"Фантастика 2023-49. Компиляция. Книги 1-13

РЕПНИН (4)

На кладбище все-таки пришли жена и дочь Сувы. (Валера известил госпожу Суваеву, обнаружив в паспорте покойного штамп о былой прописке и былом супружестве.) Больше никаких родственников или друзей у Сувы на кладбище не было.

Девочка плакала, женщина – нет. Она молчала всю дорогу от морга, ни о чем не спросила, даже не поинтересовалась, как ЭТО произошло и кто оплачивает похороны.

Ну а капитан Бабунидзе незадолго до этого устроил Репнину форменный скандал: кричал, что тот мстит ему, все делает в пику, а ему и без того хреново, что шлепнул этого доходягу, что он, Валера, хорошим хочет быть, но для этого кто-то должен стать плохим – чтоб по контрасту, и этим плохим он решил сделать именно Серегу Бабунидзе… И в завершение капитан сказал на полном серьезе: «Ты мне больше не друг».

«Да уж какая тут дружба, если ты меня застрелил?..» – почти безразлично думал до предела вымотавшийся за эти дни Репнин. Чтобы по-человечески похоронить застреленного в облаве бомжа, ему пришлось приложить все силы, использовать все связи – словом, выложиться на полную катушку. Ведь в России в эти дни все окончательно стало разваливаться, и ни одна служба (включая полицейских, судмедэкспертов и могильщиков) не работала нормально – сплошные лихорадочные звонки, ругань или вовсе запертые двери. Водитель траурного автобуса, например, в самый последний момент заявил, что у него жена спички жжет на кухне, и он не может ее дома одну оставить. А потом один из землекопов вдруг заговорил по-португальски и пошел куда глаза глядят. И автобус вести на кладбище и лопатой орудовать пришлось самому Репнину.

…Когда заколачивали гроб со слабеньким, изжеванным жизнью человечком и на ремнях опускали в полузатопленную октябрьскими дождями могилу, Валера испытывал странное ощущение, что это хоронят его самого. Но было и второе чувство: он каким-то нечестным образом, обманом или даже подлостью положил в деревянную домовину, одел в «дубовый бушлат» вместо себя вот этого несчастного, а сам теперь стоит в сторонке и радуется дармовой, незаслуженно обретенной, украденной жизни. Сложное – мерзкое и одновременно сладостное – чувство, от которого перехватывает дыхание…

Репнин до копеечки оплатил эти скромные и все же безумно дорогие похороны (за все пришлось переплачивать вдвое-втрое). Окончательно подорвал бюджет семьи – сначала болезнь Трутутушкина, а теперь вот это… Валерий ничего не сказал жене – ему было страшно даже представить такой разговор. Он ведь продал все свои акции концерна «Олби». На эти деньги они хотели поехать следующим летом в Туапсе. Времени еще вагон – быть может, как-нибудь удастся выкрутиться?..

…Валера ехал домой в набитом до отказа троллейбусе – на линию стало выходить в два раза меньше машин. Рядом с водителем в кабине теперь сидел сменщик. Репнина задвинули в самый угол задней площадки, и он, отвернувшись к окну, мог спокойно подумать обо всем.

Витек был уже совсем здоров. Слава Богу, хоть одно светлое пятно!.. Врачи по настоянию Кати снова и снова проверяли Трутушкина и клятвенно заверили: все в порядке, ни малейших последствий. Но она будто осатанела – не верила ни единому слову. Все усилия Валеры успокоить жену были впустую. Никакая валерьянка с корвалолом уже не помогали, а идти к невропатологу Катя категорически отказалась.

Троллейбус проехал мимо восстанавливаемого здания Таганской тюрьмы, потом вдруг дернулся, остановился на полном ходу, так что плотную массу пассажиров бросило вперед. Сменщик вонзил водителю в предплечье шприц со снотворным и спокойно объявил по трансляции:

– Все в порядке. Сейчас поедем дальше.

Народ привычно повозмущался и замолк. Иной езды ТЕПЕРЬ и быть не могло. Спасибо, что вообще везут… От властей никакого проку – зачем только выбирали?.. Да что они могут, когда во всем мире так? Ну уж… ну уж так-то не может! У нас всегда хуже всех. А «Вести» вот говорили!.. Да врут они тоже! Думаете, запрета не было? Я точно знаю! Президент приказал: говорить лишь половину правды о том, что у нас творится…

Валера после того ужасного случая ПЕРЕСКОЧИЛ лишь однажды и снова попал в «историю»: ВЕРНУВШИСЬ В СЕБЯ, обнаружил, что сидит в разбитой «ниве» – вся морда в крови. Так что теперь остался без машины – как будто мало ему других забот…

Ну а Катя ПЕРЕСКАКИВАЛА трижды и вроде бы без эксцессов.

Когда жена грелась на весеннем африканском солнышке, в ее теле обосновался весьма говорливый профессор из Иркутска.

– Где я только не перебывал… – проникновенно сказал он и глубоко вздохнул. – Интересная это штука – жизнь!..

Томный вздох Кати, сопровождавший произнесенную ее голосом чужую мысль, вызвал в капитане взрыв разноречивых чувств: ему одновременно захотелось и обнять, и придушить ЭТО тело. Репнин взял себя в руки и попытался вести светский разговор, ожидая, когда супруга ВЕРНЕТСЯ:

– Вы действительно много ПУТЕШЕСТВОВАЛИ?

– За двадцать ходок перевалило, милейший…

– Я что-то не слышал о подобных феноменах. Все, кого знаю: пару раз, ну пяток – никак не больше.

– Я ведь вроде как туристом заделался – хобби у меня теперь такое, – объяснил «постоялец» и поправил задравшийся подол. – Процесс нетрудно инициировать – стоит только очень захотеть, и ты покинешь свое бренное тело. А что в нем, собственно, хорошего?.. – раздумчиво произнесла «Катя» и почесала внутреннюю поверхность бедра.

Валеру аж перекосило.

– Ой, простите, я вас, кажется, шокирую, – покраснел профессор, потупился, и Репнину от него стало просто глаз не оторвать. – Нужно только очень захотеть, молодой человек, – повторил он.

…Троллейбус снова затормозил на полном ходу, и штанги слетели, закачались, перекрестившись над машиной. На сей раз не обошлось без синяков и ссадин. Теперь уже оба водителя вышли из строя: первый номер спокойно посапывал, а сменщик, побелев, трясся как осиновый лист и ничего не замечал вокруг. Пассажиры с трудом проникли в кабину и открыли двери троллейбуса.