Четвёртые войны пустыни

Глава 13

Мысли Тега были в смятении, когда он вернулся на Гамму с космического корабля. Он шагнул из лайтера на опаленную дочерна кромку закрытого посадочного поля Оплота и поглядел вокруг так, словно видел все это впервые. Почти полдень. Так мало времени прошло, и как много изменилось.

До каких пределов дойдет Бене Джессерит в преподнесении существенного урока, задумался он. Тараза выбила его из привычных процессов работы в ментатском модуле. Он чувствовал, что весь инцидент на корабле Союза был разыгран специально для него. Он был сбит с предсказуемого курса. Какой же странной мерещилась ему Гамму, когда он шел по охраняемой полосе к выходам.

Тег повидал много планет, изучил не только их обычаи, но и отпечаток, накладываемый обычаями их обитателей. Некоторые планеты имели большое желтое солнце, которое низко висело над ними и поддерживало все живое теплым, развивающимся, растущим.

Некоторые планеты обладали маленькими мерцающими солнцами, висящими высоко в темном небе, и их свет затрагивал эти планеты очень мало. Вариации существовали внутри и даже вне этого размаха. Гамму была желто-зеленым вариантом, с днем в тридцать один стандартный час и двадцать семь стандартных минут, продолжительностью года в два и шесть десятых стандартного года. Тег думал, что знает Гамму.

Когда Харконненам пришлось ее покинуть, на ней высадились колонисты, отпавшие от Данианской группы уходивших в Рассеяние, и назвали эту планету во время великой переписи звездных карт в честь Гурни Хеллека. В те дни эти колонисты назывались не данианцами, а келаданцами,— но ведь известно, как часто меняются названия, проходя через тысячелетия.

Тег помедлил у защитных отвалов входа, уводившего с поля вниз под Оплот. Тараза и ее свита двигались позади него. Он видел, как Тараза напряженно разговаривала с Одраде.

«Манифест Атридесов»,— подумал он.

Даже на Гамму немногие признавались в происхождении от Харконненов или Атридесов, хотя генотипы были видны повсюду, особенно доминировал генотип Атридесов: длинные заостренные носы, высокие лбы и чувственные рты. Часто эти кусочки встречались порознь — рот на одном лице, буравящие глаза на другом, и так в бесконечных смещениях. Порой, однако, один человек мог нести все признаки, и тогда можно было видеть гордость, внутреннее осознание: «Я — один из них!»

Улицы Гамму признавали и уважали это, но немногие решались провозглашать.

Подо всем этим лежало наследство, оставленное Харконненами,— генетические линии, прослеживаемые до самой зари человечества, до времен греков, парфян и мамелюков — тени древней истории, которые немногие, кроме профессиональных историков, подготовленных Бене Джессерит, знали даже по названиям.

Тараза и ее сопровождение поравнялись с Тегом. Он услышал, как она говорила Одраде:

— Ты должна все это рассказать Майлзу.

Очень хорошо, она ему расскажет. Он повернулся и направился мимо внутренних охранников к длинному коридору под дзотами в собственно Оплот. Множество примет присутствия Бене Джессерит было на этой планете: обратное скрещивание, закрепляющее селекционные свойства; то и дело эта работа проступала явной подчеркнутостью соблазнительных женских глаз.

Тег, не оглянувшись, ответил на салют капитанши охраны. «Да, глаза». Он заметил это вскоре после своего прибытия в Оплот, и особенно наглядно — во время своей инспекционной поездки по планете. Он видел это во многих лицах.

Они, Одраде и Лусилла, в этом одинаковы. «Немногие уделяют должное внимание важности глаз в вопросах соблазнения»,— подумал он. Нужна закалка Бене Джессерит, чтобы это углядеть. Большие груди у женщин, крепкие чресла у мужчины, подобранные мускулистые ягодицы — все это, естественно, важно в сексуальных спариваниях. Но без глаз все остальное почти ничего не стоит. Глаза составляют самую суть. Он уже давно постиг, что глаза нужного типа способны так затянуть, что ты в них просто тонешь и уже не осознаешь, что происходит, пока напрягшееся влагалище не стиснет пенис.

