно показать «силу настоящей социалистической индустриализации».

До того как лететь в Страну гор, будущий депутат постарался узнать о Дагестане как можно больше.

«Уходил 1937 год. Жителям одной шестой части планеты предстояли первые выборы в Верховный Совет Союза ССР, — писал Георгий Байдуков в своих мемуарах. — В свободное время хожу в библиотеки, ищу специальную литературу о Дагестане, обращаюсь в Исторический музей, Музей Революции. Наконец встречаюсь с изумительным человеком — большевиком, секретарём Дагестанского обкома ВКП(б) Максимом Фёдоровичем Сорокиным. Он рассказывает мне много интересного о Дагестанской республике. Сорокин похож на горца — черноволосый и черноглазый, красивый, энергичный. Спрашиваю его: “Вы местный житель?” Отвечает со смехом: “Лезгинку танцевать умею, на коне гарцую, а всех языков республики ещё не освоил...” — “А что, у вас многоязычие?” Искрящиеся юмором глаза смотрят на меня так, что мне кажется, я задал глупый или весьма элементарный вопрос. “Что вы смеётесь? Я же ни черта не знаю о Кавказе, кроме его Эльбруса, Казбека да причерноморских курортов и прикаспийской береговой линии”. Максим Фёдорович успокаивает: “Это уже порядочный объём знаний, но совершенно недостаточный для познания Дагестана”».

Долететь до Дагестана было несложно, труднее было найти место для посадки. Хунзах они с бортмехаником Максимовым наметили сразу, к тому же что-то припоминалось из Толстого и Лермонтова.

По пути они хотели сесть в Ботлихе или Агвали, но подходящей площадки не нашлось. На Хунзахском плато место было, но посредине торчал большой валун. Сесть всё же удалось, но самолёт немного забрался на склон горы, и Байдукову пришлось жать на тормоза, пока Максимов подкладывал под колёса камни, чтобы самолёт не скатился обратно и не съехал с противоположного склона.

«Пока мы осматривали свой СБ, убирали камни из-под колёс, выводили машину на ровное место, перед нами возникали люди — красиво одетые джигиты на лошадях, женщины, укутанные в покрывала, и вездесущие любопытные ребятишки».

Место, где приземлился бомбардировщик, располагалось недалеко от Цада, и вполне возможно, что среди примчавшихся поглазеть на чудо мальчишек был и Расул Гамзатов. Во всяком случае, в мемуарах Байдукова говорится о его встрече с Гамзатом Цадасой: «В Хунзахе я познакомился с очень интересным человеком — поэтом Гамзатом Цадасой. Это отец нашего Расула Гамзатова, великого аварского поэта, стихи которого знает не только Советский Союз, но и весь мир».

К лётчикам прискакал местный партиец: «Сейчас начнётся такое, что вы себе и представить не можете... Уже наш горный телефон от аула до аула известил, что вы прилетели в Хунзах. Горцы наверняка все бросились к нам... Они будут посещать вас и ваш самолёт несколько дней... Поймите, что жители вашего избирательного округа не видели ни живого лётчика, ни современного советского самолёта!»

Так оно и оказалось. Люди ошеломлённо разглядывали «железную птицу», осторожно её трогали и изумлённо цокали языками. Некоторые женщины жаловались, что от шума самолёта разбежалась домашняя птица, не перестают лаять собаки, а скотина отчаянно мычит и не хочет покидать хлев.

В Хунзахе лётчиков встречали с большим почётом. Трибуну на митинге украсили транспарантом «Привет Герою Советского Союза тов. Байдукову — отважному сыну нашей Родины!».

Гамзат Цадаса посвятил Байдукову стихи, в которых говорилось, что неспроста горцы решили избрать Байдукова своим депутатом, что они крепко подумали и признали его достойным доверия.

Сполна вкусив местного гостеприимства, лётчики показывали горцам самолёт, рассказывали про его разрушительную силу и не забывали добавить, что «этот скоростной бомбардировщик — произведение второй пятилетки социалистической индустриализации нашей страны». Интерес к ним не утихал, горцы все собирались и собирались. Это так тронуло Байдукова, что он предложил желающим полетать. Желающих оказалось много.

Опасный валун с поля был убран, и самолёт совершил несколько рейсов с изумлёнными горцами на борту.

Встречи с избирателями продолжились в других сёлах и районах. «И тут выяснилось, что я не такой уж плохой кавалерист. А когда мне пришлось появляться в аулах в седле, горцы срочно сшили черкеску, бурку, папаху, башлык и вручили мне вместе со старинной саблей отменной стали и двумя кинжалами».

О нём писали газеты, поэты слагали звонкие приветствия, а он присматривался к жителям гор, старался понять, как им живётся, размышлял, чем он будет полезен своим избирателям.

«После митинга в толпе людей примечаю средних лет мужчину, знакомлюсь. Его зовут Зархи. Отвечает на мои вопросы только положительно. По его словам, у него всё “карашо”. В разговоре выясняется, что Зархи, вступая в колхоз, сдал весь имевшийся скот и сельскохозяйственный инвентарь. Уточняю количество отданного в колхоз добра и понимаю: он был бедняком из бедняков. После работы в колхозе Зархи идёт батрачить к богачам. Сорокин подтверждает: “Процесс коллективизации далеко не завершён. Встречаем сильное сопротивление...”».

Возвращаясь в Москву, самолёт сделал круг над Дагестаном, который стал для лётчиков родным.

«Только когда остался позади Дагестан, — вспоминал Байдуков, — услышал грустный голос Максимова: “Бедный край достался тебе, командир! Очень бедный... Помогать придётся”».

И он помогал, чем мог. Как и 13 других депутатов, избранных от Дагестана. Когда в 1981 году Байдуков приезжал в Дагестан, то смог воочию убедиться, что то, о чём они говорили с Цадасой, о чём мечтали поэт и лётчик, сбылось.

Именем Георгия Байдукова были названы колхозы, школы, даже горный пик. И он вдохновил не только юного поэта Расула Гамзатова. С тех пор профессия лётчика стала желанной для многих дагестанских юношей и девушек. Многие из них добились больших высот. Появился в Дагестане и свой космонавт — Муса Манаров.

Первое стихотворение Расула Гамзатова так и осталось неизвестным. «Да и где найти то первое стихотворение? — сетовал поэт, беседуя с Владимиром Коркиным. — На самокрутки пошло, наверное».