Четвёртые войны пустыни

Глава 1

— Тараза ведь рассказала тебе, что мы уже воссоздали одиннадцать гхол Данкана Айдахо? Этот — двенадцатый.

Произнося это с намеренной сухостью, старая Преподобная Мать Шванги глядела с галереи третьего этажа на мальчика, игравшего на зеленой лужайке. Яркий полуденный свет планеты Гамму солнечными зайчиками отплясывал на белых стенах внутреннего дворика, наполняя все пространство на лужайке таким сиянием, как будто на юного гхолу был специально направлен луч театрального софита.

«Воссоздали»,— подумала Преподобная Мать Лусилла. Она позволила. себе коротко кивнуть, заметив, каким же холодным безразличием веет от манер Шванги и от выбираемых ею слов.

Мальчику на газоне было на вид приблизительно двенадцать стандартных лет, но у гхол, с еще не пробужденной памятью об их исходной жизни, внешность может быть обманчива.

Мальчик на миг отвлекся и поглядел на наблюдавших за ним с галереи. Крепыш, с прямым взглядом, взирающий из-под черной копны вьющихся волос. Желтый свет ранней весны отбрасывал небольшую тень у его ног. Открытые участки кожи у него загорели почти дочерна, но когда при легком движении голубой стилсъют чуть соскользнул с его плеча, там обнажилась бледная кожа.

Эти гхолы не только дороги, они еще и крайне опасны для нас, - сказала Шванги.

Голос ее звучал ровно и бесцветно, обретая от этого еще большую властность — голос Преподобной Матери Наставницы, говорящей с послушницей. Для Лусиллы это было дополнительным напоминанием, что Шванги входила в крайнюю оппозицию проекту гхолы.

Тараза заранее предостерегала Лусиллу;

Она постарается переманить тебя на свою сторону. Одиннадцати неудач достаточно,— сказала Шванги.

Лусилла поглядела на морщинистое лицо Шванги, внезапно подумал: «Когда-нибудь я тоже стану старой и немощной. И, может быть, приобрету такой же вес в Бене Джессерит».

Шванги была невысока, морщины ее тела были приметами долгого служения Ордену.

Из изученных ею заранее сведений, Лусилла знала, что под форменной черной абой Шванги скрывается костлявое тельце, которое редко кому-либо доводилось видеть, кроме обшивавших ее послушниц и скрещивавшихся с ней мужских особей. Широкий рот Шванги с двух сторон ограничивали старческие морщины, идущие к выпяченному подбородку.

В ее манерах было много суховатой резкости, которую непосвященные часто принимали за гнев. Командующая Оплотом Гамму больше других Преподобных Матерей заботилась о том, чтобы ее приказания выполнялись беспрекословно.

Лусилле опять захотелось, чтобы она смогла ознакомиться в целом со всем проектом гхолы, но Тараза достаточно ясно дала понять:

— Шванги не следует доверять там, где дело касается безопасности гхолы.

— Мы считаем, что сами же тлейлаксанцы и убили большинство из одиннадцати предыдущих,— сказала Шванги.— Одно это свидетельствует о многом.

Лусилла, как и Шванги, выбрала манеру спокойного, почти безмятежного созерцания. Ее поза как бы говорила: «Я, может быть, намного младше тебя, Шванги, но я тоже полная Преподобная Мать». Она ощущала на себе пристальный взгляд Шванги.

Шванги видела голографические изображения этой Лусиллы. Но они не шли ни в какое сравнение с самим оригиналом. Геноно-сительница высшего уровня, никаких сомнений. Затопленные синевой глаза без маскирующих линз кажутся проницательными, и это хорошо сочетается с ее длинным овальным лицом. Сейчас, когда капюшон ее черной абы откинут, были видны каштановые волосы, собранные в тугой узел. Даже самое жесткое облачение не способно полностью скрыть пышных грудей Лусиллы. Она происходила от генетических линий, известных своими материнскими данными, и уже подарила Ордену трех детей, двух — от одного и того же производителя.

