Четвёртые войны пустыни
- Автор: Фрэнк Герберт
- Жанр: Боевая фантастика / Космическая фантастика / Зарубежная фантастика
- Дата выхода: 1995
Читать книгу "Четвёртые войны пустыни"
Глава 34
Несколько раз со времени прибытия Одраде на Ракис ею завладело воспоминание о древнем живописном полотне, занимавшем такое видное место на стене апартаментов Таразы на Доме Соборов. Когда приходило это воспоминание, она ощущала, как у нее руки чешутся ухватиться за кисть. Ее ноздри жадно вдыхали соблазнительные запахи масел и красок. Ее чувства обрушивались на холст. Каждый раз Одраде пробуждалась от этого воспоминания с новыми сомнениями: является ли Шиэна ее холстом.
Сегодня утром это произошло опять. Снаружи, за стенами помещения в Ракианском Оплоте, которое она занимала вместе с Шиэной, все еще было темно; тихо вошла послушница, чтобы разбудить Одраде и сообщить ей, что скоро прибудет Тараза. Одраде поглядела на мягко освещенное лицо темноволосой послушницы, и немедленно воспоминание о картине вспыхнуло в ее сознании.
— Пусть Шиэна еще чуть-чуть поспит,— сказала Одраде перед тем, как отпустить послушницу.
— Подать вам завтрак до прибытия Верховной Матери? — спросила послушница.
— Нет, мы подождем, пока Тараза не окажет нам удовольствие к нам присоединиться.
Поднявшись, Одраде совершила быстрый туалет и оделась в свое лучшее черное облачение. Затем она прошла к восточному окну общей комнаты своих роскошных апартаментов и поглядела на космическое посадочное поле. Множество движущихся огней отбрасывало свечение на сумрачное небо. Она активизировала все глоуглобы в комнате, чтобы пейзаж за окном смотрелся поприглушенней. Глоуглобы отразились золотыми звездами на толстом пуленепробиваемом плазе окон. Сумрачная поверхность отражала и темные очертания ее собственного лица, явно показывая морщины усталости.
«Я знала, что она приедет»,— подумала Одраде.
Только она это подумала, как над подернутым пылью горизонтом взошло ракианское солнце — как детский оранжевый мячик, подброшенный вверх. И сразу же обрушилась жара, которую отмечали все ракианские наблюдатели. Одраде отвернулась от окна и увидела, как открывается дверь холла.
Шелестя одеждами, вошла Тараза. Чья-то рука затворила дверь позади нее, оставив их наедине. Верховная Мать направилась к Одраде, черный капюшон накинут, окаймляя лицо. Вид совсем не безмятежный.
Заметив беспокойство Одраде, Тараза сыграла на этом.
— Что ж, Дар, по-моему, мы, наконец, встречаемся, как чужие.
Одраде потрясло, как на нее подействовали слова Таразы. Она правильно истолковала их как угрозу, но страх покинул ее, вышел как вода, вытекая из кувшина. Впервые в своей жизни Одраде точно определила момент, через который прошла разделившая их линия. Это была линия, о существовании которой, по ее представлению, подозревали очень немногие из Сестер. Перейдя ее, она поняла, что всегда знала ее местонахождение: место, где она может ступить в пустоту и свободно парить. Перейдя эту линию, Одраде потеряла уязвимость. Ее можно убить, но нанести ей поражение уже нельзя.
— Значит, больше нет Дар и Тар,— сказала Одраде.
Тараза, услышав четкий и раскрепощенный тон Одраде, истолковала его как самоуверенность.
— Может быть, никогда и не было Дар и Тар,— ледяным голосом сказала она.— Как вижу, ты считаешь, что вела себя до сих пор чрезвычайно умно.
«Силы сошлись в битве,— подумала Одраде.— Но я не буду занимать позицию прямо на пути ее удара».
Одраде сказала:
— Альтернативы союзу с Тлейлаксом были неприемлемы. Особенно, когда я поняла, к чему ты на самом деле для нас стремишься.
Тараза ощутила внезапную усталость. Это все-таки было слишком: путешествие долгое, несмотря на прыжки ее не-корабля сквозь космические подпространства. Тело всегда знало, когда его выбивают из привычных ритмов. Она выбрала мягкий диванчик и присела, вздохнув от удобства этой роскоши.
Одраде обратила внимание на усталость Верховной Матери и посочувствовала ей. Они внезапно стали двумя Преподобными Матерями с общими Проблемами.
Тараза это тоже ощутила. Она похлопала по подушке рядом с собой и подождала, пока Одраде присела.
— Мы должны сохранить Орден,— сказала Тараза.— Вот, что единственно важно.
— Разумеется.
Тараза задержала изучающий взгляд на знакомых чертах Одраде.
«Да, Одраде тоже утомлена».
— Ты все это время провела здесь, тесно соприкасаясь с людьми и с Проблемами,— сказала Тараза.— Я хочу... нет, Дар, я нуждаясь в твоих выводах.
— Тлейлаксанцы внешне полностью готовы к сотрудничеству,— сказала Одраде,— но есть в этом лицемерие. У меня возникло несколько тревожащих вопросов.
— Например?
— Что. если акслольтные чаны вовсе не... чаны?
— Что ты имеешь в виду?
— Вафф ведет себя так, как бывает, когда семья старается скрыть ребенка-урода или сумасшедшего дядюшку. Клянусь тебе, он смущается, когда мы начинаем затрагивать тему чанов.
— Но что они только могут...
— Суррогатные матери.
— Но они должны были бы быть...— Тараза умолкла, потрясенная возможностями, которые открывало подобное решение вопроса.
— Кто когда-нибудь видел тлейлаксанскую женщину? — спросила Одраде.
У Таразы возникли возражения... «Но точный химический контроль, необходимость ограниченных вариаций...». Она откинула капюшон и встряхнула волосами, освобождая их.
— Ты совершенно права: мы должны докопаться до всего. Хотя, однако же... это чудовищно.
— И он до сих пор не говорит полной правды о нашем гхоле.
— А что он говорит?
— Не более того, что я уже докладывала: вариация исходного Данкана Айдахо соответствует всем запросам прана-бинду, которые мы оговорили.
— Это не объясняет, почему они убили или пытались убить наши предыдущие приобретения.
— Он клянется святой клятвой Великой Веры, что они так действовали из стыда, потому что одиннадцать предыдущих гхол не соответствовали требованиям.
— Откуда они могли знать? Намекает ли он, что у них есть шпионы среди...
— Он клянется, что нет. Я обвинила его в этом, и он ответил, что соответствующий требованиям гхола наверняка породил бы среди нас заметное смятение.
— Что за «заметное смятение»? Что он...
— Он не скажет. Он всякий раз возвращается к заявлению, что они в точности выполнили свои контрактные обязательства. Где этот гхола, Тар?
— Что... ах, да. На Гамму.
— До меня дошли слухи...
— Бурзмали полностью владеет ситуацией.
Тараза плотно поджала губы, надеясь, что это правда. Самые последние сообщения не давали такой уверенности.
— Вы наверняка обсуждали, не следует ли убить гхолу? — сказала Одраде.
— И не только!
Одраде улыбнулась.
— Значит, это правда, что Беллонда хочет, чтобы одновременно устранили и меня.
— Откуда тебе...
— Дружба может быть по временам очень ценным приобретением, Тар.
— Ты идешь по опасной почве, Преподобная Мать Одраде.
— Но не спотыкаюсь на ней, Преподобная Мать Тараза. Меня неотвязно одолевают тяжелые мысли о том, что открыл мне Вафф об этих Преподобных Черницах.
— Поделись со мной своими мыслями,— в голосе Таразы звучала непримиримость.
— Давай не будем заблуждаться насчет этого,— сказала Одраде.— Они превзошли сексуальное мастерство наших Геноносительниц.
— Шлюхи!
— Да, они используют свое мастерство таким образом, который в итоге явится роковым для них самих и для других. Они ослеплены своей силой.
— Это все, о чем ты долго и тяжко размышляла?
