"Фантастика 2023-49. Компиляция. Книги 1-13

ПРИМАК И ХАБАД

С высоты птичьего полета это травяное поле выглядело ровным зеленым газоном. Однако при посадке самолет то и дело подбрасывало на буграх и кочках. Один раз Примак приземлился копчиком прямо на подлокотник кресла. Раскаленный гвоздь вошел в него и на глазах выступили слезы.

У самого леса делегацию дожидались два армейских джипа и пятнистый БТР еще советского производства. Командующего войсками ООН в Восточной Африке встречал первый заместитель командующего Северным фронтом Африканской Революции – невысокий курчавый человек из племени галла. В волосах его пробивалась седина. Хаба-довы офицеры дружно отдали честь.

– Господин генерал-лейтенант! – обратился к Примаку замкомфронта. – Чтобы отвезти вас к Лидеру Революции, мы вынуждены завязать всем глаза. Прошу прощения, но таков приказ.

– Ладно, – буркнул Примак. Лица его охраны остались непроницаемы. Можно было только догадываться, что они думают о подобной процедуре.

Повязки были черные, плотные, их завязали туго, но очень аккуратно. Оружие у русских коммандос не отбирали, впрочем, оно вряд ли смогло бы им теперь помочь.

Дорога была тряской и заняла примерно десять минут. Время от времени генерал-лейтенант ударялся о жесткое сиденье ушибленным копчиком. В конце пути колонна четыре раза останавливалась, визжали электромоторы, гремели поднимаемые или отодвигаемые ворота. Примак чувствовал: джип катится под уклон, опускаясь все глубже и глубже под землю.

Как только машины окончательно остановились, повязки были развязаны. Генерал обнаружил, что очутился в тускло освещенном ангаре. Рядом стояли несколько бронетранспортеров, джипов и санитарный автобус. У стены высилась батарея зеленых бочек с горючим. А чуть подальше маячили четыре боевика с автоматами наперевес. Они охраняли стальную дверь, покрашенную в два цвета: черный и красный. Именно туда и направился замкомфронта. Примак пошагал следом за ним.

Хабад в принципе был не против посмотреть с близкого расстояния на этого легендарного Примака перед тем, как его смелют аппаратные жёрнова ООН. Но главная цель встречи была иной, совершенно банальной: юн хотел потянуть время, рассчитывая, что Генсек уже в ближайшие часы будет вынужден снять «генерала Могилу», а до тех пор Примака надо «притормозить».

«Общественное мнение» на Юге сейчас полным ходом начали перенацеливать в надлежащем направлении – горы женских и детских трупов в любой ситуации зрелище впечатляющее, потрясут кого угодно. Но, к сожалению, больно велика инерция, и многолетние антихабадовские настроения в один день не рассеешь. Зато внутри самого «Спичечного коробка» процессы идут гораздо стремительней: страх замазаться, попав в одну компанию с уже «конченным» Примаком слишком силен. Страх потерять теплое местечко – тщательно обустроенное, любовно украшенное гнездышко – велик, он растет, множится и в конце концов обязательно сметет нынешнее командование миротворческих сил. Так думал Хабад и он был прав. Все это прекрасно понимал и Примак. Вопрос в том, какой процесс пойдет быстрее: срыв наступления Африканской Революции или разгром командования войск ООН-Лидер Революции дожидался генерал-лейтенанта в запасном бункере номер три. Он вовсе не готовил русскому каких-либо пакостей – на этот раз хотел обыграть его вчистую, в открытом бою. И дело отнюдь не в обвинениях, которые могут потом обрушиться на Хабада. «Чистая» победа была нужна ему самому, чтобы еще раз проверить свой гений, убедиться, что он может выиграть у сильнейшего противника, даже играя по ЕГО ПРАВИЛАМ.

Вчера был просто безумный день. Подготовка к наступлению совершенно вымотала Хабада. Да еще эта болезнь сына-наследника. Гнусная, наверняка завезенная откуда-нибудь с Севера и превратившая любимого Анварчика в маленького тупого иностранца.

А проблемы возникали всевозможные и возникали беспрестанно: то грозил обрушиться поврежденный бомбежкой мост, и тогда людской поток пришлось бы двинуть в обход, теряя многие часы. То начальник снабжения фронта предательски обсчитался в количестве пил, и их катастрофически не хватало для постройки плавсредств. То вдруг в кабинет ворвался сам комфронта и завопил, брызгая слюной:

– Соратник! Собрался уже миллион человек, а провианта и мощностей полевых кухонь хватит едва на половину. Отправить остальных назад?

«Идиот!» – хотелось крикнуть Хабаду, но он прекрасно понимал: чем меньше людей знает истинное положение дел, тем лучше. Даже если это высший комсостав, особенно, если это высший комсостав!.. И, успокоив дыхание еще по вест-пойнтскому рецепту, он ответил:

– Во-первых, они не уйдут – все как один рвутся покончить с ненавистной блокадой… Во-вторых, завтра к полудню уцелеет не более половины. А пока что вдвое сократите порции… Вы свободны.

Затем встала проблема подвозки питьевой воды на левый фланг в Сахеле, потом выяснилось, что до начала операции не успели доставить боезапас к зенитным установкам под Кисангани и теперь появление военных грузовиков демаскирует их позиции. Пришлось организовать этакую десятикилометровую «тропу Хошимина» – ничего, людям только приятно будет лично поспособствовать победе. Затем…

Теперь уж никто не стоял с Хабад ом на одной ступени, никто не знал всей правды и никто, кроме него, не мог безоговорочно распоряжаться жизнью миллионов. Хотя он до сих пор точно не знал, кто из генералов, высших чиновников и шаманов ПРИОБЩЕН, а кто нет. По крайней мере, теперь совершенно ясна задача номер один: окружить себя исключительно людьми, находящимися под контролем.

Адъютант доложил по интеркому:

– Генерал Примак прибыл в сопровождении пяти человек.

– Пусть войдет один. Охрана останется в приемной. Как только Игорь Николаевич очутился в кабинете, с внешней стороны дверей из паза в потолке бесшумно опустилась стальная перегородка, отрезав кабинет от приемной. И пусть Примаковы мордовороты делают с Хабадовым адъютантом все что угодно. В крайнем случае через вентиляцию можно будет пустить усыпляющий газ.

Генерал Хабад имел неординарную внешность: это был невысокий серокожий мулат с толстыми африканскими губами и горбатым греческим носом. Он ведь полукровка: наполовину суданский араб, наполовину негр из племени бари. Его мать была изнасилована солдатом одного из правительственных карательных отрядов, в очередной раз захватившего Джубу и вскоре выбитого оттуда негритянскими партизанами. В результате этой бесконечной гражданской войны все дети в семье Хабада были от разных отцов. «Папашу» своего будущего младшего брата – четвертого по счету – восьмилетний Хабад зарезал бритвенно наточенным кухонным ножиком прямо в материнской постели. Так начался его кровавый счет…

Но главными во внешности Лидера Революции, конечно же, были глаза: глубоко посаженные, с красноватым отливом белков, сверлящие и совершенно немигающие. Это были глаза убийцы, но одновременно и глаза африканского мудреца.

Примак козырнул, снял кепи и быстро огляделся. Надо сказать, обстановка комнаты была весьма скромной, почти аскетичной, чего он никак не ожидал увидеть. Единственным удобством были неглубокие кожаные кресла черного цвета (обивка стульев, естественно, оказалась красной), кроме того, в кабинете отлично кондиционировался воздух.

Хабад кивнул в ответ (он был без головного убора) и снова опустился в кресло. Примак разочаровал Лидера Революции – показался ему обычным, ничем не примечательным человеком. Реальный облик ооновца ничуть не соответствовал образу, сформировавшемуся в воображении Хабада. Впрочем, «соратник» всегда считал, что колоритные фигуры куда менее опасны. Они не умеют незаметно подкрасться сзади и молниеносно нанести смертельный удар.

– Располагайтесь, как вам удобнее, – сказал он по-английски тоном радушного хозяина. – Холодный чай, пожалуйста…

На низеньком столике рядом с большим рабочим столом действительно стояли четыре стакана с охлажденным чаем – два с крепким, почти черным, и два с ломтиками лимона.

– Благодарю, у меня слишком мало времени.

– Боитесь восточного коварства? – с улыбкой осведомился Хабад. – Яда здесь нет. Клянусь… Впрочем, моим клятвам вы вряд ли поверите.

– Это уж точно. Думаю, будет логично сразу же изложить наши позиции, – сказал Примак, тоже расположившись в кресле. Он продолжал внимательно разглядывать собеседника. И от его взгляда, взгляда профессионального охотника за «скальпами», Хабаду стало вдруг слегка не по себе.

– Хорошо. На правах инициатора переговоров я начну… Революционный народ категорически настаивает на безоговорочном выполнении командованием войск ООН в Восточной Африке следующих требований. Первое. Немедленно – не позднее четырех часов дня – убрать уцелевшие заграждения по всей линии Северного фронта. Второе. В течение ближайших трех суток по оставленным нами коридорам эвакуировать живую силу и боевую технику через порты Момбаса, Кисмайо, Могадишо, Бербера, Джибути, Асэб, Массауа и Порт-Судан.

– Это абсолютно нереально… хотя бы по срокам.

– Я не договорил… Третье. Генеральному секретарю ООН сегодня же дать официальные гарантии прекращения так называемых «миротворческих» операций в Восточной Африке. Народ революционного континента сам решит свою еудьбу. Политике неоколониализма должен быть положен конец.

– Теперь всё? – осведомился русский, машинально пригладив и без того коротко остриженные и аккуратно причесанные виски.

– Всё.

– Ну, тогда я выдвигаю встречное предложение. – Примак встал, поправив ремень, и дальше уже говорил стоя. Так его слова приобретали дополнительную весомость. – Если вы не прекратите гнать мирное население на смерть, мы немедленно возобновляем боевые действия и подвергнем массированным ракетно-бомбовым ударам все хозяйственные и военные объекты ТАР, а затем высадим десанты для захвата стратегических мостов, переправ и блокирования дорог. Всякий подвоз боеприпасов и продуктов, а также подход подкреплений на фронт будет прекращен. Через пару дней ваши свободолюбивые зомби просто не смогут передвигать ноги от голода, и наступление захлебнется само собой.

Генерал-лейтенант прекрасно знал, что у него нет этих самых двух дней, знал он и что Хабад наверняка надеется именно на такое развитие событий. В противном случае Лидер Революции просто не осмелился бы начать этот блицкриг.

– Ну что ж, тогда приступайте, – мнимо равнодушным тоном ответил Хабад. Ультиматум Примака все-таки не был одним лишь сотрясением воздуха. Если произойдет чудо и генерал-лейтенант продержится этот срок, за жизнь Хабада никто не даст и ломаного гроша. – Только хочу предупредить, я уже направил такие же точно требования Равандрану, присовокупив, что при их невыполнении завтра к вечеру число жертв среди гражданских достигнет миллиона.

– Неужели вы думаете, что судьба одного-единственного генерала может определить ход событий на целом континенте? – усмехнулся Примак.

– Нет, конечно, итог революционного процесса предрешен, но высокопоставленный упрямец при наличии таланта способен затянуть агонию и существенно умножить число жертв.