Четвёртые войны пустыни

Глава 38

Они собрались в апартаментах верхнего этажа над музеем Дар-эс-Балата. Это было длинное помещение, где сквозь плазовую стену открывался вид на запад, на сад на крыше, заросший кружевной зеленью. Обстановка — мягкие диванчики и экспонаты из не-палаты Тирана высокой художественной ценности. Одраде выступала против присутствия Шиэны, но Тараза осталась твердой, как камень. Воздействие девочки на Ваффа и некоторых жрецов давало Бене Джессерит подавляющее преимущество.

Вдоль длинной стены с окнами стояли долбановые ширмы, чтобы защитить от сияния солнца. Даже то, что окна смотрели на запад, являлось для Одраде определенным показателем: это было помещение, сосредоточенное на смерти.

Она восхитилась стоящими перед ней долбанами. Это были плоские черные филенки толщиной в десять молекул, вибрирующие в прозрачном жидком связующем. Саморегулирующиеся ширмы выбирали заранее определенный и допустимый уровень света, так что немногое исчезало из вида. Одраде знала: художники и древние дельцы предпочитали их поляризующим системам, потому что долбаны оставляли полный спектр света. То, что они были здесь, говорило о предназначении помещения — выставочный зал самых лучших экспонатов из собрания Императора. Здесь было платье его несостоявшейся суженой. Жрецы-советники яростно дискутировали между собой в одном из концов комнаты, не обращая внимания на лже-Туека. Тараза стояла неподалеку, прислушиваясь. Ее лицо явно выражало, что она считает жрецов дураками.

Вафф со своей свитой Лицевых Танцоров стоял возле широкой входной двери. Его взгляд переходил с Шиэны на Одраде и Таразу, и только изредка на спорящих жрецов. Каждое движение Ваффа свидетельствовало о его неуверенности. Действительно ли его поддержит Бене Джессерит? Смогут ли они все вместе мирными средствами преодолеть ракианскую оппозицию?

Шиэна и прикрывавший ее эскорт остановились возле Одраде. В девочке до сих пор были резкость и поджарость, отметила Одраде, но она полнела, и мускулы обретали очертания, свойственные Бене Джессерит. Ее высокие скулы смягчились под оливковой кожей, карие глаза стали светлее, но оставались рыжие пряди в ее каштановых волосах. То внимание, которое она уделяла жрецам, показывало, что она взвешивает сейчас, насколько значительно то, во что она посвящена и насчет чего проинструктирована.

— Они действительно будут сражаться? — прошептала она.

— Прислушайся к ним,— сказала Одраде.

— Что сделает Верховная Мать?

— Внимательно за ней наблюдай.

Они обе посмотрели на Таразу, стоявшую в окружении отряда мускулистых послушниц. Тараза, продолжавшая наблюдать за жрецами, выглядела повеселевшей.

Ракианская группа начала свой спор в саду на крыше. Они вошли с ним внутрь, когда удлинились тени. Они сердито пыхтели, порой бормотали, а потом опять повышали голоса. Разве они не видят, как поддельный Туек наблюдает за ними?

Одраде перенесла свой взгляд на горизонт, видимый за садом на крыше: никакого признака жизни во всей пустыне. В каком направлении ни смотри от Дар-эс-Балата — увидишь пустой песок. Люди, рожденные и выросшие здесь, обладали другим взглядом на жизнь и на свою планету, чем большинство этих советников-жрецов. Это не Ракис зеленных поясов и полных водой оазисов в более высоких широтах, словно цветущие пальцы, указывающие на долгие пути пустыни. Из Дар-эс-Балата открывалась Срединная Пустыня, растянувшаяся, как крестная всех пустынь, вокруг целой планеты.

— Достаточно я выслушал этой чуши! — взорвался лже-Туек. Он грубо оттолкнул одного из своих советников в сторону и вошел в середину спорящей группы, поворачиваясь всем телом, чтобы посмотреть в каждое лицо.— Вы все, что, с ума посходили?

Один из жрецов,— Господи, это же старый Альбертус! — поглядел через зал, ища Ваффа, и окликнул:

— Сер Вафф! Не будешь ли ты так добр, унять своего Лицевого Танцора?

