Фавориты – «темные лошадки» русской истории. От Малюты Скуратова до Лаврентия Берии

Переворот 25 ноября 1741 года

Завещание Анны Иоанновны разрушало все надежды Елизаветы Петровны законным путем стать царицей. Наследником объявлялся двухмесячный сын племянницы умершей царицы Анны Леопольдовны Иван VI Антонович. Регентом государства назначался ненавистный всем Бирон. Даже когда спустя всего три недели он был арестован, это не привело ни к каким реальным переменам. Регентшей стала Анна Леопольдовна. Фактическим правителем – ее муж, герцог Брауншвейгский Антон-Ульрих. В управлении Бирона заменили Миних и Остерман. Фактически одни немцы заместили других, только и всего.

В лекции об Анне Иоанновне Ключевский передает слова одного гвардейского капрала: «Не обидно ли? Вот чего император Петр I в Российской империи заслужил: коронованного отца дочь государыня-цесаревна отставлена». Между тем Елизавета потихоньку подготавливала переворот в свою пользу. Теперь уже в Преображенском полку, где она щедро одаривала солдат, ее величали «матушкой».

Долгие годы поддержку гвардии Елизаветы подтверждают следующей историей. Однажды несколько гвардейцев остановили Елизавету в Летнем саду и сказали: «Мы все готовы, матушка. Ждем только твоих приказаний». – «Минута действовать еще не наступила, – отвечала им Елизавета, – разойдитесь и ведите себя смирно. Я велю вас предупредить».

Конечно, Елизавета не решилась бы на переворот, если бы не помощь сильных мужчин. Вот только Алексей Разумовский в перевороте в пользу Елизаветы Петровны участия почти никакого не принимал. Политика действительно была для него чужда. Царевна завела его возле себя не для политических интриг, а для утех. Разумовский знал о планах своей возлюбленной и повелительницы, молчал о них, но никакой посильной помощи ни связями, ни оружием оказать не мог. Он играл роль молчаливой поддержки цесаревны в ее замыслах.

Главным организатором переворота выступил лейб-медик императорского двора Иван Лесток, хитрый политик немецко-французского происхождения. Он вошел в соглашение с французским посланником маркизом де Шетарди, который охотно ссудил деньгами намечавшееся предприятие. Для Франции представлялось жизненно важным воспрепятствовать русско-австрийскому союзу, которого придерживался тогдашний глава российской внешней политики граф Остерман. Это потом Елизавета сумеет избавиться от влияния Лестока и Шетарди, но пока она действовала в полном согласии с ними и по их указке.

Технически переворот обеспечивали братья Александр и Петр Шуваловы и Михаил Воронцов. Все они с давнего времени входили в свиту цесаревны и теперь помогали ей обрабатывать войска. К непосредственному осуществлению давно задуманного дела подтолкнул такой случай.

Некий хорошо информированный агент прислал из Бреслау письмо Остерману, в котором сообщал, что заговор Елизаветы вполне составился, и предлагал для предотвращения его безотлагательно арестовать Лестока. Остерман показал письмо Анне Леопольдовне. Та вместо немедленного действия решила «по-родственному» поговорить со своей тетушкой, то есть Елизаветой. Это произошло 23 ноября 1741 года, в перерыве карточной игры. Елизавета в слезах все отрицала, говорила, что никогда не могла бы нарушить данную присягу и не собиралась предпринимать ничего против Анны; все это наветы врагов, желающих сделать ее несчастной. Анна Леопольдовна оказалась настолько простодушной, что поверила.

Елизавета, вернувшись к себе, сначала долго молилась перед образом Богоматери, ибо была без притворства очень набожной. Говорили потом, что во время этой молитвы она дала обет отменить смертную казнь в свое царствование. Затем она собрала своих сторонников на совещание, где было решено совершить переворот в следующую ночь. На совещании присутствовали все вышепоименованные лица из окружения цесаревны и еще ряд приближенных, игравших больше роль статистов. В казармы Преображенского полка было послано то самое предупреждение, о котором Елизавета говорила летом, и получен ответ, что гвардейцы готовы исполнять приказания цесаревны.

В ночь на 25 ноября Елизавета надела кавалерийскую кирасу поверх платья и в санях, в сопровождении Воронцова и обоих Шуваловых, со шпагою в руке поехала в казармы преображенцев. Гвардейцы были в сборе и с восторгом встретили будущую государыню. Елизавета взяла с них слово никого не убивать, потом состоялась трогательная взаимная клятва на кресте, когда цесаревна и преображенцы пообещали умереть друг за друга.

Первым делом мятежники направились к Зимнему дворцу. Елизавета медленно шла по глубокому снегу, путаясь в юбках; тогда дюжие гвардейцы взяли ее на свои плечи и так внесли в Зимний дворец. Караул дворца сразу перешел на сторону «путчистов». Тогда солдаты направились на второй этаж и арестовали Анну Леопольдовну и ее мужа Антона-Ульриха.

Об аресте Анны сохранилось несколько противоречивых рассказов. Согласно одному из них Елизавета сказала ей: «Вставай, сестрица, пора!» Анна спросонья спросила только: «Сестра, это ты?» – как тут же была схвачена. Несколько непонятен такой обмен репликами, так как Елизавета приходилась Анне двоюродной тетушкой. По другому рассказу разговор был более долгим: Анна умоляла Елизавету не причинять зла ночевавшей тут же фрейлине Менгден, что Елизавета обещала. Впрочем, не суть важно, как там происходило, главное – все были арестованы.

Некоторая заминка вышла с арестом годовалого императора и его четырехмесячной сестры. Елизавета приказала гвардейцам, чтобы те не будили детей, а подождали, пока они проснутся. Гвардейцы прождали около часа. В суматохе они уронили маленькую девочку, отчего та оглохла. Елизавета, по-видимому, долго не знала, что делать с детьми. Взяв низвергнутого императора Ивана VI на руки, она поцеловала его со словами: «Малютка, ты ни в чем не виноват» – и так, с ребенком на руках, поехала к себе во дворец.

Между тем возвращенный за несколько недель до этого из ссылки Алексей Бестужев-Рюмин, канцлер Алексей Черкасский и бывший президент Академии наук Карл фон Бреверн трудились над манифестом, который должен был с утра 25 ноября возвестить народу, что Елизавета вступила на престол «по законному праву, по близости крови к самодержавным родителям». Спешно была заготовлена и форма присяги. Никто не выступил в защиту свергнутого Брауншвейгского семейства и рода Иоанна Алексеевича. Очередной дворцовый переворот совершился.

Из троицы, готовившей манифест, впоследствии видное место занял Бестужев-Рюмин. Он стал фактическим руководителем внешней политики Елизаветы почти до самого конца ее царствования, когда оказался замешан в интригу и попал в опалу. Но в ближайшие годы он помог императрице избавиться от влияния Лестока и Шетарди. Бестужев продолжил курс на сближение с Великобританией, Голландией, Австрией и Саксонией против Пруссии, Франции и Турции. Братья Шуваловы и Воронцов играли видные роли все царствование Елизаветы. Александр Шувалов стал потом начальником Канцелярии тайных и розыскных дел, известной нам как Тайная канцелярия – став императрицей насильственным образом, Елизавета не решилась отменить это страшное учреждение, а использовала его для охранения своей власти.

Обещав никого не казнить, Елизавета сдержала свое слово, но со свергнутыми врагами обошлась довольно жестоко. Все Брауншвейгское семейство было отправлено в ссылку. В итоге они осели в Холмогорах, причем дети содержались отдельно от родителей и не видели их. Особенно несчастной оказалась судьба Ивана Антоновича. Четырех лет он был отнят от родителей и содержался под особым надзором. Он вырос в тюрьме и ничего не видел, кроме стен и надзирателей. Несмотря на это, он каким-то образом узнал о своем царственном происхождении, отчего, понятно, неволя не стала казаться ему краше. Когда ему исполнилось 15 лет, Елизавета, все еще боясь заговоров против себя, перевела Ивана Антоновича в Шлиссельбургскую крепость. Там он и был убит уже при Екатерине II.

Анна Леопольдовна умерла в ссылке в возрасте 27 лет. Антон-Ульрих немного не дожил до 60-летия в ссылке и умер уже при Екатерине II. Четверо других детей Антона-Ульриха и Анны были в 1780 году по просьбе датского правительства отпущены Екатериной II в Данию. Русское правительство выдавало им всем неплохую пенсию. Фрейлина Менгден, которой Елизавета обещала не причинять зла, жила в ссылке до 1762 года, когда Екатерина II дозволила ей вернуться на родину.

Расправившись с врагами, Елизавета не забыла щедро наградить друзей. Все они получили чины, ордена, деревни с крепостными крестьянами. «Друг нелицемерный» Разумовский стал кавалером Ордена Андрея Первозванного, обер-егермейстером, подполковником лейб-гвардии Конного полка, капитан-поручиком лейб-кампании (гренадерской роты Преображенского полка). Кроме того, он получил в свое владение деревни с несколькими тысячами крепостных душ. Так бывший пастушок стал крепостником-душевладельцем. Впрочем, в своих деревнях он бывал редко, за исключением подмосковного села Перово: Алексей Разумовский любил устраивать там охоты; к нему туда неоднократно приезжала Елизавета.

Не забыла она и своих прежних любимцев. Она велела разыскать на Камчатке несчастного Алексея Шубина, произвела его сразу в генерал-майоры и в премьер-майоры гвардии, наградила Орденом Александра Невского и пожаловала деревней с двумя тысячами крестьянских душ, где Шубин тихо дожил свой век. Семена Нарышкина она назначила послом, потом гофмаршалом двора наследника престола, потом генерал-аншефом. Александр Бутурлин сразу сделался генерал-аншефом, сенатором и московским генерал-губернатором, потом фельдмаршалом и графом.

Вскоре после своего воцарения Елизавета позаботилась о преемственности власти. Она поручила вывезти из Голштинии 13-летнего Карла-Петера-Ульриха и воспитать его в России как наследника русского престола. Эта затея оказалась неудачной: русским Петр Федорович, как его стали называть в России, так и не стал. Любопытный факт: во втором манифесте, подготовленном ко дню коронации Елизаветы, одним из оснований ее воцарения называлось завещание Екатерины I. Но мы знаем, что, согласно этому завещанию, Карл-Петер-Ульрих как сын царевны Анны Петровны имел приоритет над своей теткой Елизаветой. То есть, если следовать букве материнской духовной, Елизавета, взяв власть, обязана была сразу отдать ее Петру III. Но корона – это такая вещь… Впоследствии Екатерина II, овладев престолом также в результате насильственного переворота, не пожелает отдавать его своему родному сыну Павлу, хотя она брала власть его именем…