Повестка дня — Икар

— Не рассчитывайте уйти отсюда так скоро, — проговорил координатор Инвер Брасса.

— Черт! — взвизгнул рыжеволосый, вылетая из кресла и бросаясь на Варака, все еще стоявшего в дверях. Он вцепился в правое запястье чеха с силой перепуганного зверя и отпихнул его к стене над унитазом, так что Варак врезался головой в рулончик туалетной бумаги. В неосвещенной ванной чеху удалось овладеть ситуацией: левой ногой он прижал к земле противника и одновременно рванул вверх его правую руку с пистолетом. На этом все закончилось: противник корчился на полу, двигая своей поврежденной рукой так, будто она сломана.

— Вставай, — сказал Варак. Он даже не счел нужным грозить противнику пистолетом. Рыжеволосый встал на ноги, скривившись, когда ему пришлось опираться о край мраморной ванны.

— Иди обратно и садись, — приказал Милош, толкая агента через дверь по направлению к столу.

— Кто вы такой, черт побери? — пропыхтел тот, все еще отдуваясь и держась за руку, и послушно плюхнулся в кресло.

— Мы встречались, но ты, наверно, об этом не знал. Проселочная дорога в Меса Верде, к западу от дома некоего конгрессмена.

— Так это были вы? — Агент снова метнулся вперед, но тут же получил от Варака тычок, вернувший его на место.

— Так когда ты продался, человек из Бюро?

В свете настольной лампы агент рассматривал лицо Милоша.

— Если вы что-то вроде натурализовавшегося шпика из смешанной команды, лучше уясните себе одну вещь: я здесь по специальному заданию вице-президента.

— Из «смешанной команды»? Я вижу, ты общался с какими-то неосведомленными людьми… Нет никакой смешанной команды, а машины, что стоят вокруг дома Гринелла, посланы из Вашингтона…

— Не были они посланы! Я только что это проверил!

— Может быть, Бюро не поставили в известность, а может быть, вам солгали, это, собственно, все равно. По примеру всех прочих привилегированных солдат из элитных войск, вы, без сомнения, можете заявить, что просто выполняли приказ, как, скажем, сейчас, стирая отпечатки пальцев и роясь в тайниках в поисках секретных документов, о которых вы ничего не знали.

— А я и не знаю!

— Но продаться-то вы продались, а это единственное, что имеет для меня значение. Вы были готовы принять деньги и привилегии взамен за услуги, которые вы оказываете, используя свою должность. А отдать жизнь за этих людей вы тоже готовы?

— Что??

— Итак, вы должны кое-что хорошенько себе уяснить, — негромко сказал Варак, неожиданно поднимая пистолет и приставляя его агенту ко лбу. — Будете вы жить или нет, мне абсолютно безразлично, но есть один человек, которого я должен найти. Сегодня.

— Вы не знаете Гринелла…

— Гринелл меня не волнует, оставьте его для других. Мне нужен тот, чьи отпечатки пальцев вы так тщательно убирали из этого номера. Вы мне говорите, где он обитает сейчас, или ваши мозги разлетятся по всему столу, и я не стану пачкать себе руки и вытирать их. Где он?

Трясясь всем телом и задыхаясь, рыжеволосый поспешно излился в признаниях:

— Я не знаю, и я не лгу. Мне приказали встретиться с ними в одном из переулков возле пляжа в дель Коронадо. Клянусь, я не знаю, куда они направлялись.

— Вы только что звонили ему.

— Это сотовый телефон. Он переносной.

— Кто был в Коронадо?

— Только Гринелл и этот второй тип, который рассказал мне, где он ходил, и описал все, к чему прикасался здесь, в номере Ванфландеренов.

— Где была она?

— Не знаю. Может, ей стало плохо или произошел несчастный случай. Напротив лимузина Гринелла стояла скорая помощь.

— Но вы знаете, куда они едут. Вы же собирались звонить в аэропорт. Какие у вас были инструкции?

— Заставить техников подготовить самолет к вылету через час.

— Где самолет?

— Сан-Диего Интернэшнл. Частная взлетная полоса к югу от главных полос.

— Куда они следуют?

— Это Гринелл сообщает только пилоту. Больше никому.

— Вы предложили позвонить пилоту. Номер?

— Господи, да не знаю я! Если бы Гринелл захотел, чтобы я позвонил летчику, он дал бы мне номер. Но он не захотел.

— Дайте мне номер сотового телефона.

Агент продиктовал номер, и чех отметил его в своей памяти.