Вафф заколебался, а затем направился к спорящим; его свита — вплотную за ним.

Фальшивый Туек повернулся всем телом и устремил палец на Ваффа:

— Эй, ты! Стой, где стоишь! Я не потерплю тлейлаксанского вмешательства! Ваш умысел открыт мне, как на ладони!

Одраде наблюдала за Ваффом, когда заговорил ложный Туек. Неожиданность! Никто никогда так не обращался к Господину Бене Тлейлакса. Какой шок! Черты его лица исказились от ярости. Из его рта вырвались жужжащие звуки, похожие на звуки рассерженных насекомых, модулированный шум, который явно был неким видом языка. Лицевые Танцоры его свиты замерли, как вкопанные, но лже-Туек просто перевел взгляд на своих советников.

Вафф перестал жужжать. Было видно, что он объят ужасом! Его Лицевой Танцор Туек не бежит к ноге! Он направился к жрецам. Лже-Туек это заметил и вновь ткнул в его сторону подрагивающим пальцем.

— Говорю тебе, держись подальше! Ты, может быть, и способен уничтожить меня, но не покорить.

Это решило дело. Вафф остановился. Он метнул взгляд на Таразу, увидел, что она поняла его затруднения, и это ее веселит. Теперь у него было новая цель для ярости.

— Ты знала!

— Я подозревала.

— Ты... Ты...

— Вы слишком хорошо справились,— сказала Тараза.— Это же ваше собственное создание.

Жрецы не обратили внимания на этот спор. Они закричали на лже-Туека, приказывая ему заткнуться и убраться.

Одраде изучала предмет их нападения.

Лже-Туек выпрямился, внезапно обретя спокойствие, приосанился и метнул язвительный взгляд на своих обвинителей.

Вафф поглядел на Одраде.

Она улыбнулась и обратилась к тлейлаксанскому Господину.

— Нашим целям вполне отвечает, чтобы звание Верховного Жреца на данное время не переходило в другие руки,— сказала она.

Вафф немедленно углядел выгоду для себя. Таким образом между жрецами и Бене Джессерит вбивается клин, исчезает одна из самых больших опасностей, с помощью которых Орден держит Тлейлакс.

— Это отвечает и моим целям,— сказал он.

Поскольку жрецы опять гневно возвысили голоса, подоспела Тараза.

— Кто из вас нарушит наше соглашение? — спросила она.

Лже-Туек оттолкнул двух своих советников в сторону и широкими шагами прошел через комнату к Верховной Матери. Он остановился только в шаге от нее.

— Что здесь за игра? — спросил он.

— Мы поддерживаем тебя против тех, кто хочет тебя заменить,— ответила она.— Бене Тлейлакс присоединяется к нам в этом. Это способ продемонстрировать, что и мы тоже имеем голос при выборе Верховного Жреца.

Несколько голосов жрецов прозвучали в унисон:

— Лицевой Танцор он или нет?

Тараза благосклонно взглянула на стоявшего перед ней человека:

— Ты Лицевой Танцор?

— Разумеется, нет!

Тараза посмотрела на Одраде, и Одраде сказала:

— Кажется, здесь произошла ошибка.

Одраде выхватила взглядом Альбертуса и задержала на нем взгляд.

— Кажется, дело, ради которого мы собрались, завершено,— сказала Тараза.— Если тебе нужна защита, Верховный Жрец Туек, то наш охранный отряд ожидает в холле. Эти люди в твоем распоряжении.

Они увидели в нем понимание и согласие. Он стал созданием Бене Джессерит. Он не помнил ничего о своем происхождении Лицевого Танцора. Когда жрецы и Туек удалились, Вафф выпалил единственное слово, обращаясь к Таразе на языке исламиата:

— Объясни!

Тараза вышла из-за своих охранниц, словно бы делаясь уязвимой. Это было рассчитанное движение, которое они обсуждали в присутствии Шиэны. На том же языке Тараза ответила:

— Мы ослабляем хватку, которой держим Бене Тлейлакс.