Он обратил внимание на глаза Лусиллы сразу же после прибытия на Гамму и стал очень осторожен. Нет сомнения в том, как Орден использует ее таланты.

А вот и Лусилла, ждущая в центральной палате досмотра. Она быстрым жестом показала, что с гхолой все в порядке. Тег расслабился и посмотрел, как Лусилла и Одраде сходятся лицом к лицу. Они примечательно похожи друг на друга, несмотря на разницу в возрасте. Разница — в их телосложении: Лусилла выглядела поплотнее на фоне гибких форм Одраде.

Капитанша охраны с соблазнительными глазами подошла к Тегу и наклонилась вплотную к нему.

— Шванги только что узнала, кого ты привез с собой,— сказала она, кивая на Таразу.— Ага, она уже здесь.

Шванги вышла из шахты лифта и подошла к Таразе, метнув лишь один гневный взгляд на Тега.

«Тараза хотела увидеть тебя,— подумал он.— Мы все знаем, почему».

— Судя по тебе, ты не особенно счастлива меня видеть,—- сказала Тараза, обращаясь к Шванги.

— Я удивлена, Верховная Мать,— сказала Шванги.— Я и понятия не имела.— Она опять с ядовитой злобой взглянула на Тега.

Одраде и Лусилла продолжали осматривать друг друга.

— Я, конечно, слышала об этом,— сказала Одраде.— Но все равно, просто поражает, когда в лице другой видишь самое себя.

— Я предостерегала тебя,— сказала Тараза.

— Каковы твои распоряжения?— спросила Шванги, не решаясь осведомиться о цели визита Таразы.

— Я хотела бы побеседовать наедине с Лусиллой,— ответила Тараза.

— У меня приготовлены для тебя апартаменты,— предложила Шванги.

— Не хлопочи,— сказала Тараза.— Я не останусь. Майлз уже организовал мой транспорт. Долг требует от меня быть на Доме Соборов, мы с Лусиллой прогуляемся во внутренний дворик,— Тараза поднесла палец к щеке.— Да, и я бы хотела несколько минут понаблюдать за гхолой. Уверена, Лусилла способна это устроить.

— Он хорошо справляется с возрастающей нагрузкой своих занятий,— сказала Лусилла, когда она и Тараза направилась к шахте лифта.

Тег перенес внимание на Одраде. Когда его глаз скользнул по лицу Шванги, он заметил раздражение, которое она и не старалась скрывать.

«Была ли Лусилла сестрой или дочерью Одраде?» — задумался Тег. Ему внезапно пришло в голову, что таким сходством Бене Джессерит преследовал определенные цели. Да, конечно! Лусилла — Геноносительница!

Шванги справилась со своим раздражением. Она с любопытством поглядела на Одраде.

— Я как раз собиралась сесть за обед, Сестра,— сказала Шванги.— Не желаешь ли присоединиться ко мне?

— Я должна перемолвиться словечком с башаром наедине,— сказала Одраде.— Если все в порядке, то ведь нам можно будет поговорить прямо здесь? Гхола не должен меня видеть.

Шванги насупилась, не стараясь больше скрывать свое разочарование в Одраде. Эти, на Доме Соборов, соблюдают верность своей стороне.

Ее мысли были ясны даже Тегу. Он отметил, как холодно выпрямилась Шванги, когда их покидала.

— Плохо, когда Сестра обращается против Сестры,— сказала Одраде.

Тег подал капитанше охраны знак покинуть помещение. Одраде он сказал:

— Это одна из моих зон. Здесь за нами не могут проследить ни шпионы, ни технические средства.

— Я так и думала,— сказала Одраде.

— Но там у нас есть служебная комната,— Тег кивнул налево.— Мебель, даже песьи кресла, если ты предпочитаешь.