— Вы уверены, что это точный номер?

— Валяйте, пробуйте сами.

Варак отвел пистолет и убрал его в кобуру под мышкой.

— Слышал я сегодня определение, которое прекрасно вам подходит, федеральный агент. Грязный Подонок — вот кто вы такой. Но, как я уже сказал, вы для меня не имеете значения, так что я собираюсь отпустить вас на волю. Пожалуй, вы можете начать строить свою оборону, как и полагается образцовому солдату, преданному своим генералам; а еще лучше вам направиться в Мексику и дальше на юг. Что вы выберете, я не знаю и знать не желаю. Но если вы попробуете воспользоваться этим переносным телефоном — вы покойник. Это понятно?

— Все, чего я хочу, это убраться отсюда, — буркнул агент, вскакивая с кресла и направляясь через гостиную по направлению к мраморным ступеням и двери в прихожей.

— И я тоже, — прошептал Милош сам себе и взглянул на часы. Он уже запаздывал к Звукотехнику, который ждал его внизу. «Ничего страшного, — подумал он, — у этого парня голова варит хорошо, так что он быстро сообразит, что он хочет сделать с пленками и их расшифровками». После этого он возьмет у Звукотехника машину и припаркует ее на стоянке в международном аэропорту Сан-Диего. Там, на частной взлетной полосе, вправо от главных посадочных полос, он найдет изменника Инвер Брасса. Он найдет его и убьет.

Зазвонил телефон, вырывая Кендрика из очередного провала в сон. Некоторое время он еще лежал, пытаясь сообразить, где он, устремив взгляд на квадрат гостиничного окна и вихри снежной метели за стеклом. Телефон снова зазвонил. Эван захлопал глазами, нащупал кнопку, включил бра над кроватью и поднял трубку телефона, одновременно кидая взгляд на часы. Пять двадцать пять.

— Алло?

— Атланта проработала всю ночь, — проговорил заведующий отделом патологии больницы. — Они только что позвонили мне, и я решил, что вы захотите все узнать сразу.

— Спасибо, доктор.

— Думаю, вам расхочется меня благодарить. Боюсь, что все анализы оказались положительными.

— Рак? — спросил Эван, проглатывая комок в горле.

— Нет. Я мог бы назвать вам медицинский термин, но он вам ничего не скажет. Можете назвать это чем-то вроде сальмонеллы, культуры вируса, который поражает легкие, заставляет кровь сворачиваться до тех пор, пока она совсем не перекрывает кислород. Я могу понять, почему по симптомам мистер Уэйнграсс подумал, что это рак. Это не рак, но и не лучше.

— Лечение? — Кендрик сжал побелевшими пальцами телефонную трубку.

После короткой паузы патолог негромко ответил:

— Лечению не поддается. Болезнь необратима. В Африке при одном намеке на это заболевание у скота его режут и сжигают, даже целые деревни сносят и сжигают дотла.

— Да наплевать мне на скот и на африканские деревни!.. Извините, я не хотел на вас кричать.

— Все в порядке, у нас такая работа. Я смотрел карту: должно быть, он поел в оманском ресторане, где подают центрально-африканские блюда — для ввезенных в страну рабочих, наверное. Грязная посуда, что-нибудь вроде этого. Таким путем переносится вирус.

— Вы не знаете Эммануэля Уэйнграсса: он никогда не станет есть в подобном месте… Нет, доктор, это не было случайно подхвачено, это было введено.

— Простите?

— Нет, ничего. Как долго у него это?

— ЦКЗ говорит, что показатели могут быть разные. От одного месяца до трех-четырех. Не больше шести.

— Могу я сказать ему, что он протянет еще пару лет?

— Можете сказать ему, что пожелаете, другое дело — что он вам ответит. Его дыхание не улучшится. Кислород все время должен быть под рукой.

— Будет. Спасибо, доктор.

— Мне очень жаль, мистер Кендрик.

Эван встал с кровати и принялся мерить комнату шагами, все больше накаляясь от гнева. Врач-призрак, неизвестный в Меса Верде, зато небезызвестный определенным чиновникам в правительстве Соединенных Штатов. Добрый доктор, который всего-навсего хотел взять немножечко крови… а затем исчез. И вдруг Эван закричал. Голос его звучал хрипло, по щекам катились слезы:

— Лайонз, где ты? Я найду тебя!

В приступе бессильной ярости он грохнул кулаком в окно, разбивая вдребезги стекло. Ветер и снег ворвались в комнату.