Вафф столкнулся со множеством вопросов без ответов. Он не был удовлетворен полученными с Гамму сообщениями. Он вовлечен сейчас в опасную двойную игру. Не играет ли Орден в такую же игру? Но тлейлаксанских Затерянных нельзя отодвинуть в сторону, не навлекая нападения Преподобных Черниц. Сама Тараза предостерегала об этом. Представляет ли старый башар на Гамму силу, с которой до сих пор нужно весьма и весьма считаться?

Вафф заговорил. В голосе — терзающая его тревога перед неизвестностью:

— По-вашему, мы не осознаем, как вы надеетесь править нами!

— Гниль, которую принесли с собой Люди Рассеяния,— ответила Тараза,— гниль с головы.

Манера Ваффа изменилась. Нельзя игнорировать то, что подразумевается под этой мыслью Бене Джессерит. Но не посеет ли она вражду?

Вафф заскрипел зубами. Его одолели сумасшедшие мысли, что Орден затмил его ум каким-то секретным наркотиком, распрысканным в воздухе. Они знают то, в чем отказано другим! Он переводил взгляд с Таразы на Одраде и опять на Таразу.

— Ты говоришь, что вы ослабляете вашу хватку,— проворчал Вафф.— Но я чувствую твои пальцы на своем горле.

— Значит, хватка на твоем горле сохраняется,— сказала она.— Некоторые из ваших Затерянных к вам вернулись. Ни одна Преподобная Мать не вернулась к нам из Рассеяния.

— Но ты сказала, что вы знаете все о...

— У нас есть и другие пути приобретения знаний. Что, по-твоему, произошло с Преподобными Матерями, которых мы отправили в Рассеяние?

— Общая катастрофа? — он покачал головой. Это была абсолютно новая информация. Ни один из возвратившихся тлейлаксанцев ничего об этом не говорил. Это противоречие питало его подозрения, кому же верить?

— Они стали ренегатками,— сказала Тараза.

Одраде, услышав, как впервые Верховной Матерью произносятся вслух всеобщие подозрения, ощутила огромную мощь, скрытую за этими простыми словами Таразы. Одраде это даже испугало. Она знала ресурсы, планы на случай непредвиденных обстоятельств, импровизированные пути, которые Преподобная Мать могла использовать, чтобы преодолеть препятствие. Могло ли это остановить что-то Оттуда? Когда Вафф не ответил, Тараза продолжила:

— Вы пришли к нам с грязными руками.

— Ты осмеливаешься так говорить? — осведомился Вафф.— Ты, кто продолжает подрывать наши ресурсы способами, которым научила вас мать вашего башара?

— Мы знаем, что вы можете позволить себе потери, раз у вас есть ресурсы из Рассеяния,— сказала Тараза.

Вафф сделал дрожащий вздох. Значит, Бене Джессерит знает даже это. Он частично понимал, как они это выведали. Что ж, следует найти способ вернуть лже-Туека под свой контроль. Ракис. Это действительно та цена, которую доискиваются люди Рассеяния, и ее еще могут потребовать от Тлейлакса.

Тараза подошла еще ближе к Ваффу, одинокая и уязвимая. Она увидела, как еще больше напряглись ее охранницы. Шиэна сделала небольшой шажок по направлению к Верховной Матери, и Одраде оттянула ее назад.

Одраде смотрела на Верховную Мать, а не на вероятных участников нападения. Действительно ли тлейлаксанцы убеждены, что Бене Джессерит будет им служить? Она выглядит очень одинокой, отдаляясь от своих охранниц так близко к Ваффу и его людям. Куда могут завести Ваффа его очевидные подозрения?

Тараза содрогнулась.

Одраде это заметила. Тараза была необыкновенно худа — как ребенок — ни одной лишней унции жира. Это делало ее изощренно чувствительной к перепадам температуры, очень плохо переносящей холод. Но Одраде не ощущала в помещении перепада температур. Значит, Тараза приняла опасное решение — настолько опасное, что тело ее выдает. Опасное не для нее самой, конечно,— опасное для Ордена. Вот в чем ужасное преступление Бене Джессерит: неверность своему Ордену.