"Фантастика 2023-49. Компиляция. Книги 1-13

Глава 9

— Хорошо тут у вас, — улыбнулась Катя. — Свой парк, да какой большой! Похоже на настоящий лес.

— Ну, лес тут был очень давно, лет двести назад, не меньше.

Мы неторопливо шли по парку Лесотехнического института. Мокрый песок дорожек поскрипывал под ногами — ночью прошёл дождь. Газоны были завалены ворохами жёлтых и бурых листьев, но дорожки чисто выметены — это первокурсники постарались.

Слева, далеко за деревьями и железнодорожным мостом громыхали трамваи, выворачивая на Лесной проспект. Там кипел жизнью промышленный район большого города.

Я приехал в Ленинград рано утром, чтобы сдать в ректорат данные, которые собирал по просьбе ректора Каткова. За два дня до поездки созвонился с Катей, и к нашему удивлению, её сегодня отпустили с последних лекций. У нас появилось время, не спеша, прогуляться по Ленинграду.

— Поедем в центр? — предложил я.

— А ты хочешь? — вопросом на вопрос ответила Катя.

— Если честно — не очень, — улыбнулся я. — Просто так принято — если уж гулять, то по Невскому проспекту, или Летнему саду. На крайний случай существует ещё Марсово поле. А я с удовольствием прогуляюсь здесь — люблю новые места.

— Я тоже, — обрадовалась Катя. — Тем более что в Летнем саду все статуи уже закрыли на зиму. Я была там с подружками. Тогда пошли?

Взявшись за руки, мы шагали по широкой аллее, затем свернули на узкую боковую дорожку. Дорожка была отсыпана крупным речным песком чуть красноватого цвета. Смотрелось это очень красиво.

— Смотри, какие странные штуки! — воскликнула Катя, показывая на два гранитных кругляша, которые стояли ровно посреди аллеи. Они были похожи на два низких пенька, словно кто-то спилил здесь ночью парочку гранитных деревьев.

— Что это такое? — недоумённо спросила Катя. — Она взобралась на один из кругляшей и засмеялась:

— Смотри — я выше тебя!

— Я слышал, что однажды на этом месте была дуэль. Стрелялись двое молодых военных и оба смертельно ранили друг друга. Мать одного из них поставила эти тумбы на месте гибели сына и его противника.

— Какой ужас!

Катя быстро спрыгнула с постамента.

— Почему ты мне раньше ничего не сказал?

Она расширившимися глазами смотрела на гранит.

— Подумать только — именно здесь умирал человек! Как ты думаешь — из-за чего они стрелялись? Из-за девушки?

Я пожал плечами.

— Возможно. Подробностей я не знаю. Помню только, что секундантом одного из них был Рылеев — знаменитый декабрист.

— Ничего себе! А может, дуэль была и не из-за девушки, а из-за политических взглядов?

— Не думаю, — усмехнулся я. — Хотя, в те времена стрелялись по поводу и без повода. Предлагаю немного подъехать на трамвае. Я бы не прочь где-нибудь пообедать. Ты случайно не знаешь поблизости какую-нибудь столовую?

— Нет, — помотала головой Катя. — Но если ты проводишь меня до общежития, мы что-нибудь придумаем.

— Вот и отлично!

— Я как раз хотела поговорить с тобой по поводу твоих знакомых. Этот Владимир Вениаминович — откуда ты его знаешь?

— Он иногда приезжает ко мне на охоту. Вот мы и познакомились.

— Ты знал, где он работает, когда просил его помочь?

— Догадывался. И как, он помог?

— Ещё бы! Он такое представление разыграл на вокзале — даже я испугалась! А что было с ребятами! Кирилла они увезли с собой, а Славку отпустили. Он по платформе бегом бежал! Два дня их на занятиях не было. Даже пошли слухи, что их отчислили. Но вчера оба появились. Только теперь сидят тише воды, ниже травы, а ко мне вообще не подходят, представляешь? И ещё девчонки шептались, что у отца Кирилла какие-то проблемы.

Я улыбнулся. Да, нагнал Владимир Вениаминович шороху.

— Твой знакомый подвёз меня на чёрной «Волге» прямо к институту. А по дороге рассказывал анекдоты — я хохотала, как сумасшедшая. А вот про тебя он даже не спрашивал.

— У нас такой уговор, — объяснил я. — Он про меня не спрашивает, а я про него не рассказываю.

— Понятно.

Катя недоумённо подняла брови.

— А сейчас мне рассказал!

— Во-первых, тебе — можно. А во-вторых — ничего я не рассказал, ты сама догадалась.

Мы вышли к трамвайной остановке. Здесь дул холодный ветер — он влетал в проспект и нёсся как по аэродинамической трубе.

Катя плотнее запахнула своё серое пальто.

— Проедем на трамвае? — предложил я.

— Давай!

Мы залезли в сердито лязгающий трамвай. Я опустил в кассу шесть копеек, провернул ручку и оторвал два билета.

— Сядем? — предложил я Кате.

— Неохота. Давай постоим здесь, на задней площадке.

Чуть ли не прижимаясь носами к стеклу, мы смотрели, как мимо нас, подрагивая, проезжал город. Дома стояли, тесно прижавшись друг к другу, в большинство дворов можно было попасть только через арки в фасадах зданий.

— Красиво, правда? — спросила Катя.

Я молча обнял её за плечи.

За спиной раздалось нарочитое покашливание. Мы обернулись.

На нас сердито смотрела бабулька в пуховом платке и тёмном драповом пальто.

— Что ж ты, милая, без билета едешь? — укоризненно сказала она Кате.

— Почему без билета? — растерялась Катя.

Я показал старушке два билета.

— Вот, смотрите!

— Ну, и что, — неохотно проворчала старушка. — Оторвал-то ты два, а денег сколько в кассу опустил?

— Шесть копеек, — теряя терпение, ответил я. — Вот они, до сих пор лежат. Посмотрите.

— И посмотрю!

Старушка подошла и взглянула через прозрачный верх кассы.

— Правильно, — сказала она. — Ну, извините. А то другие — пуговицу опустят в кассу, оторвут билет и едут!

— А вы разве кондуктор? — спросил я.

— Нет теперь кондукторов, — вздохнула старушка. — И порядку нет от этого. А раньше я кондуктором работала, да. Пока уйти не пришлось. Зато теперь народ в кассы пуговицы пихает.

— Нехорошо, — сказал я, зачем-то поддерживая разговор.

— Раньше больше порядку было, — доверительно сказала старушка.

— Ой, смотри! — воскликнула Катя. — Метро! Новая станция! Выйдем?

— Метро ещё придумали, — заворчала старушка. — Трамваев им мало!

— Давай! — сказал я Кате и, повернувшись к старушке, вежливо кивнул. — До свидания!

Мы выскочили из трамвая, и он покатился дальше, раскачиваясь на стыках и стрелках. Старушка смотрела на нас через стекло. Наверное, ей было жаль терять собеседников.

Мы полюбовались стеклянным павильоном новой станции метро. Длинный выносной козырёк над стеклянными дверями поддерживали две тонкие бетонные колонны, обшитые жёлтым листовым металлом, похожим на латунь.

— Какая красота! — вздохнула Катя.

А я смотрел через железнодорожные пути в ту сторону, где за высокими тополями скрывалось здание троллейбусного парка. Того самого, в котором я проработал добрую половину прошлой жизни.

Здания не было видно, но я точно знал, что оно там. И сейчас в нём кипит работа. Только работают другие, совершенно незнакомые мне люди. Хотя…

Я вспомнил рассказы старых работников, которые всегда внимательно слушал, когда сам был молодым. Возможно, кто-то из тех, о ком мне рассказывали, как о легендах, сейчас работает в парке.

Меня непреодолимо потянуло пойти к парку, посмотреть на него хотя бы из-за ограды. И дел-то всего ничего — пройти длинным подземным переходом под железнодорожными путями, а там — рукой подать!

Я поискал глазами спуск в переход, но его не было. Наверное, ещё не построили. Зато невдалеке виднелся деревянный пешеходный мост.

— Пойдём к набережной, — предложила Катя, беря меня под руку. — Смотри — какой сад!

Я повернулся и увидел последнее золото облетающих листьев на фоне глубокой осенней синевы октябрьского неба.

Наверное, не стоит возвращаться к той прошлой-будущей жизни. Незачем, нет смысла.

— Идём, — ответил я.

И мы пошли, огибая лужи, по песчаной дорожке вдоль прямоугольного пруда в ту сторону, где из-за деревьев выглядывали купола Сампсониевского собора.

На берегу пруда галдели мальчишки.

— Палкой надо! — услышал я. — Дохлый! Найди длинную палку!

— Сам ты дохлый! Да я сейчас так достану!

Один из мальчишек скинул рубашку и запрыгал на одной ноге, снимая штаны.

— Сумасшедшие!

Катя отпустила мою руку и бросилась к мальчишкам. Я побежал за ней.

— Вы что делаете? — закричала она.

Мальчишки испуганно застыли, соображая — бежать, или нет.

— Часы! — вразнобой заговорили они. — У нас часы упали!

— Как это получилось?

Я внимательно вгляделся в мутную воду. Вроде, у самого берега что-то блестело, или показалось?

— Витька сказал, что они водонепроницаемые. Мы хотели только проверить, и уронили.

— А мне теперь от отца влетит! — шмыгнул носом один из пацанов.

Чёрт!

Я оглянулся — дорожки сада были пустыми. Ну, правильно! Весь народ на работе, только эти оболтусы болтаются после школы.

Я решительно расстегнул брючный ремень.

— Андрей! Ты что делаешь?

— Помогу ребятам. Не им же в воду лезть — простудятся.

— А ты?

— Да там неглубоко, Кать! Видишь — вон они блестят.

Пацаны с надеждой смотрели на меня.

Куртку и рубашку тоже пришлось снять — с закатанными рукавами я бы до часов не дотянулся. В итоге я остался в одних трусах.

Держась двумя руками за бетонный поребрик, я осторожно шагнул в воду. Она оказалась ледяной, обжигающе-холодной. У самого берега глубина была сразу по колено. Ступнями я чувствовал мягкий ил.

Сделал шаг в сторону часов и тут же поскользнулся. Если бы не держался руками — точно шлёпнулся бы в воду!

Ещё шаг! Из-под ног поднималась коричневая муть. Чёрт, об этом-то я и не подумал! Ничего же не видно.

— Там они, там! — галдели пацаны, показывая на воду.

Я наклонился и стал шарить руками по илу. Не напороться бы на стекло!

Наконец, занемевшие пальцы наткнулись на какой-то кругляш. Я сгрёб его в ладонь и вытащил из воды. Точно, часы!

— Ваши?

— Да, да, наши!

— Ну, держите!

Парни сгрудились вокруг Витьки, который крепко сжимал часы. А я хватаясь двумя руками за шершавый бетон, полез на берег. Как же холодно-то!

— Идут! — счастливо выкрикнул Витька. — Идут! Я же говорил!

И тут со стороны метро раздался пронзительный свисток.

К нам быстро шагал милиционер.

Только этого не хватало!

Ребята бросились врассыпную, словно испуганные воробьи.

Я бы тоже бросился, пожалуй, да куда убежишь без штанов?

Я успел надеть рубашку и брюки, и уселся на траву, натягивая носки прямо на мокрые ноги.

Милиционер подошёл, козырнул и представился.

— Добрый день! Нарушаем?

На его погонах я увидел три маленькие звёздочки.

— Никак нет, товарищ старший лейтенант! Ребята отцовские часы в воду уронили — помогал достать.

— Какие ребята? Те, что сбежали?

— Ну, да.

— А как я теперь это проверю? — строго спросил милиционер.

— А вы спросите у девушки, — улыбнулся я, надевая ботинки.

Милиционер посмотрел на Катю.

— Этот гражданин говорит правду?

— Да, — подтвердила Катя. — И если он ещё немного посидит на траве, то в награду за свой добрый поступок заработает воспаление лёгких.

— Встаньте и предъявите документы, — сказал мне милиционер.

Я поднялся с травы и протянул ему паспорт, едва ощущая книжечку замёрзшими пальцами.