Фавориты – «темные лошадки» русской истории. От Малюты Скуратова до Лаврентия Берии
- Автор: Максим Батманов
- Жанр: Биографии и Мемуары / История: прочее
- Дата выхода: 2024
Читать книгу "Фавориты – «темные лошадки» русской истории. От Малюты Скуратова до Лаврентия Берии"
Полиция и Распутин
Петр Аркадьевич Столыпин, в 1906 году возглавивший сначала Министерство внутренних дел, а затем и Правительство, в 1907 году распорядился установить за Распутиным негласное наблюдение.
Сведения о похождениях Распутина постепенно накапливались. Сибирский мужичок, вознесенный судьбой близко к престолу, оказался не в силах устоять перед соблазнами столичной жизни. Многие генералы и сановники обращались к нему с просьбами повлиять на царя или царицу в плане какого-нибудь назначения, подкрепляя свои просьбы увесистой пачкой денег. Это было важно Распутину, так как от императрицы – надо отдать ему должное – он не брал ничего. Деньги потом частенько прокучивались в лучших ресторанах Петербурга, где «старец» устраивал пьяные дебоши.
В 1909 году департамент полиции даже издал распоряжение о высылке Распутина-Новых из столицы. Григорий, однако, упредил это распоряжение и сам уехал на год в свою деревню. Возвратившись в 1910 году, он продолжал прежнюю жизнь.
В марте 1911 года Столыпин решился доложить Николаю II результаты наблюдения за Распутиным. В конце доклада премьер-министр советовал императору отослать Распутина. На что Николай II ответил: «Я не в силах этого сделать. И впредь не говорите мне о Распутине». Царь приказал премьер-министру прекратить негласное наблюдение за Распутиным. С этого момента началось резкое охлаждение в отношениях между царем и последним выдающимся государственным деятелем Российской империи.
Доклад Столыпина совпал с обращениями к императору членов Священного Синода Российской православной церкви с аналогичной просьбой. Но стало ясно: за Распутина руками и ногами – императрица, а Николай II не сделает ничего такого, что бы огорчило ее. И пропадай, Россия, лишь бы жена не устраивала истерик!
Вместе с тем многое из того, что приписывалось Распутину светскими сплетнями, сплетнями же и оказывалось. Мы вполне можем положиться на результат расследования той же Чрезвычайной комиссии Временного правительства, установившей, что «амурные похождения Распутина не выходят из рамок ночных оргий с девицами легкого поведения и шансонетными певицами, а также иногда и с некоторыми из его просительниц. Что же касается близости его к дамам высшего общества, то в этом отношении никаких положительных материалов наблюдением и следствием добыто не было»[22].
Распутин жил на широкую ногу, содержал секретаря – еврея Арона Симановича, который потом выпустил про него книгу, полную злостных небылиц, нанимал писак, сочинявших за Распутина книги «духовного» содержания, но та же комиссия свидетельствовала:
«Распутин по природе был человеком широкого размаха, двери его дома были всегда открыты, там всегда толпилась самая разнообразная публика, кормясь за его счет. В целях создания вокруг себя ореола благотворителя по слову Евангелия „рука дающего не оскудеет“, Распутин, постоянно получая деньги от просителей за удовлетворение их ходатайств, широко раздавал эти деньги нуждающимся и вообще лицам бедных классов, к нему обращавшимся тоже с какими-либо просьбами, даже и не материального характера».
Уже упоминавшийся министр Коковцев в выпущенных за границей мемуарах так характеризовал Распутина:
«По-моему, Распутин – типичный сибирский варнак, бродяга, умный и выдрессировавший себя на известный лад простеца и юродивого и играющий свою роль по заученному рецепту… По замашкам это человек, способный на все. В свое кривлянье он, конечно, не верит, но выработал себе твердо заученные приемы, которыми обманывает как тех, кто искренне верит его чудачеству, так и тех, кто надувает его самого своим искренним преклонением перед ним, имея на самом деле только достигнуть через него тех выгод, которые не даются иным путем».
В общем, понятно, что ничего общего с православным старцем, проводящим время в постах и молитвах, Распутин не имел, хотя умело заставлял поверить в это императрицу. Царь же не хотел огорчать свою жену. Оба – Николай II и Александра Федоровна – не желали видеть очевидного.