Четвёртые войны пустыни

Глава 19

Одраде лежала, вытянувшись на боку во весь рост на выступе эркерного окна, ее щека легко касалась теплого плаза, через который была видна Великая Площадь Кина. Она опиралась спиной на красную подушку, пахнувшую меланжем точно так же, как пахли здесь, на Ракисе, многие вещи. Позади нее были три комнаты, небольшие, но удобные и достаточно удаленные и от Храма, и от Оплота Бене Джессерит. Их переезд в это здание был одним из условий, на которых было основано соглашение между Орденом и жрецами.

— Шиэна должна более надежно охраняться,— настаивала Одраде.

— Она не останется на попечении только Ордена!— возразил Туек.

— И на попечении только жрецов,— возразила Одраде.

Шестью этажами ниже эркерного окна Одраде распростерся огромный базар, беспорядочным лабиринтом расползавшийся во все стороны, заполняя почти целиком Великую Площадь. Серебристожелтый свет заходящего солнца омывал эту сцену сверканием, подчеркивая яркие краски торговых навесов, отбрасывая длинные тени по неровной земле. Его лучи зажигали воздух свечением там, где рассеянные кучки людей теснились вокруг заплатанных зонтиков или товаров барахолки.

Великая Площадь не была правильным квадратом. Базар, занимавший ее, уходил на полный километр вдаль от Одраде и более чем вдвое, влево и вправо от нее. Гигантский прямоугольник утрамбованной земли и древних камней, превращавшихся в едкую жгучую пыль под ногами дневных покупателей, пренебрегавших жуткой жарой в надежде купить повыгодней.

По мере приближения вечера базар оживал, людей стекалось все больше, пульс их движения становился учащеннее, лихорадочнее.

Одраде изогнулась, стремясь увидеть, что происходит совсем близко к зданию. Кое-кто из торговцев, обосновавшихся под ее окном, расходился по ближним кварталам. Они скоро вернутся; после трапезы и короткой сиесты готовые извлечь полную пользу из тех более ценных часов, когда люди выходят на открытый воздух, где можно спокойно дышать, не обжигая глотки.

Шиэна запаздывает, отметила Одраде. Жрецы не осмелятся задерживать ее намного. Они теперь будут отчаянно работать, забрасывая ее вопросами, увещевая помнить, что она — собственная посланница Бога к его Церкви. Будут напоминать Шиэне о многих, высосанных из пальца, обязательствах верности, которые Одраде придется выведать у Шиэны, чтобы выставить в смешном виде и показать всю вздорность и неприглядность.

Одраде изогнула спину и безмолвно выполняла минуту маленькие упражнения, чтобы снять напряжение. Она позволяла себе испытывать определенную симпатию к Шиэне. Мысли девушки сейчас хаотичны. Шиэна знает мало или вообще ничего о том, что ожидает ее, когда она полностью станет ученицей Преподобной Матери. Несомненно, этот юный ум захламлен мифами и другой ерундой.

«Как был захламлен и мой ум»,— подумала Одраде.

Но она не могла избежать воспоминаний в моменты, подобные этому. Ее непосредственная задача была ясна: очищение не только Шиэны, но и самой себя.

Ее память Преподобной Матери, которой она теперь стала, неотвязно преследовали давнишние воспоминания: Одраде, пятилетняя в уютном доме на Гамму. Дорога, на которой стоит дом, застроена особняками представителей среднего класса приморских городов планеты — одноэтажные здания на широких проспектах. Эти здания уходят далеко к извилистому берегу моря, где они уже стоят намного просторней, чем вдоль проспектов. Там, ближе к морю, они становятся подороже, и их владельцы не так жмутся из-за каждого квадратного метра.

Вынянченная Бене Джессерит память Одраде блуждала по этому отдаленному дому с его обитателями, по проспектам, встречая подружек по играм. Одраде ощущала, как у нее сжимается в груди, и это подсказывало ей, как тесно эти воспоминания связаны с прошлым и настоящим.

Детский сад Бене Джессерит в искусственном мире Ал-Дханаба, одной из первых планет Ордена. Позже она узнала, что в свое время Бене Джессерит даже помышлял превратить всю планету в не-прост-ранство. Это не позволили сделать только слишком большие энергетические затраты.

Для девочки с Гамму, оторванной от привычного окружения и подруг, этот детский сад казался фонтаном разнообразия. Образование Бене Джессерит включало интенсивную физическую подготовку. Были постоянные напоминания, что нельзя надеяться стать Преподобной Матерью, не пройдя через сильную боль и множество бесконечно утомительных упражнений, которые кажутся непосильными.

Некоторые из учениц не выдержали это стадии. Они отступили, чтобы стать нянями, прислугой, работницами, случайными скрещивальщицами. Они заполняли все необходимые Ордену места. Бывали времена, когда Одраде просто мечтала о такой неудаче, чувствуя, что это будет неплохая жизнь: меньше цель — меньше ответственность. Это было до того, как она окончила первоначальный курс.

Одраде присела на своем широком подоконнике и отпихнула подушку в сторону. Она повернулась спиной к базару. На базаре становится шумней. Проклятые жрецы! Они затягивают визит до крайних пределов!

Глубокий вздох сотряс Одраде. Она оглянулась через плечо на базар. До сих пор ни признака Шиэны.

«Я не должна любить это дитя!»

Вот и все. Одраде закончила предписываемое Бене Джессерит мнемоническое проигрывание. Она изогнула свое тело и уселась, скрестив ноги, на подоконнике. Ей открылся отличный вид на весь базар, на крыши города и его водный резервуар. Она знала, что немногие оставшиеся холмы к югу — последние остатки Защитной Стены Дюны, высоких хребтов основной горной породы, проломленных Муад Дибом и его легионами на песчаных червях.

