Дартс: палитра души

26. Охота

От автора: глава не для слабонервных.

__________________________________________________

Сандра не в первый раз охотилась в увеселительном пабе под названием «Песнь Русалки», и каждый раз в новом обличье: она гордилась тем, как ловко научилась менять внешность — родной папа не узнает. Впрочем, её отец и шагу бы не сделал в подобное заведение.

Сегодня она была рыжей. Сандра считала, что именно цвет волос кардинально меняет образ и лучше всего запоминается мужчинам — особенно такой цвет, как у неё сегодня. Она делала вид, что беспечно хлопает глазами, но на самом деле внимательно следила за тем, что происходит в пабе: кто пришёл, кто ушёл, где её потенциальные «конкурентки». У Сандры иногда возникали разногласия с девушками, работающими в пабе на регулярной основе, но в этот вечер их почему-то не было видно. Её точёный носик, вздёрнутый заклинанием, был как никогда по ветру, сердце бешено стучало от адреналина. За несколько лет опасных игр Сандра так до конца и не привыкла к риску, но сегодняшнее волнение было особенным, потому что ей хотелось обыграть Лаванду. Нынешний парень Сандры, довольно известный игрок в квиддич, купался в лучах славы и ни в чём себе не отказывал — особенно в развлечениях с девушками, и она с горечью понимала, что всегда будет одной из многих в череде его увлечений. Сандра не испытывала к нему особых чувств, но всё равно злилась, ревновала и в глубине души презирала. Это прибавляло ей уверенности в том, что её охота в увеселительных пабах велась не зря — поделом им всем, поделом...

Сандра обычно отшивала мужчин, которые казались ей слишком мелкой добычей, и старалась отловить рыбу постарше и покрупней — было приятно облапошивать взрослых, похотливых дядюшек, которые годились ей в отцы и смотрели с нескрываемым вожделением. Её от них воротило: она представляла, что дома их ждут жёны и дети, не подозревающие о тайных пристрастиях своих добропорядочных отцов и мужей. Но сегодня она решила не привередничать и пойти наверх с первым, кто на неё клюнет, чтобы опередить Лаванду.

Сандра закинула ногу на ногу, покрутила на пальце рыжую прядь и с вызовом глянула на мага, подсевшего к ней за барную стойку. Незнакомец был из категории «мутных», с мрачным, тяжёлым взглядом, в дорогой бордовой мантии и очень дорогой обуви из драконьей кожи — Сандра знала толк в таких вещах. Обычно мужчины предлагали ей выпить, заводили разговоры, хвастались своими достижениями на всех жизненных фронтах, спрашивали её цену за час и торговались — она нарочно называла заоблачную цену и следила за их реакцией. Высокая стоимость интимных услуг интриговала, и клиенты с недоумением спрашивали, что же она умеет делать за такие деньги. «Оттузо Темпоранео», пущенное клиенту в спину, работало безотказно: под заклятием временного отупления мужчины становились шёлковыми и послушными, поднимались с ней в номер, а дальше — дело техники. Они отдавали ей палочку и одежду, которую Сандра брезгливо сворачивала, уменьшала заклинанием и складывала в свою сумочку. Потом она уходила, а клиент послушно засыпал. Сколько раз Сандра проделывала этот трюк? Она сама не знала.

«Мутный» не предложил выпить, не стал знакомиться, зыркнул жадными глазищами и сразу перешёл к главному:

— Сколько?

— Двадцать галлеонов в час, — ответила Сандра, не моргнув глазом.

Маг удивлённо поднял брови и окинул её с ног до головы оценивающим взглядом.

— Надеюсь, ты меня не разочаруешь.

Он молча встал, подошёл к окошку, скрытому за стойкой, заплатил за комнату и кивком пригласил следовать за ним. Она слезла со стула и незаметно достала палочку, но маг так быстро поднялся по лестнице, что Сандра не успела наложить на него своё фирменное заклинание. Она поспешила наверх, собираясь сделать это сразу же, как только окажется на третьем этаже. Проследовала за мелькнувшей бордовой мантией, вошла в знакомый номер, где уже не раз выполняла миссию возмездия, и услышала зловещий голос:

— Петрификус Тоталус!