Да — каштанововолосая красавица с полными грудями и готовностью к материнству.

— Ты очень мало говоришь,— сказала Шванги.— Из этого мне ясно, что Тараза настроила тебя против меня.

— Есть ли у тебя причины полагать, что убийцы постараются уничтожить и этого гхолу?— спросила Лусилла.

— Они уже пытались.

«Странно, отчего на ум приходит мысль о ереси, когда думаешь о Шванги,— подумала Лусилла.— Может ли существовать ересь среди Преподобных Матерей?» Религиозные оттенки этого слова казались неподходящими в среде Бене Джессерит. Откуда взяться еретическим мыслям среди тех, кто во всех религиозных делах руководствуется только верой.

Лусилла перевела взгляд вниз на гхолу, решившего в этот момент пройтись на руках вокруг лужайки, затем он остановился и поглядел на двух женщин, смотревших на него с галереи.

— Как он славно крутит колесо,— язвительно усмехнулась Шванги. Ее старческий голос не мог полностью скрыть затаенную жестокость.

Лусилла поглядела на Шванги. Есть в ней что-то, способное подорвать основы Бене Джессерит. Бунт против Таразы, против Верховной Преподобной Матери? Немыслимо! Верховные Матери взращивались и воспитывались как монархи. Если уж Тараза собирала совет, выслушала все мнения — а потом вынесла свое собственное решение — весь Орден обязан был ей подчиниться.

— Сейчас не время для раздумий,— сказала Шванги.

Значение ее слов было ясным: возвращаются люди Рассеяния и намерения некоторых из них угрожают Ордену.

«Преподобные Черницы».

До чего похоже на «Преподобные Матери».

Лусилла решилась закинуть удочку:

— Значит, по-твоему, мы должны сосредоточиться на проблеме этих Преподобных Черниц из Рассеяния?

— Сосредоточиться? Ха! Они не обладают нашими возможностями. И они не используют меланж. Наши знания, полученные благодаря спайсу,— вот что они хотят заполучить!

— Возможно,— согласилась Лусилла. Ей не хотелось делать этого, не имея веских доказательств.

— Верховная Мать Тараза отвлекается от дел ради пустой возни с этими гхолами,— сказала Шванги.

Лусилла промолчала. Проект гхолы определенно вызывал крайнее раздражение у Ордена. Даже отдаленная вероятность получить еще одного Квизатца Хадераха вызывала ужас у Ордена.

— Нам вообще не следует перевозить этого гхолу на Ракис,— пробормотала Шванги.— Не будите спящих червей.

Лусилла опять обратила внимание на мальчика-гхолу.

Он повернулся спиной к высокой галерее, на которой стояли две Преподобные Матери, но что-то в его позе говорило — он понимает, что разговор о нем, и ожидает его результата.

— Ты, несомненно, сознаешь, что тебе рано, когда он еще слишком юн,— сказала Шванги.

— Я никогда не слыхала о глубоком кодировании такого малыша,— согласилась Лусилла. Она намеренно допустила легкую иронию в своих словах, зная, что Шванги, расслышав ее, неправильно это истолкует. Бене Джессерит — высшие специалисты в генетическом отборе.

— Я не думаю, что кодирование его было ошибкой,— сказала Шванги, неправильно истолковывая слова Лусиллы.

— Мы делаем то, что нам приказывают,— сказала Лусилла. Пусть Шванги сама решит, что означают эти слова.

— Значит ты не возражаешь против перевода гхолы на Ракис,— спросила Шванги.— Интересно, продолжала бы ты и дальше так беспрекословно повиноваться, если бы знала обо всех обстоятельствах этого поступка.

Лусилла сделала глубокий вдох. Не откроется ли ей сейчас весь замысел, связанный с гхолами Данкана Айдахо?

— На Ракисе есть девочка по имени Шиэна,— продолжала Шванги.— Она обладает даром управлять гигантскими червями.

Лусилла скрыла свое оживление. «Гигантские черви. Наездница Песков, предсказанная Тираном, наконец появилась!»

— Я не просто завожу пустой разговор,— сказала Шванги, когда Лусилла вновь промолчала. «Разумеется, нет,— подумала Лусилла.— И ты называешь их так, исходя из их внешнего вида, а не из сути их внутреннего мистического значения. Гигантские черви. А на самом деле думаешь о Тиране Лито II, чей бесконечный сон несут жемчужинки сознания в каждом из этих червей. По крайней мере, приходится в это верить».

Шванги кивнула на ребенка на лужайке под ними.

— По-твоему, их гхола будет способен повлиять на девочку, повелевающую червями?

«Вот, наконец, все и выплыло наружу»,— подумала Лусилла. Вслух она сказала:

— У меня нет желания отвечать на такой вопрос.

— Ты и в самом деле осторожна,— сказала Шванги.

Лусилла подумала: «Осторожна? Да, разумеется».— Тараза ее предостерегала:

— Там, где дело касается Шванги, ты должна действовать крайне осторожно и очень быстро.

Она искоса взглянула на Шванги.

— Я не понимаю, как Тлейлакс смог расправиться с одиннадцатью гхолами, как они проникли сквозь все наши защитные поля?

— Сейчас у нас есть башар,— сказала Шванги.— Может быть, он сможет предотвратить несчастье.— Ее тон говорил, что она в это не верит.

Верховная Мать Тараза говорила:

— Ты Геноносительница, Лусилла. Когда прибудешь на Гамму, ты разберешься во всем на месте. Но для достижения твоей цели не обязательно знать весь план целиком.

— Подумай о цене!— проговорила Шванги, угрюмо глядя на гхо-лу, который сейчас присел на корточки и рвал траву.

Лусилла понимала, что цена не имеет к этому никакого отношения, открытое признание неудач — вот что было намного сложнее. Орден не мог выдать свой провал. Но то, что Геноносительница призвана рано — это факт. Тараза уже знала, что Геноносительница все поймет и составит представление об этой части их плана.

Шванги указала костлявой рукой на ребенка, вернувшегося к своей одинокой игре, прыгая и кувыркаясь на траве.

Оценить сложность противоречий внутри Ордена можно по назначению настоятельницей Оплота на Гамму именно Шванги.

Те, кто противостоят Таразе, отказываются сидеть на обочине.

Шванги повернулась и пристально поглядела на Лусиллу. Сказано уже достаточно. Достаточно услышано и проанализировано тренированным умом Бене Джессерит. Дом Соборов очень тщательно выбирал Лусиллу.

Лусилла ощущала, как прощупывает и изучает ее старуха, но не позволяла ей повлиять на ту глубочайшую сосредоточенность, которая помогает каждой Преподобной Матери справиться со стрессом. «Пусть смотрит на меня во все глаза». Лусилла повернулась и, безмятежно улыбнувшись, стала разглядывать галерею напротив. На нее вышел мужчина в мундире, вооруженный тяжелым лазерным пистолетом, кинул взгляд на двух Преподобных Матерей, а затем сосредоточил его на ребенке внизу на лужайке.

— Кто это?— спросила Лусилла.

— Патрин — довереннейший подчиненный башара. Он утверждает, что всего лишь слуга башара. Но надо быть слепым дураком, чтобы в это поверить.

Лусилла с огромным вниманием стала разглядывать человека на противоположной стороне галереи. Так вот он каков, Патрин. Уроженец Гамму, как сказала ей Тараза. Выбран для выполнения этой задачи самим башаром. Худой и светловолосый, уже слишком старый для строевой службы, но по настойчивому призыву башара вернулся к своему командиру, во всем ему помогая.

Шванги заметила, как Лусилла с неподдельной озабоченностью перевела взгляд с Патрина на гхолу. Да, если башар опять призван охранять Оплот, значит, гхола действительно в крайней опасности.

Лусилла вздрогнула от внезапной догадки.