Повестка дня — Икар

— В обмен на его жизнь моя.

— Не в твоем положении торговаться.

— Как сказать, — прервал его Махди. — Он сейчас на пути к не отмеченному ни на одной карте аэродрому, с которого самолет отправится к морю. Место назначения — мелководье Катара.

— Акулы, — тихо сказал Уэйнграсс, в глазах которого вспыхнула холодная ярость.

— Вот именно. Один из случаев, когда природа становится полезной. Ну так как, будем договариваться? Только я могу их остановить.

Старый архитектор, хрупкое тело которого вздрагивало при глубоких вдохах, уставился на высокого, темнокожего человека в халате. Напрягая свой голос, он ответил:

— Договорились. И предупреждаю: лучше сдержи слово и освободи его или я напущу на тебя армию наемников.

— Ты всегда был таким мелодраматичным, иудей! — Махди взглянул на часы. — Они должны вылететь на рассвете. Как только я выйду, сразу же позвоню. Самолет не отправится по маршруту, но ты и твоя маленькая армия, или как там она называется, уберетесь отсюда.

— И думать не смей о каких-либо уловках, ты, шарик из дерьма! Мы заключили сделку.

— Ну уж нет, — молниеносно выхватив свой нож, Серый бросился на Махди, схватил его за халат и швырнул на стол. — Никаких сделок, никаких договоров, никаких переговоров или чего-либо в этом роде. В данный момент речь идет о твоей жизни! — Серый воткнул кончик ножа чуть ниже левого глаза чикагца. Махди вскрикнул, когда кровь, скатившись по щеке, попала ему в открытый рот. — Звони сейчас же или потеряешь сначала этот глаз, затем другой! После этого ты уже не увидишь, куда вонзится мой нож! — Десантник, перегнувшись, схватил телефонный аппарат, стоявший на столе, и швырнул его рядом с головой Махди, из которой шла кровь. — Вот твоя сделка, подонок! Дай мне номер. Я наберу его за тебя — просто чтобы убедиться, что это действительно аэродром, а не какие-то частные бараки. Назови его мне!

— Нет-нет, я не могу!

— Клинок вонзается!

— Нет, остановись! Не существует ни самолета, ни аэродрома.

— Лжец!

— Не сейчас. Они будут позже!

— Так расстанься же со своим первым глазом, обманщик!

— Он здесь! Остановись! Он здесь!

— Где? — стремительно бросившись к столу, заревел Менни.

— В западном крыле… в коридоре направо есть лестница, которая ведет к небольшой камере под крышей.

Эммануэль Уэйнграсс больше не слышал ничего. Он ринулся из комнаты на такой скорости, на какую ему только хватало дыхания.

— Эван! Эван!..

«Я брежу», — подумал Кендрик. Его звал человек, который в прежние времена был ему очень близок, и сейчас этот человек ободрял его. «Единственная привилегия приговоренного человека», — грустно усмехнулся Эван. Лежа на койке, он устремил взгляд вверх на окно. Луна все больше удалялась, ее свет угасал. Другую луну он уже не увидит. Вскоре наступит кромешная тьма.

— Эван! Эван!

Голос был очень похож на голос Менни. Он всегда появлялся в тот самый момент, когда был очень нужен своему младшему товарищу. И сейчас, перед концом, он появился, чтобы утешить его. «Менни, Менни, надеюсь, ты каким-то образом узнаешь, что я возвратился сюда! Что наконец-то я послушал тебя. Я нашел его, Менни! Другие тоже найдут, я знаю! Ты можешь мной гордиться».

— Проклятье! Кендрик! Где ты, черт тебя побери?

Этот голос не мог быть галлюцинацией! А также и шаги человека, с трудом продвигающегося по узкой лестнице! И еще чьи-то шаги! Боже праведный, неужели он уже умер?

— Менни?.. Менни! — крикнул он громко. — Это здесь! В этой комнате! Ломай дверь, голова и два уха!

Дверь маленькой комнаты с грохотом распахнулась.

