Фавориты – «темные лошадки» русской истории. От Малюты Скуратова до Лаврентия Берии

Незаменимый Петру человек

Почти все царствование Петра прошло под знаком Северной войны, вначале неудачной, потом победной. Меньшиков в это время неотлучно находится при царе. Пока что его личность не могла проявиться, он в полном смысле был «государевым слугой».

Сергей Соловьев так писал про Меншикова:

«Наружность фаворита была очень замечательна: он был высокого роста, хорошо сложен, худощав, с приятными чертами лица, с очень живыми глазами; любил одеваться великолепно и, главное, что особенно поражало иностранцев, был очень опрятен, качество редкое еще тогда между русскими. Но не одною наружностью мог он держаться в приближении: люди внимательные и беспристрастные признали в нем большую проницательность, удивлялись необыкновенной ясности речи, отражавшей ясность мысли, ловкости, с какою умел обделать всякое дело, искусству выбирать людей. Так являлся Меншиков своею светлою стороной; обратимся к темной <…>.

Выхваченный снизу вверх, Меншиков расправил свои силы на широком просторе; силы эти, разумеется, выказались в захвате почестей, богатства; разнуздание при тогдашних общественных условиях, при этом кружившем голову перевороте, при этом сильном движении произошло быстро. Мы увидим, что Меншиков ни перед чем не остановится».

Но Петру, притом что он иногда бил Меншикова, и очень крепко, тот был незаменим. Алексашка после смерти Лефорта занял его место рядом с Петром. Но вместе с высоким положением от Лефорта Меншиков унаследовал зависть и ненависть петровского окружения, противников самого царя и всех его преобразований. Меншиков при других обстоятельствах мог стать громоотводом для Петра в том общем недовольстве, которым сопровождались его преобразования. Однако дело в том, что для выполнения такой задачи Меншикову, как нам кажется, не хватало личного зла. Он, как почти любой русский человек, не подвергшийся дурному воспитанию, был добр по натуре. Этим, кстати, нередко пользовались, хлопоча через него о смягчении царского гнева.

Не был он чужд и для простого народа. И как знать, может быть, вспышки царского гнева на Меншикова вызывались не столько его воровством, сколько беззастенчивым поведением. Выполняя задачи Петра, желавшего перелицевать всю России, Александр Данилович не думал, как его действия будут восприниматься русским народом. Помимо выполнения поручений Петра, Меньшиков немало положил себе в карман. Подумаешь, казнокрад! Да как выразился еще один «птенец гнезда Петрова», видный делец его преобразований, генерал-прокурор Павел Ягужинский: «Разве ваше величество хотите царствовать один, без слуг и без подданных? Мы все воруем, только один больше и приметнее другого». Эти слова Ягужинский сказал в ответ на проект указа Петра о смертной казни за любое казнокрадство, независимо от суммы. И Ягужинский спас всех от страшной царской кары только тем, что вызвал смех Петра, а не пробудил в нем доброту. В воровстве нет личной злобы человека. Впрочем, мы еще увидим, как проявлялось это качество у Меншикова.