"Фантастика 2023-49. Компиляция. Книги 1-13

* * *

Прежде чем рассказывать, Гептарх задал Георгию еще несколько вопросов.

— Скажи сначала, как ты представляешь себе то, что происходит с информационно-энергетической матрицей человека (называть ее душой я поостерегусь) после смерти?

— Ну, в Рай и Ад я точно не верю. Дело в том, что я знаком не только с пари Паскаля[198], но и с аргументами противной стороны. Даже ошибку в его расчетах вижу. Да и от Вас кое-что уже успел узнать. Христианское учение говорит о том, что человек, верящий в бога, попадает в рай, а не верящий в ад. Но ведь кроме христианской религии на Земле, в разные времена, были еще сотни других. Исходя из предпосылок Паскаля, получается, что человек, верящий во Христа, попадает в христианский рай и, одновременно, в как минимум сотню адов, предусмотренных другими религиями, так как в них он не верит. Это ведь по определению невозможно. Так что я считаю, что любой человек свой персональный ад, да и рай заодно, носит с собой. И что с ним будет потом, зависит не от соблюдения им каких-либо ритуалов, а только от того, как именно он прожил свою жизнь. Какими словами его потом вспоминать будут, и будут ли вспоминать вообще.

— Логично, и близко к истине. Основное ты понимаешь. А теперь ответь на еще один вопрос. Сколько поколений своих предков ты знаешь и иногда вспоминаешь?

— По отцовской линии — 4, до прапрадеда включительно, а по материнской только два — до деда.

— Вот. Не зря говорят: Иваны родства не помнящие. У тебя еще не самый запущенный случай. И обстоятельства, наверняка оправдательные имеются?

— Конечно, имеются. Прапрадед по отцовской линии — первый в роду, кто нынешнюю фамилию получил. Уже, будучи взрослым. Предыдущую его фамилию я знаю, но она очень распространенная была. Там однофамильцев — сотни тысяч. Как среди них своих вычислить? А по материнской линии дед — в войну погиб. Ни бумаг, ни записей не осталось. Все архивы сгорели. Только фотокарточек несколько имеется, и все.

— А родовая память на что?

— Так как ее инициировать?

— Ленивые вы стали. Всему учить надо. А самому попытаться — слабо? Человек — очень на многое способен. А вы живете, как растения. Даже одну сотую от возможностей мозга не все используют. Так ведь и вконец можно деградировать. Обратно в обезьян.

— Теперь к делу давай переходить. Как ты думаешь, священники ваши, когда отпевают умершего человека, просто так вечную память поют? Традиция это такая? Установку они вам дают. Пока помните человека — цела будет его информационно-энергетическая матрица. А как перестанут вспоминать, так и рассосется, развоплотится она.

— Но ведь вспоминать-то, по-разному можно. Можно с добрым сердцем, а можно и с ненавистью.

— Так и ощущает матрица эти воспоминания по-разному. Если ненавидят, да еще и многие — это и есть ад.

— Еще вопрос. Речь идет о воспоминаниях конкретного человека или, в том числе, об его действиях, изделиях и сооружениях которые он создал.

— Видишь, ты сам все уже понял. Разумеется, память о человеке остается и в том, что он создал, вложив частичку себя. Если каменщик сложил справный дом, то его вспоминают добрым словом пока этот дом стоит. Причем, эти люди могут даже не знать, кто именно строил этот дом. Важно, чтобы он построен был на совесть. И любое доброе слово, даже не высказанное вслух, там обязательно отзовется и всегда дойдет точно по адресу.

Гептарх немного помолчал, а потом продолжил, — вечная память — это благое пожелание. Своего рода — завет. Только вот не бывает ее вечной. Всех когда-то забывают. Кого раньше, а кого и позже. И лучше бы — попозже. И для живых это лучше, и для тех, кто уже на той стороне. Когда могилы зарастают травой, бумага рассыпается в прах, изустная молва затихает — там тоже ничего не остается.

— Так что, получается, что там лучше всего приходится учителям, врачам и строителям? И еще вопрос. С мертвыми все понятно, а живым польза какая?

— Начну со второго вопроса. Как ты считаешь — ангелы хранители — это некие посторонние сущности, приставленные к людям богом? Счас! Род это своих сыновей и дочерей защищает. Нет там посторонних. Только свои. И то, что ангелы хранители только у крещеных есть — наглая ложь. У всех они есть. Ты крещеный?

— Нет. У меня родители атеисты.

— А ангел хранитель имеется?

— Еще какой! Не раз и не два спасал. Иногда — из безнадежных положений за шкирку вытаскивал. Или пинка такого давал, что сам вылетал.

— Вот видишь. Не зависит это от ритуалов. А от силы рода — зависит. Причем, напрямую. Теперь на первый вопрос отвечаю. Не только им. Добавьте к своему списку конструкторов, архитекторов, скульпторов, композиторов, поэтов, художников. Да и писателей многих, которые такие вещи создают, которые еще долго после их смерти еще очень долго востребованы. Главное, личностью быть, талант свой в землю не зарывать, творить не за страх, а за совесть. И жить по совести. Как вы думаете, у Гомера имеются сейчас какие-нибудь проблемы?

— Подозреваю, что долго еще никаких не будет. А как дело обстоит с денежными мешками, жертвовавшими церкви огромные суммы, иногда целые состояния?

— Ну и зачем спрашиваешь? Неужели самому не понятно? Там деньги не помогут. Вне зависимости от их количества. Что такое тонкая струйка проплаченных молитв и поминаний, против дружного хора проклятий от всех кинутых и обездоленных. Ничто.

— Хорошо. На большую часть моих вопросов Вы ответили. Только вот, подозреваю, что встречались мы не только из-за этого. Есть ведь еще что-то за душой, что высказать хотите?

— Как не быть? Есть. Самый главный вопрос, я на закуску оставил. Ради него, по сути, наша сегодняшняя встреча и состоялась. Остальные вопросы в равной степени всех касались, а этот — исключительно нашего, славянского эгрегора.