— Отвратительный мальчишка! — крикнул Эммануэль Уэйнграсс, увидев, как Кендрик, пошатываясь, встает с тюремной койки. — Неужели уважаемый конгрессмен должен себя так вести? Я думал, что дал тебе воспитание получше.

Со слезами на глазах отец и сын заключили друг друга в объятия.

Все они сидели в гостиной Хасана, обставленной на западный манер. Бен-Ами занял телефон после того, как его освободил Уэйнграсс, который долго и воодушевленно разговаривал с молодым султаном Ахметом, находившимся в Маскате. В пятнадцати футах от них, вокруг большого стола в столовой, собралось семь должностных лиц, представляющих правительства Бахрейна, Омана, Франции, Объединенного Королевства Великобритании, Западной Германии, Израиля и Организации Освобождения Палестины. По договоренности среди них не было представителя Вашингтона, но Америка могла не опасаться за соблюдение своих тайных интересов.

За столом был Эммануэль Уэйнграсс, и сидел он между представителями Израиля и ООП.

Эван находился рядом с раненым Яковом; оба сидели в креслах, им была оказана такая любезность, поскольку они пострадали сильнее всех.

— Я слышал ваши слова в «Арадусе», — сказал тихо Яков. — И я много думал над ними.

— Это все, что я просил вас сделать.

— Это сложно, Кендрик. Нам пришлось так много испытать, не мне, конечно, но нашим отцам и матерям, дедушкам и бабушкам.

— И их предкам, — прибавил Эван. — Ни один человек, способный чувствовать и обладающий хоть каким-то умом, не может этого отрицать. Но и палестинцы не были виноваты в погромах и резне. Они сами стали новыми жертвами, хотя и не понимали почему.

— И все же они убивают! Они убили двух моих братьев и неисчислимое количество других евреев…

— Когда-нибудь этому нужно положить конец. Все это — ужасные, бессмысленные жертвы.

— Мне нужно подумать.

— Это уже начало.

Сидевшие вокруг стола люди вдруг поднялись со своих мест, раскланялись и, миновав гостиную, направились к входной двери, а затем к служебным автомобилям, не обращая ни на кого внимания. Хасан, хозяин дома, прошел через арку и обратился к оставшимся гостям. Сначала его слова почти невозможно было расслышать, так как Эммануэль Уэйнграсс, скорчившись, раскашлялся в столовой. Эван начал подниматься, но Яков схватил его за руку. Кендрик понял его; кивнув головой, он опять уселся на место.

— Американское посольство в Маскате будет освобождено через три часа, террористов под конвоем проведут к кораблю, который стоит в порту и предоставлен Сагибом аль-Фаррахкалифом, — сообщил Хасан.

— А как поступят с ним? — сердито спросил Кендрик.

— Ответ будет дан, но лишь в этой комнате и больше нигде. Я получил инструкции из королевского дома и должен сообщить вам, что все это не должно отсюда выйти. Всем понятно и все согласны?

Все кивнули утвердительно головами.

— Сагиб аль-Фаррахкалиф, известный как Махди, будет казнен без суда и приговора, так как его преступления против человечества настолько чудовищны, что не заслуживают быть удостоенными юриспруденции. Как говорят американцы, мы сделаем это «по-своему».

— Можно мне сказать пару слов? — спросил Бен-Ами.

— Конечно, — ответил Хасан.

— Все уже готово к тому, чтобы я и мои коллеги отправились самолетом обратно в Израиль. Так как ни у кого из нас нет паспортов и документов, эмир предоставил в наше распоряжение специальный самолет. Через час мы должны находиться в вестибюле аэропорта. Простите за наш внезапный отъезд. Уходим, джентльмены.

— Простите нас, — кивнув головой, сказал Хасан, — за то, что не можем выдать вам денежное вознаграждение в знак благодарности.

— У вас не найдется виски? — спросил Красный.

— Все, что пожелаете.

— Отлично! Обратное путешествие будет очень долгим, а я ненавижу болтаться в воздухе.

