Фавориты – «темные лошадки» русской истории. От Малюты Скуратова до Лаврентия Берии

Критика традиционных представлений

Рассказ о том, как глаза Бирона разбежались на недоимки, основаны главным образом на свидетельстве историка Ивана Болтина, писавшего во времена Екатерины II:

«При вступлении на Всероссийский престол Императрицы Анны было государственных податей в недоимке несколько миллионов. Бирон, примыслив сими деньгами без огласки воспользоваться, коварно императрице представил, чтоб ту недоимку собрать особно, не мешая с прочими государственными доходами. Последовало повеление учредить особые для сего правления под именем Доимочного Приказа и Секретной Казенной Палаты, и первому дана великая власть».

На что историк Василий Николаевич Строев в начале ХХ века счел необходимым сделать такое замечание:

«Болтин не был современником „бироновщины“, своих источников он не называет, и поэтому к его рассказу следует отнестись с осторожностью».

Также сомнения вызывает и сообщение Татищева о том, что Бирон через своего человека Шемберга использовал лучшие русские горные заводы и другие промыслы, забирая себе прибыль. Однако есть и доказательства того, что он часто отказывался от крупных взяток, вполне нормальных для того времени.

Тот же историк в «Новом энциклопедическом словаре», изданном в 1912 году, дал подробную характеристику как критики Бирона, так и его собственных деяний.

Строев отмечает, что люди, описывающие «бироновщину» в елизаветинское уже и екатерининское время, делали это по своим или чужим воспоминаниям. И среди них, конечно, были предвзятые свидетели (например, Долгоруковы, серьезно пострадавшие при Бироне). Также разбивается и идея о «засилье иностранцев», ведь иностранными министрами были петровские люди – Миних и Остерман. Бирон лишь присоединился к ним и разделил уже сложившуюся традицию действий. А уж немецкая партия не могла сложиться, ведь благородный саксонец Миних никогда бы не признал достойным «партнером» выскочку-курляндца Бирона. В сыскных делах времен Анны Иоанновны участвовали и русский, и иностранцы – дворцовые интриги российского престола были интернациональны настолько, насколько были безжалостны сами интриганы и доносчики.

Самые одиозные преследования инициировала сама императрица и круг сановников, который при ней пользовался наибольшей широтой власти. Злопамятная и мстительная Анна помнила, откуда и как она попала во дворец, а потому ревностно боролась за свой трон даже с предполагаемыми конкурентами. Бирон, хотя и был причастен к некоторым политическим делам, но также использовал свое положение любимца для избавления тех, кто попал в немилость императрицы (например, Куракина).

Вот взгляд, всесторонне основанный на фактах. Бирон явно не ангел, но и не вылитый сатана. Понятно, что он участвовал во всех интригах, призванных подкрепить его власть; понятно, что он ограждал эту власть любыми доступными ему способами; но точно так же поступали все люди того века. Тот же Ключевский совершенно напрасно негодует, обвиняя Бирона в злоупотреблении Тайной канцелярией при охране власти и помощью гвардии при взыскании недоимок: то и другое было заведено еще Петром Великим! И сам же историк в своем месте об этом писал. Но, видать, нельзя было негодовать на Петра Великого! А вот на его преемников, делавших то же самое, можно! Ну и совсем противоречит себе историк, когда говорит про опустевшие поля и тут же признается, что в те годы Россия неоднократно опустошалась эпидемиями, да и неурожаи часто возникали. Что же это, в стихийных бедствиях Земли Русской тоже немцы виноваты?

В общем, картина получается совсем не такой безысходно мрачной, какую мы привыкли представлять при одном упоминании имени Бирона и термина «бироновщина». Если уж позволено будет сравнить без обиняков: Россия при Анне Иоанновне управлялась ровно так же, как задал ей Петр Великий, ни убавить, ни прибавить.

А для разъяснения тезиса об «истреблении дворянских родов» приведем хотя бы историю дела Долгоруковых.