— Терпеть не могу этих песьих кресел, угодливо пытающихся принять твою форму,— сказала она.— Не можем ли мы поговорить здесь?— она взяла Тега за руку.— Может, мы немного пройдемся. У меня все затекло от сидения в этом лайтере.

— Что тебе предписано мне рассказать?— спросил он, когда они двинулись.

— Мои жизни-памяти не являются выборочно отфильтрованными,— сказала она.— Я владею ими всеми — естественно, лишь по женской линии.

— Вот как?— Тег поджал губы. Это было не то вступление, которого он ожидал. Одраде больше похожа на ту, что берет быка за рога.

— Тараза говорит, ты прочел «Манифест Атридесов». Хорошо. Ты знаешь, что это вызвало растерянность во многих местах.

— Шванги уже превратила его в средство борьбы против вас, Атридесов.

Одраде торжественно и серьезно на него поглядела. Как сообщали все доклады, Тег оставался внушительной фигурой, но она знала это и без докладов.

— Мы оба Атридесы, ты и я,— сказала Одраде.

Тег стал весь внимание.

— Твоя мать объяснила это тебе во всех подробностях,— сказала Одраде,— когда ты приехал домой на Лернаус на свои первые школьные каникулы.

Тег остановился и поглядел на нее. Откуда ей это известно? Насколько он знал, он никогда прежде не встречал некую далекую Дарви Одраде и не беседовал с ней. Может, о нем были особые разговоры на Доме Соборов? Он промолчал, заставляя Одраде самой поддерживать разговор.

— Я перескажу тебе разговор между мужчиной и моей матерью по рождению,— сказала Одраде.— Они — в постели, мужчина говорит: «Я породил нескольких детей, когда впервые сбежал от тесных уз Бене Джессерит, считая себя в то время независимым, вольным по собственному выбору поступать на службу и воевать, где угодно».

Тег и не старался скрыть удивления. Его собственные слова! Память ментата подсказала, что Одраде воспроизвела их с точностью механического записывающего устройства. Даже интонация!

— Еще?— спросила она, поскольку он продолжал неотрывно на нее смотреть.— Очень хорошо. Мужчина говорит: «Это было, конечно, до того, как меня отправили в школу ментатов. Как же это мне открыло глаза! Я никогда, ни на секунду не был вне пределов видимости Ордена! Я никогда не был свободным».

— Даже когда произносил те слова,— сказал Тег.

— Верно,— держа его под руку, она стиснула локоть, увлекая дальше по залу.— Все дети, отцом которых ты был, принадлежали Бене Джессерит. Орден не позволит, чтобы наш генотип использовался, как угодно случаю.

— Пусть мое тело хоть к Шайтану сгинет, но их драгоценный генотип останется на попечении Ордена,— сказал он.

— На моем попечении,— сказала Одраде.— Я — одна из твоих дочерей.

И опять он заставил ее остановиться.

— Я думаю, ты знаешь, кто моя мать,— сказала она. Она подняла руку, призывая его к молчанию, когда он попытался ответить.— В именах нет необходимости.

Тег внимательно разглядывал лицо Одраде, узнавая знакомые черты. Сильнейшее сходство между матерью и дочерью, но кто же тогда Лусилла?

Словно услышав его вопрос, Одраде сказала:

— Лусилла из параллельной линии выведения. Просто замечательно, чего можно достигнуть верно проведенным скрещиванием?

Тег откашлялся. Он не чувствовал эмоциональной привязанности к этой заново обретенной дочери. Ее слова и другие важные сигналы поведения — вот что требовало его первоочередного внимания.

— Это не случайный разговор,— сказал он.— Это все, что ты должна мне открыть? По-моему, Верховная Мать сказала...

— Есть и кое-что еще,— сказала Одраде.— Манифест. И я — его автор. Я написала его по распоряжению Таразы и следовала ее подробным инструкциям.

Тег окинул глазом огромное помещение, удостоверяясь, что их никто не подслушивает. Он проговорил, понизив голос: