Четвёртые войны пустыни

Глава 45

Древние сооружения, с помощью которых Орден засекретил свой Дом Соборов, свои архивы, помещения своих самых священных руководителей, не просто издавали звуки по ночам. Эти звуки были больше похожи на сигналы. За многие годы, проведенные здесь, Одраде научилась понимать эти сигналы. Особенный звук, напряженное поскрипывание — это деревянная балка в полу, замененная приблизительно восемь сотен лет назад. По ночам ее вело и коробило — вот она и поскрипывала.

У нее были воспоминания Таразы для расширения понимания таких сигналов, но она еще не полностью прониклась ими: прошло слишком мало времени. Здесь, в прежней рабочей комнате Таразы, Одраде использовала все немногие удобные моменты, чтобы продолжить это проникновение.

Дар и Тар, наконец, одно.

Она как будто слышала комментарии Таразы.

Обладание Иными Памятями — это как существование в нескольких планах одновременно: некоторые из них очень глубоки, но Тараза оставалась близ поверхности. Одраде позволила себе погрузиться в глубь множественных существований. Вскоре она распознала то «я», которое сейчас дышало отдаленно, в то время как другие требовали, чтобы она погрузилась в многосложные видения, наполненные запахами, прикосновениями, эмоциями,— всем, что первоначальные существования хранили в неприкосновенности внутри ее собственного сознания.

Тараза, которая вела такую опасную игру, где ставкой было будущее всего Ордена! Как тщательно она просчитала утечку сведений о том, что Тлейлакс вмонтировал в гхолу опасные способности. И нападение на Оплот Гамму подтвердило, что информация достигла цели. Сама зверская природа этого нападения, однако, предостерегла Таразу, что у нее очень мало времени. Стало совершенно ясно, что шлюхи наверняка соберут силы для полного уничтожения Гамму — просто для того, чтобы убить этого одного гхолу.

Тут она полагалась на Тега.

Она увидела башара в своем собрании Иных Памятей: отец, которого она никогда по-настоящему не знала.

«Я так до конца и не узнала его».

Погружение в эти памяти ослабляло, но она не могла избежать требований такого манящего резервуара.

Одраде держалась словно пловец, балансирующий точно под поверхностью воды.

«Меня, вероятней всего, заместят,— подумала Одраде.— Возможно, меня даже будут поносить».

Беллонда наверняка нелегко согласится на новое положение дел с командованием. Неважно. Спасение жизни всего Ордена — вот все, что должно касаться любой из них.

Одраде выплыла из Иных Памятей и подняла глаза, чтобы взглянуть в затененную нишу в комнате, где стоял бюст женщины, освещенный слабым светом глоуглобов. Бюст казался смутной тенью в полусвете, но Одраде хорошо знала это лицо: Ченоэ, защитный символ Дома Соборов.

«Здесь лишь по милости Господней...»

Она подумала о Ваффе, его Лицевых Танцорах, погибших вместе с Майлзом Тегом в этом зверском уничтожении Ракиса. Не годится слишком приковывать мысли к кровавой бойне, от которой страдает старая Империя. Лучше подумать о силе возмездия, сотворяемого ошибочной жестокостью Преподобных Черниц.

«Тег знал!»

Недавно завершившаяся сессия Совета разошлась, в усталости не придя к твердым решениям. Одраде считала себя счастливой, что отвлекла внимание на новые, насущные заботы, столь важные для всех.

Возмездие. Оно занимало их какое-то время. Исторические прецеденты — воплощение анализов Архива в удобоваримой форме. Эти скопления людей, объединявшихся с Преподобными Черницами, были обречены испытать неожиданный удар.

Икшианцы, конечно, сверхраспространили себя. Они не имели ни малейших дурных предчувствий, что соперничество с Рассеянием сокрушит их.

Космический Союз спихнут на обочину, он дорого поплатится за свой меланж и свою машинерию. Союз и Икс, вместе отброшенные, вместе и падут.

Рыбословш стоит, по большей части, просто игнорировать. Сателлиты Икса, они уже тают в прошлом, которое отвергнет человечество.

И Бене Тлейлакс. Ах да, тлейлаксанцы. Вафф уступил Преподобным Черницам. Он никогда этого не признавал, но правда была как на ладони.

Одраде мрачно улыбнулась, припоминая горький поцелуй своего отца.

Подозрения насчет Тега очень ее встревожили: действительно ли он под конец стал провидцем, способным видеть не-корабли? Что ж, Разрешающие Скрещивание смогут разобраться в этих подозрениях.

Одраде обратилась мыслями к гхоле, находящемуся в приземлившемся не-корабле. Поднявшись с кресла, она подошла к темному окну и поглядела в направлении дальнего посадочного поля.

Не рискнуть ли им, выпустив Данкана из-за защитного экрана не-корабля? Исследования клеток показывали, что в нем смесь многих Айдахо — среди них были и потомки Сионы. Но все же он отличается от оригинала?

«Нет. Он должен оставаться в заточении».

Что насчет Мурбеллы? Беременной Мурбеллы? Опозоренная Преподобная Черница.

— Тлейлаксанцы запрограммировали меня на убийство Геноносительницы,— рассказал Данкан.

— Попробуешь ли ты убить шлюху? — был вопрос Лусиллы.

— Она не геноносительница,— ответил Данкан.

Совет довольно долго обсуждал возможную природу связи между Данканом и Мурбеллой. Лусилла настаивала, что нет вообще никакой связи между ними и что эти двое остаются настороженными противниками.

— Лучше не рисковать, помещая их вместе.

Сексуальные доблести шлюх, однако, заслуживали того, чтобы их тщательнее изучить. Может быть, стоило рискнуть встречей Данкана и Мурбеллы в не-корабле. С тщательными защитными мерами, разумеется.

Наконец Одраде подумала о черве в трюме не-корабля — червь приближающийся к моменту своей метаморфозы. Небольшая, заполненная землей корзина, полная меланжа, ожидала этого червя. Когда наступит момент, Шиэна заманит его в ванную меланжа и воды. Появившаяся в результате этого песчаная форель начнет свою долгую трансформацию.

«Ты был прав, отец. Все так просто, когда ясно на это поглядишь».

Нет нужды искать планету-пустыню для червей. Песчаная форель сама сотворит обиталище для Шаи-Хулуда. Неприятно думать о том, что Дом Соборов превратится в огромные пустынные области, но это должно быть сделано. Нельзя отвергать с недоверием «Последнюю волю и завещание Майлза Тега», которую он поместил в субмолекулярные системы хранения информации не-корабля. Даже Беллонда с этим согласилась.

Для Дома Соборов требуется полный пересмотр всех его исторических записей. От них требуется новый взгляд, благодаря тому, что Тег разглядел в Затерянных — в этих шлюхах из Рассеяния.

— У нас есть хорошая информационная основа, на которой мы построим лучшее понимание нашего прошлого,— доказывала Одраде.— Нам всегда было понятно, что именно стоит на кону в конфликтах: кто в итоге будет контролировать богатство мира или его эквивалент?

Что-то следовало сделать с Данканом Айдахо, и все они это знали.

Со вздохом Одраде призвала топтер и приготовилась к короткой поездке на не-корабль.

«По крайней мере тюрьма Данкана комфортабельная»,— подумала Одраде, когда вошла туда. Прежде здесь были командирские апартаменты корабля, недавно их занимал Майлз Тег. Здесь до сих пор оставались следы его присутствия — небольшой голопроектор, дававший изображение его дома на Лернаусе: величественный старый дом, длинная поляна, река. Тег оставил портняжный набор на прикроватном столике.

Гхола сидел в подвесном кресле, глядя на проекцию. Он взглянул вверх, когда вошла Одраде.

