Расул Гамзатов

Надпись на книге скучных стихов

Немало собраний я знал, на которых
Мы все засыпали докладчику в лад,
И в спальный вагон превращалась контора,
Где был как снотворное скучный доклад...
Я честно дремал под мотивчик унылый
Твоих сочинений, снотворный певец!
Когда же окончится лекция, милый?
Когда же начнётся кино, наконец?[66]

Были и не состоявшиеся поэты, которых оставалось лишь пожалеть. О некоторых, подававших когда-то большие надежды, Гамзатов говорил с болью. Рассказывал, как они отправлялись в Москву и... пропадали без вести. Как в надежде на широкий литературный простор утрачивали то, что у них было — образное мышление своего народа. Как вместо стихов давали переводить на родной язык неумелые подстрочники. Как, оторвавшись от знакомой родной почвы, оказывались в положении солдат, попавших в окружение, из которого мало кому удавалось выйти.

«Поэзия без родной земли, без родной почвы — это птица без гнезда, — писал Гамзатов. — Я помню многих поэтов, стихи которых позабылись, погибли, как воробьи, которым не давали возможности опуститься на землю, заставляли летать до тех пор, пока они не падали замертво».

Гамзатов знал, что настоящая поэзия с годами становится только ценнее, что инфляция съедает лишь графоманов, но легче от этого руководителю Союза писателей не становилось. Особенно когда после первых же четверостиший пропадало желание читать дальше и возникало возмущённое недоумение оттого, что у тебя крадут время.

Но крали не только время, «заимствовали» фразы, строки, речевые обороты, мысли... Да мало ли чем можно было поживиться на обильных угодьях литературы?