Повестка дня — Икар

— Я думал, вы могли бы это выяснить и сами.

— Что? Почему?

— Эдриен Рашад.

— Мне это ничего не говорит.

— У нее было прикрытие.

— Эдриен?.. Женщина?

Сван кивнул. Эван нахмурился, затем вдруг широко открыл глаза, брови его поднялись.

— Калехла? — прошептал он.

Человек из Государственного Департамента опять кивнул.

— Она была одной из ваших?

— Ну, не одной из моих, но одной из наших.

— Боже правый, она вывезла меня из аэропорта в Бахрейне! Этот толстый сукин сын Мак-Дональд толкнул меня прямо под машину, и я, черт побери, чуть было не погиб; я не знал даже, где нахожусь. Она меня вытащила из ада, но как ей это удалось, известно одному дьяволу.

— И мне тоже, — сказал Сван. — Она пригрозила снести головы нескольким бахрейнским полицейским, если она не получит зеленую дорогу, чтобы вас увезти. Она не только получила зеленую дорогу, но и машину из королевского гаража.

— Вы сказали, что она одна из вас, но не одна из ваших. Что это значит?

— Она из Бюро, но она еще и спецагент — настоящая неприкосновенность. У нее есть связи по всему Персидскому заливу и Средиземноморью. ЦРУ никому не разрешает работать с ней.

— Без нее мое прикрытие могло бы разлететься прямо в аэропорту.

— Без нее вы были бы мишенью для каждого террориста, разгуливающего по Бахрейну, включая солдат Махди.

Кендрик на короткое время замолчал, глаза его блуждали, губы полуоткрылись, он вспоминал.

— Она вам говорила, где меня прятала?

— Отказалась.

— Она имела право это делать?

— Я же вам сказал, что она спецагент.

— Понятно, — тихо промолвил Эван.

— Думаю, что мне тоже, — ответил Сван.

— Что вы хотите этим сказать?

— Ничего. Она вытащила вас из аэропорта и уже через шесть часов вышла на связь.

— Это необычно?

— При данных обстоятельствах можно сказать, что это экстраординарно. Она должна была держать вас под наблюдением и немедленно докладывать о любом вашем решительном шаге прямо Кроуфорду в Лэнгли, который обязан был обратиться ко мне за инструкциями. Она этого не сделала, а в своем официальном отчете о выполнении задания даже не упомянула об этих шести часах.

— Ей нужно было защитить место, где мы скрывались.

— Еще бы. Ведь это место королевское.

— Конечно, — Кендрик замолчал и уставился в темный угол обветшалого бара. — Она была хорошим человеком, — наконец сказал он медленно и неуверенно. — Она так хорошо меня понимала. Я восхищался ею.

— Эй, послушайте, конгрессмен, — Сван нагнулся над своим пустым стаканом. — Вы думаете, такое произошло в первый раз?

— Что?

— Два человека в тяжелой ситуации, мужчина и женщина, и ни один из них не знает, увидят ли они следующий день или следующую неделю? Вот они и приходят к соглашению, это естественно. Ну так что?

— Это чертовски оскорбительно, Френк. Она для меня кое-что значила.

— Хорошо, я буду говорить прямо. Я думаю, что вы для нее ничего не значили. Она профессионалка, которая прошла через несколько черных ОП.

— Черных что? Не могли бы вы говорить по-английски или по-арабски, если хотите, но чтобы это было понятно.

— Операций.

— Это слово используют в газетах.

— Если бы это зависело от меня, я бы нейтрализовал всех ублюдков, которые пишут эти статьи.

— Пожалуйста, не объясняйте мне, что значит «нейтрализовать».

— Не буду. Я только пытаюсь вам втолковать, что в поле мы время от времени делаем ошибки, особенно когда измучены или просто испуганы. Мы предаемся на несколько часов безопасному удовольствию и списываем это на долгожданную награду. Не знаю, поверите ли вы мне, но мы даже устраиваем лекции на эту тему людям, которых посылаем на задания.

— Теперь я этому верю. Честно говоря, подобные мысли действительно приходили мне в голову в то время.

— Хорошо. Выбросьте ее из головы. Она работает только в Средиземноморье и не имеет никакого отношения к происходящему здесь. Для начала вам, вероятно, пришлось бы полететь в Северную Африку, чтобы найти ее.

— Значит, все, что у меня есть, это человек по имени Кроуфорд в Лэнгли и начальник базы в Бахрейне.