— Вы просто оставили его там умирать, верно? — спросил Данкан.

— Мы сделали то, что были должны,— ответила она.— И мы повиновались его приказам.

— Я знаю, зачем ты здесь,— сказал Данкан.— Тебе не удастся заставить меня передумать, я не племенной жеребец для ведьм. Ты меня понимаешь?

Одраде разгладила свое одеяние и присела на край кровати, лицом к лицу с Данканом.

— Ты изучил ту запись, которую оставил нам мой отец? — спросила она.

— Твой отец?

— Майлз Тег был моим отцом. Я сообщу тебе его последние слова. Он был под конец нашими глазами там. Он должен был увидеть смерть Ракиса.

Увидев, что Данкан озадачен, она пояснила:

— Слишком долго мы оставались пойманными лабиринтом Тирана.

Она увидела, как он оживился и выпрямился кошачьим движением, говорившим, что мускулы его хорошо приспособлены к нападению.

— Нет способа, которым ты мог бы живым ускользнуть с этого корабля,— сказала она.— И ты знаешь почему.

— Сиона.

— Ты для нас представляешь опасность, но мы бы предпочли, чтобы ты прожил полезную жизнь.

— Я не собираюсь скрещиваться для вас — особенно с этой маленькой насмешницей с Ракиса.

Одраде улыбнулась, пытаясь вообразить, как бы Шиэна отреагировала на такую характеристику.

— Ты находишь это смешным? — спросил Данкан.

— Не в этом дело. Но мы, разумеется, все равно получим ребенка Мурбеллы. Я так полагаю, это нас удовлетворит.

— Я говорил с Мурбеллой по системе связи,— сказал Данкан.— Она надеется стать Преподобной Матерью и думает, что вы примете ее в Бене Джессерит.

— Почему бы и нет? Ее клетки прошли тест Сионы. Я думаю, из нее выйдет превосходная Сестра.

— Она действительно вас провела?

— Ты имеешь в виду, замечаем ли мы, что она воображает, будто пробудет с нами, пока не выведает все наши секреты, а затем сбежит? О, мы знаем это, Данкан.

— Ты считаешь, что она не сможет от вас сбежать?

— Данкан, однажды кого-нибудь приобретя, мы никогда его не теряем.

— Ты считаешь, что вы не потеряли леди Джессику?

— В конце концов, она вернулась к нам.

— Зачем же ты на самом деле пришла повидаться со мной?

— Я подумала, что ты заслуживаешь объяснения замысла Верховной Матери. Понимаешь ли, он был нацелен на уничтожение Ракиса. Чего она действительно хотела, так это уничтожение почти всех червей.

Данкан указал в сторону задней части корабля.

— Ну как же этот...

— Этот? Он теперь единственный. К тому времени, когда от него произойдет достаточное количество, чтобы опять получить влияние, человечество уйдет от него далеко по своему пути. Мы к тому времени будем достаточно многочисленны, чтобы поступать, считаясь только с собственным желанием. Никакая внешняя сила не сможет больше управлять нашим будущим.

Когда он не ответил, она проговорила:

— Я обещаю тебе помочь всем, чем только смогу.

— С чего бы это?

— Потому, что мои предки любили тебя. Потому, что мой отец тебя любил.

— Любовь? Вы ведь не способны чувствовать любовь!

Она глядела на него почти минуту. Высветленные волосы потемнели на корнях и опять начали завиваться колечками, особенно на его затылке, заметила она.

— Я чувствую то, что я чувствую,— ответила она.— И твоя вода принадлежит нам, Данкан Айдахо.

Она увидела, что увещевание Свободных произвело на него впечатление, затем повернулась и вышла из комнаты вместе с охраной.

Перед тем как покинуть не-корабль, она спустилась в трюм и поглядела на неподвижного червя, лежавшего на ракианском песке. Обзорный люк был расположен приблизительно на высоте двух сотен метров. Рассматривая червя, она негромко произнесла: