Фавориты – «темные лошадки» русской истории. От Малюты Скуратова до Лаврентия Берии

Роман и брак с императрицей

Екатерина все больше тяготилась прежним фаворитом, Григорием Орловым. Он предъявлял совершенно непомерные претензии – жениться на государыне законным браком. Учитывая, что Екатерина была еще в таком возрасте, что могла рожать детей, это грозило сменой династии. Орлов и не скрывал, что у него в планах сделать наследником престола своего сына от Екатерины, буде таковой случится, а законного цесаревича Павла от наследования трона отстранить. Мало того, что Екатерине это совсем не нравилось, такого возвышения одной, причем неродовитой фамилии не приняла бы российская знать, и дело могло обернуться еще одним государственным переворотом, а Екатерине это все стоило бы трона. Именно тогда она направила к графу Алексею Разумовскому свое доверенное лицо, графа Михаила Воронцова, с целью выяснить обстоятельства тайного венчания Разумовского с императрицей Елизаветой Петровной. Как мы уже знаем, Разумовский отказался говорить с Воронцовым на эту тему и на его глазах сжег какие-то документы, которые до этого бережно хранил. Все это позволило Екатерине легко отвергнуть домогательства Орлова.

Став генерал-адъютантом, Потемкин дежурил во дворце чаще кого бы то ни было, а через некоторое время занял покои в Царскосельском и Зимнем дворцах рядом с покоями императрицы. Как-то раз, когда Потемкин поднимался по лестнице, навстречу ему спускался граф Григорий Орлов. На простой вопрос-приветствие Потемкина «Что нового при дворе?» граф очень остроумно ответил: «Ничего нового, кроме того, что вы поднимаетесь, а я спускаюсь».

Впрочем, Григорий Орлов не мог винить одного Потемкина в утрате своего прежнего положения при Екатерине. Еще в 1772 году императрица завела себе нового любовника – Александра Васильчикова, и именно его, а не Орлова непосредственно сменил в этой функции Потемкин.

Многие историки считают, что в том же 1774 или в самом начале 1775 года Потемкин и Екатерина тайно обвенчались, подобно Разумовскому и Елизавете. В эту тайну были посвящены только проводивший обряд духовник императрицы отец Иван Панфилов и трое доверенных придворных. Одним из условий брачного соглашения было то, что дети не могут претендовать на российскую корону. Поводом к скорейшему венчанию могло послужить то, что Екатерина была уже беременна ребенком от Потемкина.

Этим ребенком была, как считается, Елизавета, которой дали фамилию Темкина. Она родилась 13 июля 1775 года и прожила долгую, почти 70-летнюю жизнь. Потемкин добился дворянского достоинства для своей дочери у Екатерины и отдал ее на попечение своему племяннику Александру Самойлову – одному из посвященных в тайну. Темкина, выданная замуж за Ивана Калагеорги, родила ему десять детей.

Впрочем, версия о материнстве Екатерины у Темкиной остается, хотя и самой вероятной, но не доказанной. Не исключено, что матерью была одна из придворных дам Екатерины II, до которых Потемкин был очень охоч.

Интимная жизнь императрицы и Потемкина продолжалась недолго. Уже в конце 1776 года Потемкина в его главной функции заменил его ровесник Петр Завадовский. Ирония судьбы заключается в том, что Потемкин сам представил Екатерине этого сановника. Впрочем, здесь мог крыться и расчет. По одной из версий Потемкин сам познакомил Завадовского с императрицей. Он понимал, что императрица сделана из такого теста, что не может долго хранить верность одному мужчине. И решил, что преемники в царицыной постели будут проходить через его фильтр. Таким образом он обезоруживал все интриги, которые могли бы вестись против него с этой стороны. Однако существует версия о том, что Завадовский предал своего покровителя и попытался устроить интригу, в результате чего меньше чем через год был смещен усилиями Потемкина и уволен от двора.

Екатерина, со своей стороны, оценила ум и деликатность своего морганатического мужа. Каковы бы ни были ее дальнейшие увлечения, в государственных делах она всегда советовалась с Потемкиным, который сохранил право доклада у нее в любое время суток. Их переписка дышит взаимными чувствами уважения и признательности. Так бурная любовь переросла в прочную дружбу императрицы и ее вернейшего сановника.