Безвольно опустившись на холодный пол, Сандра с ужасом отметила, что дверь захлопывается, а возле её лица останавливаются ботинки из драконьей кожи.

— Повеселимся, детка? Я знаю, что можно делать с девушкой за двадцать галлеонов. Не волнуйся, постараюсь сильно не испортить твой товарный вид.

Большой кулак намотал на себя её длинные волосы, приподнял безвольное тело над полом и потащил к кровати. Сандра, задыхаясь от боли, изо всех сил закричала, но из её груди не вылетело ни звука.

— Люблю рыжих, — маг затащил её на кровать, скинул с себя мантию и принялся снимать с Сандры одежду. — Считай, что тебе повезло, я не люблю активных — делать почти ничего не придётся, — добавил он, доставая из кармана небольшую кожаную плеть, — всё сам, всё сам...

* * *

Лаванда вот уже полчаса как сидела в Лондонском увеселительном пабе под названием «Хмельной Патронус», на удивление многолюдном после кризиса, и болтала с занудным магом лет тридцати, который почти не пил, зато много говорил и ещё больше расспрашивал, изображая сочувствие: «Почему ты занимаешься этим ремеслом? Неужели тебе больше нечем зарабатывать на жизнь? Ах, у тебя больная бабушка? Ах, остальные родственники умерли? И сколько у тебя стоит час? Сколько-сколько? А ночь? Ого, да ты, должно быть, миллионерша, детка... И что ж ты делаешь за такие деньги? А где ты живёшь?» Ага, так она ему и сказала. Зачем спрашивать глупости и лить воду, когда очевидно, что цель знакомства не в том, чтобы поболтать? «А ты не боишься заниматься таким опасным делом? Так ведь и обидеть могут». Лаванда поправила светлые локоны, похлопала ресницами и ответила дежурной фразой о том, что у неё есть крыша. Секрет её изменённой внешности был в огромных ресницах и внушительном бюсте, который она увеличила на пару часов посредством вычитанного в «Ведьмополитене» Пэтто Инграссаре.

Лаванда, в отличие от Сандры, не испытывала особого подъёма, который раньше неизменно сопровождал её походы на охоту — то ли от усталости, которая навалилась в последние дни, то ли оттого, что она утеряла вкус к самой мести. Сколько не пытайся проучить покупателей женских тел — ничего не изменится, подумала она, поглядывая на мужчину напротив. Однако ей на целый час удалось выбросить Флориана из головы — в этом был бесспорный плюс всей этой авантюры. Помня о том, что они с Сандрой объявили соревнование (пусть и шуточное), Лаванда игриво покачала ножкой и спросила:

— Будем только болтать?

Мужчина странно насупился и задал очередной вопрос:

— А давно ты занимаешься этим делом? Что-то раньше я тебя здесь не видел.

— Два года, — ответила она, не задумываясь, и это была истинная правда. — Пойдём наверх?

Лаванде не терпелось проучить этого болтуна. Почему-то ей казалось, что это пойдёт ему на пользу, что он не до конца испорченный тип, хоть и ведёт себя как завсегдатай этого запрещённого паба, скрытого в фешенебельном маггловском районе Лондона. Вот если бы можно было ему ещё и речь толкнуть о том, что женщина — это не товар, и всё такое... Но нравоучения, конечно, никак не вязались с заклинанием временного отупления, за которым на несколько часов неизбежно следовало забвение.