Эван Кендрик и Эммануэль Уэйнграсс сидели в креслах в гостиной Хасана. Они ожидали дальнейших инструкций от раздраженного, озадаченного американского посла, которому разрешили контактировать с ними только по телефону. Все было так, как будто два старых друга никогда и не расставались — неоднократно попадавший впросак студент и ворчливый учитель.

Несмотря на это, студент был командиром, и учитель это понимал.

— Ахмет, должно быть, поднялся в воздух с облегчением, — отхлебывая бренди, сказал Эван.

— Есть кое-что, помешавшее ему улететь.

— О?

— Кажется, существует группа, которая хотела бы избавиться от султана, отправить его обратно в Штаты, так как считают Ахмета слишком молодым и неопытным, чтобы справиться с такими вещами. Он назвал их самонадеянными крупными оптовиками и пригласил их в свой дворец, чтобы все уладить.

— Что еще?

— Есть еще одна компания, которая хотела бы наложить на все свою лапу, взорвать посольство, короче, сделать все, чтобы их страна не развивалась. Это психи с автоматами. Кстати, это те же люди, которые были завербованы Консульским Отделом, чтобы увезти тебя из аэропорта.

— Что Ахмет собирается с ними делать?

— А ничегошеньки, чтобы твое имя не выкрикивали со всех минаретов. Если он их прижмет к ногтю, они завопят о причастности Госдепартамента, и все безумцы на Среднем Востоке изменят свой курс.

— Ахмету виднее. Оставим их в покое.

— И последнее. Он обязан предать дело гласности и убить всех этих мерзких ублюдков.

— Нет, Менни, так нельзя. Это будет продолжением террора.

— Неверно! — крикнул Уэйнграсс. — Ты ошибаешься! Их все время нужно учить на примерах, пока все они не узнают, какую цену должны заплатить! — Вдруг у старика опять начался длительный приступ кашля. Лицо его стало багровым, а вены на шее и лбу посинели и вздулись.

Эван схватил своего старого друга за плечо, помогая ему выпрямиться.

— Мы обсудим это позже, — сказал он. — Я хочу, чтобы ты возвратился вместе со мной, Менни.

— Из-за этого? — Уэйнграсс покачал головой. — Это просто бронхит. Во Франции отвратительная погода, только и всего.

— Я думал о другом, — солгал Кендрик. — Ты мне нужен.

— Зачем?

— Возможно, я займусь несколькими проектами. И мне понадобится твой ум. — Это снова была ложь, поэтому Эван быстро прибавил, стараясь, чтобы его слова звучали как можно убедительнее: — А также нужно полностью реконструировать мой дом.

— Мне казалось, ты его только что построил.

— Я был занят другим и не обращал на это внимания. Проект здания ужасен. Нет даже половины того, что мне хотелось бы видеть — горы, озера…

— Ты никогда не был большим знатоком схематического интерьера.

— Прошу тебя. Ты мне нужен.

— У меня дела в Париже. Нужно отправить деньги, я дал слово.

— Пошли мои.

— Миллион?

— Даже десять, если нужно. Я ведь здесь, а не в брюхе акулы… Не буду умолять тебя, Менни, но ты действительно мне нужен.

— Ладно, разве что на недельку-другую, — проворчал вспыльчивый старик. — В Париже я тоже нужен, сам знаешь.

— Да, я знаю. Без тебя весь город вымрет, — с облегчением ответил Эван.

— Что?

К счастью, зазвонил телефон, и Кендрику не пришлось повторять фразу. Поступили инструкции.

— Я человек, с которым вы никогда не встречались и не общались, — сказал Эван, разговаривая по платному телефону на Эндрюсской базе Военно-Воздушных сил в Виргинии. — Я направляюсь в горы, где я был последние пять дней. Это понятно?

— Понятно, — ответил Френк Сван, заместитель директора Консульского Отдела Госдепартамента.

— Не буду даже пытаться благодарить вас.

— И не надо.

— А я и не могу, поскольку не знаю вашего имени. * * *