— Нет. У вас есть блондин со среднеевропейским акцентом, работающий здесь в Вашингтоне. Работает он очень углубленно, получил где-то информацию, но не у меня, не из «ОГАЙО-4-0». Найдите его.

Сван дал Эвану номера телефонов как своей канцелярии, так и своей квартиры и выскочил из темного убогого бара, как будто ему не хватало воздуха. Кендрик заказал у толстой чернокожей официантки с огненными волосами ржаную водку и спросил, где находится платный телефон, если таковой имеется. Она указала на темную стену.

— Если вы два раза стукнете по нижнему левому углу, то получите свои четверть доллара назад, — сообщила официантка.

— Если получу, то отдам его вам, хорошо? — спросил Эван.

— Отдайте его лучше своему другу, — ответила она. — Ничтожности в костюмах никогда не оставляют чаевых, белые или черные, не имеет значения.

Кендрик выбрался из кабинки и осторожно пошел к темной стене с телефоном. Пора было позвонить в свою контору. Он больше не мог подставлять под удар миссис Энн Малкэйи О’Рейли. Поморщившись, он вставил монету и набрал номер.

— Приемная конгрессмена…

— Это я, Энни, — перебил Эван.

— Боже мой, где вы? Уже больше пяти, а здесь все еще сумасшедший дом.

— Именно поэтому меня там нет.

— Пока я не забыла! — задыхаясь, прокричала миссис О’Рейли. — Недавно звонил Менни, он говорил очень настойчиво, но не громко. По-моему, это означает, что он был серьезен, и серьезен настолько, насколько это для него возможно.

— Что он сказал?

— Что вы не должны ему звонить по колорадскому номеру.

— Что?

— Он просил меня сказать вам «алкот масгул».

— Все ясно, Энни. Уэйнграсс сказал «алкхат машгул», что по-арабски значит «линия занята», простой эвфемизм для слов «подключено» или «прослушивается». Если Менни прав, значит, лазерным способом моментально определяется происхождение любого поступающего звонка. Я не буду звонить в Колорадо, — добавил Эван.

— Он просил передать вам, что когда обстановка нормализуется, он приедет в Меса Верде, зайдет ко мне и сообщит номер, по которому вы сможете с ним связаться.

— Я вам перезвоню.

— Ну а теперь, мистер Супермен, скажите: это правда, то, о чем все говорят? Вы действительно совершили все те подвиги в Омане или где-то там еще?

— Только некоторые из них. Но они не упомянули многих людей, о которых нужно было сказать. Кто-то пытается меня выделить и представить совсем не тем, кем я являюсь. Как вы справляетесь с обстановкой?

— Отвечаем стандартно: «Никаких комментариев» и «Наш босс отсутствует в городе», — ответила О’Рейли.

— Хорошо. Рад это слышать.

— Нет, конгрессмен, это не хорошо, потому что с некоторыми вещами нельзя справиться по стандарту. Мы можем контролировать сумасшедших, прессу и даже ваших коллег, но мы не можем управлять «1600».

— Белый Дом?

— Сам противный начальник штаба. Мы не можем ответить: «Никаких комментариев» глашатаю президента.

— Что он сказал?

— Он оставил мне номер телефона, по которому вы должны позвонить. Это его личный телефон, и он постарался, чтобы я поняла, что не более десяти человек в Вашингтоне имеют его…

— Интересно, президент тоже один из них? — перебил Кендрик не так уж и шутливо.

— Он уверял, что это так, и, между прочим, сказал, что это прямой приказ президента, чтобы вы позвонили его начальнику штаба.

— Прямой что?

— Президентский приказ.

— Когда же кто-нибудь удосужится прочитать этим клоунам конституцию. Законодательная ветвь правительства этой страны не подчиняется прямым приказам исполнительной, президентской или еще какой-нибудь власти.

— Согласна с вами, он выбрал глупые слова, — быстро продолжала Энни О’Рейли, — но если вы позволите мне закончить мой рассказ, может быть, вы будете более сговорчивым.

— Продолжайте.

— Он сказал, что они понимают, почему вы скрываетесь, и что они организуют незаметный подхват для вас, как только вы скажете… А сейчас могу я поговорить с вами как старший товарищ здесь, в Смешном городе, сэр?

— Пожалуйста.

— Вы не можете продолжать бегать, Эван. Рано или поздно вам придется показаться, и будет лучше, если вы до этого будете знать, что у них на уме. Нравится это вам или нет, они в курсе вашего дела. Почему бы вам не выяснить, что они собираются делать? Тогда можно избежать больших неприятностей.

— Говорите номер.