— Скажи мне, Тар, почему они напали на наш Оплот на Гамму и стерли его с лица земли?
— Очевидно, они охотились за гхолой Айдахо, чтобы захватить его в плен или убить.
— С чего бы ему быть для них таким важным?
— Что ты мне пытаешься сказать? — спросила Тараза.
— Не могли ли шлюхи действовать, исходя из открытого им тлей-лаксанцами? Тар, а вдруг секретная программа, введенная народом Ваффа в нашего гхолу,— это нечто, делающее гхолу мужским эквивалентом Преподобных Черниц?
Тараза поднесла руку ко рту и быстро ее уронила, когда поняла, что слишком много выдает этим жестом. Слишком поздно. Неважно. Они все равно остаются двумя Преподобными Матерями, действующими заодно.
Одраде сказала:
— А мы приказали Лусилле сделать его неотразимым для большинства женщин.
— Как долго Тлейлакс ведет дела с этими шлюхами? — осведомилась Тараза.
Одраде пожала плечами.
— Лучше задать вопрос так: как долго они имеют дело с их собственными Затерянными, возвращающимися из Рассеяния? Тлейлаксанец разговаривает с тлейлаксанцем, при этом многое тайное может стать явным.
— Прекрасное предположение с твоей стороны,— сказала Тараза.— И чем оно, по-твоему, может быть ценно на практике?
— Ты знаешь это не хуже меня. Это объяснило бы очень многое.
Тараза заговорила с резкой горечью.
— И что ты теперь думаешь о нашем союзе с Тлейлаксом?
— Он еще более необходим, чем прежде. Мы должны быть с внутренней стороны. Мы должны быть там, где сможем влиять на участников открытой борьбы.
— Этот гхола — словно записывающее устройство в человеческом облике. Они внедрили его в наш Орден. Если Тлейлакс наложит на него свои руки, то узнает очень многое о нас.
— Это было бы весьма неприятно.
— И весьма типично для них.
— Я согласна, что есть и другие подводные камни в нашей ситуации,— сказала Одраде.— Но все эти доводы лишь говорят, что мы не осмелимся убить гхолу до тех пор, пока сами его не изучим.
— Это может оказаться слишком поздно! Ты предоставила им возможность ухватить нас... и нам возможность ухватиться за них — и никто из нас не решается разжать кулак.
— Разве это не идеальный союз?
Тараза вздохнула.
— Как скоро мы должны предоставить им доступ к нашим книгам племенного учета?
— Скоро. Вафф подгоняет дело.
— Тогда мы увидим их акслольтные... чаны?
— Это конечно, тот рычаг, который я и использую. Он неохотно дал свое согласие.
— Все глубже и глубже в карманы друг друга,— проворчала Тараза.
Тоном полной невинности Одраде проговорила:
— Идеальный союз, именно как я и сказала.
— Проклятие, проклятие, проклятие,— пробормотала Тараза.— А Тег разбудил исходную память гхолы!
— Но разве Лусилла...
— Я не знаю! — Тараза повернула к Одраде угрюмое лицо и пересказала ей самые последние сообщение с Гамму: Тега и его отряд засекли, самые краткие сообщения о них, но ничего насчет Лусиллы. Составляются планы, чтобы вызволить их оттуда.
При этом пересказе Тараза ощутила, как в мозгу ее возникает неприглядная картина. Что же такое этот гхола? Они всегда знали, что Данканы Айдахо — это необыкновенные гхолы. Но теперь он превращается в дубинку, которую держишь в руке, потому что знаешь, что она очень даже может понадобиться для сохранения жизни, но пламя по ней бежит к твоей плоти на ужасающей скорости.
Одраде задумчиво проговорила:
— Пыталась ли ты когда-нибудь вообразить, что это такое — быть гхолой, внезапно Пробужденным в обновленной плоти?
— Что? Что ты...
— Осознавать, что твоя плоть выращена из клеток кадавра,— пояснила Одраде.— Он ведь помнит свою собственную смерть.
— Айдахо никогда не были обыкновенными людьми,— сказала Тараза.
— Так же, как и тлейлаксанские Господины.