Танцующая дымка жары виднелась за кванатом и каналом, защищавшим Кин от вторжения новых червей. Одраде тихо улыбнулась. Жрецы не находили ничего странного в том, чтобы ограждать свои общины и не позволять совершать набеги на них.

Одраде поглядела на отдаленные холмы, танцующие в мареве жары.

«Если жрецы еще немного затянут с возвращением Шиэны, я их покараю».

Жара, собранная за день землей и толстыми стенами, окружавшими Великую Площадь, все еще наполняла базар. Воздух над базаром дрожал и от дыма множества небольших костров, зажженных в окружающих зданиях и под навесами, разбросанными по всей площади. День был жарким, намного больше тридцати восьми градусов. Однако здание — бывший центр Рыбословш — охлаждалось икшианскими механизмами с испарительными бассейнами на крыше.

«Нам здесь будет комфортно».

Здесь они будут в безопасности настолько, насколько это могут обеспечить защитные меры Бене Джессерит. Преподобные Матери ходят по этим коридорам туда и сюда. У жрецов есть свои представители в этом здании, но никто из них не посмеет себя навязывать, если Одраде сама не пожелает их видеть. Шиэна будет здесь встречаться с ними только по случаю, но все эти случаи будет дозволять исключительно Одраде.

«Это происходит,— подумала Одраде.— План Таразы продвигается вперед».

В голове Одраде были совсем свежи сообщения последней связи с Домом Соборов. Открытия насчет тлейлаксанцев наполняли Одраде возбуждением, которое она тщательно подавляла. Этот Вафф, этот тлейлаксанский Господин, будет восхитительным предметом изучения.

Одраде расслабилась. Она знала, что Шиэна не позволит жрецам задерживать ее долго. Даже сама Одраде, умеющая держать себя в руках, не могла справиться с приступами дурных подозрений. Шиэне, конечно, еще труднее.

Они стали заговорщицами — Одраде и Шиэна. Первый шаг. Для Шиэны это — чудесная игра. Она рождена и воспитана в недоверии к жрецам. Как же для нее здорово найти, наконец, союзника!

Какое-то движение всколыхнуло людей перед окном Одраде. Она с любопытством глянула вниз. Там пять обнаженных мужчин, взявшись за руки, стали кругом. Их одеяния и стилсъюты лежали грудой в стороне под охраной темнокожей девушки в длинном коричневом платье из спайсового волокна. Ее волосы были перевязаны красной тряпкой.

Это были уличные танцоры.

Одраде читала множество донесений об этом феномене, но видела впервые со времени своего прибытия. Среди зрителей были три высоких жреца-стража в желтых шлемах с высокими гребнями. Охранники носили короткие накидки, которые оставляли ноги свободными для действия, у каждого было выкованное из металла копье.

Когда танцоры вошли в круг, в толпе зрителей стало нарастать напряжение. Одраде уже поняла, что это такое: скоро последует скандирующий крик неистовства и грандиозная рукопашная. Будут проламываться головы. Потечет кровь. Люди станут вопить и метаться. В конце концов все уляжется без официального вмешательства. Некоторые удалятся плача, некоторые смеясь. И охранники-жрецы не будут вмешиваться.

Бесцельное безумие этого танца, его последствия уже века занимали Бене Джессерит. Теперь оно привлекло жадное внимание Одраде. Защитная Миссионерия проследила, как этот ритуал переходил из поколения в поколение. Ракианцы называли его «танцем развлечения». Были у него и другие названия, и самым значительным среди них — «Сиайнок». Вот во что превратился величайший ритуал Тирана, момент его сопричастия со своими Рыбословшами.

В ноздри Одраде поплыл сладкий фруктовый запах. Она чихнула и поглядела на вентиляторы возле своего окна. Жар от толпы и согретой земли вызвал восходящий поток воздуха. Он и донес запахи снизу через икшианские вентиляторы. Одраде прижалась лицом к плазу, чтобы посмотреть прямо вниз. Ага, или танцоры, или толпа опрокинули торговую палатку. Танцоры топтались по фруктам. Желтый сок обрызгал их до самых бедер.

Среди наблюдателей Одраде узнала торговца фруктами — знакомое сморщенное лицо, которое она видела несколько раз в этой палатке рядом со входом в здание. Ему словно плевать было на понесенные убытки. Как и все остальные вокруг него, он сосредоточил свое внимание на танцорах. Пять обнаженных мужчин двигались разболтанными движениями, высоко вскидывая ноги, неритмичное и на вид не скоординированное представление, которое периодически повторялось — трое танцоров двумя ногами на земле, двое подняты в воздух над своими партнерами.

Это было сродни древнему обычаю Свободных — хождению по песку. Этот занятный танец был ископаемым, уходящим корнями в древнюю необходимость двигаться так, чтобы ничем не выдать своего присутствия червю.

Танцоры начали все больше обрастать тесной толпой, собиравшейся вокруг них со всего огромного прямоугольника базара; люди в толпе подпрыгивали, как детские игрушки, чтобы поверх голов хоть на секунду взглянуть на пятерых обнаженных мужчин.

Затем Одраде увидела эскорт Шиэны, двигавшийся далеко справа, где на площадь выходил широкий проспект. Согласно историческим источникам, по этому проспекту пролегал маршрут Лито II в город из его обнесенного высокими стенами Сарьера, расположенного далеко к югу. Если приглядеться к деталям, можно различить некоторые из форм и образцов, которые при Тиране были городом Онн — фестивальным центром, построенным вокруг более древнего города Арракина. Онн стер многие отметины Арракина, но некоторые проспекты сохранились: некоторые здания были слишком полезны, чтобы заменять их другими. А здания определяли улицы.