Мужчина ухмыльнулся, кивнул, взял Лаванду под руку и отправился к тёмному окошку, где работник паба, не интересуясь именами посетителей, брал почасовую оплату и выдавал ключи от комнат наверху. Лаванда засунула руку в карман платья, чтобы достать палочку и наложить «Оттузо Темпоранео», но прямо возле окошка мужчина вдруг резко остановился, крепко сжал её локоть, повернулся и, уставившись в упор, грозно сказал:

— Мисс, вы задержаны до выяснения личности за нарушение магического закона о порнографии и проституции от пятого мая тысяча девятьсот восемьдесят третьего года. Сейчас я перенесу вас в место временного содержания.

Лаванда широко открыла глаза, попыталась вырвать свой локоть из цепкой хватки незнакомца и уже почти достала палочку, когда у неё в животе неприятно защекотало, увеселительный паб сжался в маленькую точку и исчез в крутящемся пространстве.

* * *

— Мерзавец, — прошептала Сандра, постепенно приходя в себя и морщась от боли. Она приподнялась на кровати и принялась осматривать красные рубцы, саднившие на руках и животе. — Ой! — сидеть было просто невыносимо. Ягодицы требовали срочного заживления. Сандра осторожно встала и, покачиваясь, стала собирать свою одежду, разбросанную по полу. — Бывают же такие извращенцы...

Она медленно оделась и с брезгливым выражением лица посмотрела на деньги, оставленные магом у изголовья кровати. Шестьдесят галлеонов за три самые ужасные часа в её жизни, в течение которых она гадала, останется ли в живых, и если да, то сможет ли пошевелиться после того, что с ней сделал этот садист. Сначала Сандра решила, что не прикоснётся к деньгам, но оставлять такую большую сумму работникам паба было глупо, особенно в свете наступившего кризиса, а потому она сгребла галлеоны и ссыпала их в свою сумочку.

— Какой ужас! — отшатнувшись от собственного отражения в зеркале, Сандра в ярости топнула ногой и взвыла от боли: между ног и внутри живота горело так, что лучше было не шевелиться. Прохладная ванная и хороший целитель, вроде Лаванды — вот что требовалось ей, чтобы прийти в себя после пережитого унижения. Подруга всё залечит и по душам поговорит... Являться в больницу к Патрисии в таком виде не хотелось — к тому же Сандра надеялась, что Лаванда давно выиграла пари, оставила у Пат свои трофеи и вернулась домой, чтобы поспать перед долгим рабочим днём. Сандра собрала все свои вещи, подняла палочку, представила себе квартиру Лаванды и аппарировала.

Гостиная встретила её удручающей тишиной.

— Лаванда! — с надеждой позвала Сандра. — Эй, подруга! Отзовись, умоляю!

Не получив ответа, Сандра проковыляла к шкафчику с зельями, изучила содержимое и, вздохнув с облегчением, достала три фиала. Из одного она накапала несколько капель себе на язык, со вторым отправилась на кухню, чтобы развести содержимое в стакане воды и выпить, а с третьим подошла к зеркалу и осторожно нанесла бесцветную мазь на лицо, запястья и шею. Ну, вот, можно отправляться к Патрисии в больницу — теперь ясно, что Лаванда поджидает её там, тихо посмеиваясь над проигравшей подругой. Ох, сейчас девчонкам будет не до смеха...

Она зашла в камин, схватила горсть летучего пороха и произнесла, сжав зубы от боли в паху:

— Больница Святого Патрика!

* * *

— Следующая! Эй, следующая! Твою мать, ты что, оглохла?

Лаванда открыла глаза, подняла голову и непонимающим взглядом уставилась на мужчину в форме аврора, который сердито смотрел на неё сквозь прутья решётки. Она испуганно поморгала и подскочила, как ошпаренная. Чёрт возьми, это не сон! Шея болела, ноги затекли от долгого полулежания на деревянной скамье камеры.

— Иди сюда, не тормози, — пожилой аврор поманил её пальцем и буркнул молодому напарнику, сидящему рядом за длинным столом: — Достали эти шлюхи, всю ночь с ними провозились. Им-то не привыкать по ночам работать. Да иди же ты сюда, садись! Робкая какая, ага...