Четвёртые войны пустыни

Глава 14

Хедли Туек, Верховный жрец, испытывал все возраставший гнев на Стироса. Стирос, сам слишком старый, чтобы надеяться занять скамью Верховного Жреца, имел сыновей, внуков, могочисленных племянников и перенес свои личные амбиции на свою семью. Циничный человек — этот Стирос. Он представлял могущественное направление в жречестве, так называемое «научное сообщество», влияние которого было лукаво и навязчиво. Их отклонения были опасно близки к ереси.

Туек напомнил себе, что не раз уже бывали прискорбные и несчастные случаи — Верховный Жрец пропадал в пустыне. Стироса и его единомышленников хватит на то, чтобы сотворить подобный несчастный случай.

В Кине был полдень. Стирос только что удалился в явном расстройстве. Он хотел, чтобы Туек отправился в пустыню и лично понаблюдал там за очередной вылазкой Шиэны. Питая подозрение насчет этого приглашения, Туек его отклонил.

Последовал странный спор, полный едких намеков, смутных ссылок на поведение Шиэны и словесных нападок на Бене Джессерит. Стирос, всегда полный подозрений насчет Ордена, сразу же невзлюбил новую настоятельницу Оплота Бене Джессерит на Ракисе, эту... как же ее звать? Ах, да, Одраде. Странное имя, но ведь Сестры часто принимают странные имена. Такова их привилегия. Сам Бог никогда не выступал против благодетельной основы Бене Джессерит. Против отдельных Сестер — да, но ведь Орден в целом был сопричастен к Святому видению Божию.

Туеку не нравилось, как Стирос говорит о Шиэне. Туек, в конце концов, цинично заставил Стироса остыть, заговорив с ним так, как подобает говорить в Святая Святых, пред высоким алтарем и образами Разделенного Бога. Призматические передатчики лучей отбрасывали тонкие клинья яркого света сквозь блуждающий аромат тлеющего меланжа на двойную линию высоких колонн, ведущих к алтарю. Туек знал, что сказанное в такой обстановке восходит непосредственно к Богу.

Стирос впал в ярость, наговорив такого, что не осмелился бы повторить перед полным Советом. Он слишком полагался на свои давние отношения с Туеком.

— Говорю тебе, она окружена взрослыми, полными намерений присягнуть ей и...

— И Богу!— Туек не мог дозволить такому слову быть пропущенным.

Наклоняясь вплотную к Верховному Жрецу. Стирос проскрежетал:

— Она в центре образовательной системы, доставляющей все, чего ни пожелает ее воображение; мы не отказываем ей ни в чем!

— Нам и не следует!

Словно Туек ничего и не сказал, Стирос заявил:

— Я там снабдил ее записями из Дар-эс-Балата!

— Почему это тебя тревожит?— самым спокойным тоном осведомился Туек?

— Мы не проверяем ее знания, она проверяет наши!

— Значит, Господь того хочет.

Туек ждал, пока старый советник, на лице которого отразился лютый гнев, выдвинет новые доводы. Возможности для таких доводов были, конечно же, огромными. Туек этого и не отрицал. Все дело в том, как что истолковывать. Вот почему толкование всегда должно принадлежать исключительно Верховному Жрецу. Несмотря на их взгляд на историю, жречество очень много знало о том, как Бог обосновался на Ракисе. Они обладали самим Дар-эс-Балатом со всем содержимым — самой ранней из всех известных не-палат. Тысячелетиями, пока Шаи-Хулуд превращал зеленевшую планету Арракис в пустыню Ракис, Дар-эс-Балат ждал под песками. Они знают, что пустынная поверхность Ракиса воспроизводит первоначальный облик планеты — самое начало — когда она была единственным известным источником спайса.

— Ты заходишь слишком далеко, Стирос!

— Да неужели? Ты не находишь просвещающим то, что она спрашивает, как это песчаная форель поглотила большинство вод Ракиса и заново сотворила пустыню?

Туек постарался скрыть нараставший гнев. Стирос и в самом деле представлял опасное направление в жречестве, но его тон и слова поднимали вопросы, на которые Верховным Жрецом был дан ответ давным-давно. Метаморфоза Лито II породила бессчетную песчаную форель, каждая из которых была наделена частицей Его.

— Ты сидишь здесь и ничего не делаешь!— обвинил Стирос,— мы — пешки в...

— Довольно!— Туек достаточно наслушался цинизма этого старика.

Стирос удалился в испуге и смятении.

В тягостном размышлении Туек облачился в самое подходящее парадное облачение — белое, с золотом и пурпуром — и отправился навестить Шиэну.

Шиэна была в саду на крыше центрального жреческого комплекса вместе с Канией и еще двумя: молодой жрицей по имени Балдик, личной служанкой Туека, и жрицей-послушницей по имени Кипу на, которая вела себя, по мнению Туека, слишком подражая Преподобным Матерям. Орден имеет здесь, конечно, своих шпионов, но Туек не любил, когда это бросалось в глаза. Кипуна занималась в основном физической подготовкой Шиэны, и между девочкой и жрицей-послушницей установилось взаимопонимание, возбуждавшее ревность Кании. Даже Каниа, однако, не могла перечить приказаниям Шиэны.

Все четверо стояли рядом с каменной скамьей, почти в тени вентиляционной башни. Кипуна держала правую руку Шиэны, манипулируя пальцами девочки. Шиэна все подрастает, отметил Туек. Уже шесть лет она была на его попечении. Ему было видно, как под ее одеянием начинают проступать едва развивающиеся груди. Не было ни ветерка на крыше, и воздух тяжело входил в легкие Туека.

Туек оглядел сад — лишний раз убедиться в прилежном исполнении его распоряжения о мерах безопасности. Никогда не знаешь, откуда может грянуть опасность. Четверо из личной охраны Туека, хорошо вооруженные, но скрывавшие оружие, располагались по четырем углам крыши. Парапет, окружавший сад, был высоким, как раз, чтобы высовывались лишь головы охранников. Единственным более высоким сооружением, чем эта жреческая башня, была первая ветроловушка Кина приблизительно в тысяче метров к западу.

Несмотря на явные свидетельства, что все его приказы о мерах безопасности выполняются, Туек почувствовал опасность. Не Бог ли его предостерегает? Мысли Туека до сих пор бередил цинизм Стироса. Правильно ли позволять Стиросу так много воли?

Шиэна увидела приближающегося Туека и прервала странное упражнение по разработке пальцев, которое она исполняла под руководством Кипуны. С видом всепонимающего терпения девочка безмолвно застыла и устремила взгляд на Верховного Жреца, заставив своих спутниц повернуться посмотреть туда же, куда и она.

Для Шиэны Туек был кем-то, внушавшим страх. Она, скорее, даже любила старика, несмотря на то, что некоторые его вопросы были такими путаными. А его ответы! По полной случайности она открыла тот вопрос, который больше всего досаждал Туеку: «Почему?»

Некоторые из присутствовавших жрецов истолковали этот вопрос вслух как: «Почему вы в это верите?»

Шиэна немедленно ухватилась за это, и впоследствии ее пробы Туека и других приобрели неизменную форму: «Почему в это верят?»

Туек остановился приблизительно в двух шагах от Шиэны и поклонился.

— Доброе утро, Шиэна,— он нервно дергал шеей над воротником своего облачения. Солнце припекало плечи, и он подивился, почему девочка так любит сюда подниматься.

Шиэна неотрывно глядела на Туека испытующим взглядом. Она знала, что этот взгляд смущает его.

Туек откашлялся. Когда Шиэна вот так глядела на него, он всегда гадал: «Не Бог ли это глядит на меня ее глазами?»

Заговорила Каниа:

— Шиэна сегодня все спрашивает про Рыбословш.

Самым елейным голосом Туек ответил:

— Собственная Святая Армия Бога.

— Вся армия из женщин?— спросила Шиэна. Она говорила так, словно не могла в это поверить. Для тех, кто находился в самом низу ракианского общества, Рыбословши были названием из древней истории, развеянным во Времена Голода.

«Она испытывает меня»,— подумал Туек. Рыбословши. Современные носительницы этого названия — всего лишь небольшая торгово-шпионская делегация на Ракисе, состоящая из мужчин и женщин. Их древние корни не имели больше никакого значения для нынешней деятельности, руководимой, в основном, Иксом.

— В армии Рыбословш всегда были советники-мужчины,— сказал Туек. Он внимательно наблюдал, как отреагирует на это Шиэна.

— И еще всегда были Данканы Айдахо,— сказала Каниа.

— Да, да, конечно, Данканы Айдахо,— Туек постарался не выдать своего недовольства. Возобновляемые гхолы и их положение в Святой Армии как бы давали некую индульгенцию Бене Тлейлак-су. Но никак не уйдешь от факта, что Рыбословши охраняли Данканов от любого вреда.

— Кипуна рассказывала мне о Бене Джессерит,— сказала Шиэна.

Как же мечется ум этой девочки!

Туек откашлялся, сознавая свое собственное противоречивое отношение к Преподобным Матерям. Почитая эти особые обстоятельства, жречество испытывало крайне угнетающую ответственность перед Бене Джессерит, которая материально выражалась в основном в продаже Ордену меланжа по смехотворно низким ценам по сравнению с теми, что заламывал Тлейлакс. Шиэна самым простодушным тоном проговорила:

— Расскажи мне о Бене Джессерит, Хедли.

Туек кинул резкий взгляд на взрослых вокруг Шиэны, не улыбнулся ли кто? Он не знал, как относиться к тому, что Шиэна назвала его просто по имени. С одной стороны, это было унизительно, с другой — она оказывала ему почет таким личным обращением.

«Бог тяжко меня испытывает»,— подумал он.

— Преподобные Матери — хорошие люди?— спросила Шиэна.

— Многие из них — хорошие,— сказал Туек.

— А где ближайшая Преподобная Мать?— спросила Шиэна.

— В посольстве Ордена, здесь, в Кине,— ответил Туек.

— Ты ее знаешь?

— Много Преподобных Матерей в Оплоте Бене Джессерит,— сказал он.

— Что такое Оплот?

— Это то, как они называют свой дом здесь.

— Какая-то одна Преподобная Мать должна быть старшей. Ты знаешь, какая?

— Я знал ее предшественницу, Тамалан, но эта — новенькая. Она только что прибыла. Ее зовут Одраде.

— Какое смешное имя.

Туек и сам так думал, но вслух сказал:

— Один из историков говорил мне, что это видоизменение имени Атридес.

Шиэна задумалась над этим. Атридесы. Это была семья, из которой произошел на свет Шайтан. До Атридесов здесь были только Свободные и Шаи-Хулуд. Устная История, которую народ сохранял, несмотря на все запреты жречества, содержала перечень родословных самых значительных семей Ракиса. В своей деревне Шиэна не раз слышала эти имена по вечерам.

«Муад Диб родил Тирана».

«А Тиран родил Шайтана».

Шиэне не хотелось спорить и доказывать правду Туеку. Да и вид у него сегодня усталый. Она просто сказала:

— Приведи мне эту Преподобную Мать Одраде.

Кипуна подняла руку ко рту — скрыть торжество злорадной улыбки.

Туек в полном ужасе отпрянул. Как мог он повиноваться такому требованию? Даже ракианское жречество не может повелевать Бене Джессерит! И что, если Орден ему откажет?

Все эти мысли промелькнули в уме Туека в одно мгновение.

Вмешалась Каниа, предоставив Туеку нужную подсказку.

— Может быть, приглашение Шиэны могла бы передать Кипуна,— сказал Каниа.

Туек метнул взгляд на юную жрицу-послушницу. Да! Многие подозревали, что Кипуна — шпионка Бене Джессерит. Разумеется, каждый на Ракисе шпионил за каждым. Туек изобразил самую любезную улыбку и кивнул Кипуне.