Повестка дня — Икар

— Консульский Отдел, — сказал Сандстром. — Государственный тайный связной с ЦРУ.

— Вынужденный, но необходимый компромисс, — прибавил Уинтерс. — На пятки наступают в темноте. Излишне говорить, что мистер Варак продолжал наводить справки как в Госдепартаменте, так и в Лэнгли.

— Герой Омана обнаружен, — тихо промолвил Гидеон Логан, уставившись на экран. — Ну и парень!

— Гроза террористов, — одобрительно пробормотал Мендель. — Похвально… похвально…

— Мужественный человек, — сказала миссис Лоувел, — рисковал своей жизнью ради двухсот незнакомых ему американцев, к тому же без всякой выгоды для себя…

— В то время, как мог получить все, что пожелает, — закончил Сандстром. — Я уж молчу о политическом капитале.

— Расскажите нам все, что вы узнали об Эване Кендрике, мистер Варак, — попросил Уинтерс и достал свой разлинованный желтый блокнот. Его примеру последовали остальные.

— Прежде чем это сделать, — ответил чех несколько нерешительно, — я должен сообщить вам, что летал в Колорадо на прошлой неделе и столкнулся с ситуацией, которую сейчас еще не могу как следует объяснить. Так вот, в пригороде Меса Верде в доме Кендрика живет пожилой человек. Как я узнал, его зовут Эммануэль Уэйнграсс, он архитектор с двойным гражданством в Израиле и США. Несколько месяцев назад старик перенес серьезную операцию и с тех пор выздоравливает, находясь в гостях у конгрессмена.

— И что из этого следует? — спросил Эрик Сандстром.

— Есть три факта, на которые я хотел бы обратить ваше внимание. Первый: насколько я могу судить, этот Уэйнграсс появился неизвестно откуда сразу же после того, как Кендрик возвратился из Омана. Второй: между ними несомненно существует тесная взаимосвязь. А вот третье обстоятельство меня очень настораживает. Дело в том, что личность старика, равно как и его присутствие в Меса Верде, тщательно скрывается, хотя им это плохо удается. И главным нарушителем секретности является сам Уэйнграсс; то ли из-за возраста, то ли по своей натуре он очень общителен с рабочими, особенно испанскими.

— Это не такая уж отрицательная черта, — улыбнулся Логан.

— Вероятно, он один из участников операции в Омане, — предложила свою версию Маргарет Лоувел. — И это тоже неплохо.

— Еще бы, — согласился Джекоб Мендель.

— Должно быть, он имеет сильное влияние на Кендрика, — сказал Сандстром, делая запись в своем блокноте. — Продолжайте, мистер Варак.

— Зная, что ничего не выйдет из этой комнаты, я приготовил досье конгрессмена для показа в слайдах. — Чех нажал на клавишу дистанционного управления, и вместо двойных фотоснимков с изображением переодетого Кендрика на улицах Маската, которые захлестнуло насилие, на экране появились отпечатанные на машинке страницы; буквы были большими, между строками — тройной интервал.

— Каждый слайд, — продолжал Варак, — представляет почти четверть обычной страницы, все негативы, естественно, были уничтожены в лаборатории, которая находится внизу. Я сделал все возможное, чтобы изучить личность кандидата как можно тщательнее, но не исключено, что и упустил что-нибудь. Поэтому не колеблясь спрашивайте меня. Я буду смотреть на вас, и по мере того, как каждый из вас кивнет головой в знак того, что он уже прочитал текст и сделал свои пометки, я буду знать, когда переходить к другому слайду. А сейчас — к делу… В течение следующего часа или около того перед вами пройдет жизненный путь конгрессмена Эвана Кендрика — со дня рождения вплоть до последней недели.

Спустя три часа четыре минуты Милош Варак выключил проектор. Через два часа семь минут после этого момента закончились вопросы к нему, и Варак покинул комнату.

— Используем метод нашего друга, — предложил Уинтерс. — Если каждый из вас кивнет, это будет означать согласие. Покачает головой — несогласие. Начнем с Джекоба.

Медленно и задумчиво один за другим члены Инвер Брасса кивали в знак согласия.

— В таком случае решено, — подвел итог Уинтерс. — Конгрессмен Эван Кендрик будет следующим вице-президентом США. Он станет президентом через одиннадцать месяцев после перевыборов лица, занимающего эту должность. Кодовое имя Икар в какой-то мере символическое. Будем надеяться, что он не станет, как многие из его горячих предшественников, подлетать к солнцу так близко, чтобы потом упасть в море. И пусть Бог будет милостив к нашим душам.