Дартс: палитра души

14. Пациент из Лондона

Однажды холодным и мрачным ноябрьским днём Флориан Клифф, преуспевающий лондонский адвокат, приехал в Северную Пустошь к одному клиенту для обсуждения имущественного вопроса и имел неосторожность быть укушенным в лодыжку домашним нюхлером, который случайно выбрался из клетки.

— Зачем вы держите дикое животное дома? — сердито спросил Флориан, когда его клиент, изменившись в лице, стал громко извиняться.

— Мы случайно узнали, что на склоне возле нашего дома были зарыты старинные вещи, вот и приобрели нюхлера! Это животное весьма полезно в поиске кладов!

К сожалению, в этот момент беседу о пользе нюхлеров пришлось срочно прервать, потому что молодой адвокат вдруг побледнел и покачнулся, перед его глазами всё поплыло, и последнее, что он увидел, прежде чем очнуться в больничной палате — большие виноватые глаза хозяина дома. Впрочем, смена декораций расстроила Флориана ненадолго: не прошло и секунды после его пробуждения, как перед ним оказалась пара совершенно других глаз — тоже взволнованных, но намного более очаровательных.

— Пожалуйста, не вставайте, — произнесла обладательница глаз, касаясь рукой его плеча. — Я намазала ногу мазью, но вам нужно принять противоядие. Вероятно, у вас аллергия на укусы нюхлеров. Выпить сможете?

Флориан кивнул, послушно открыл рот и тут же почувствовал отвратительный вкус чего-то гнилого. Он недовольно поморщился, но проглотил зелье, и в награду услышал всё тот же приятный голос:

— Вот и молодец!

Флориану на секунду показалось, что ему снова десять лет, что он лежит дома в своей постели и мама хвалит его за то, что он выпил зелье от драконьей оспы. Когда перед глазами всё окончательно прояснилось, заботливая мама оказалась молодой белокурой девушкой с голубыми глазами и тёплыми руками, которые касались его красной, распухшей лодыжки.

— Укусы нюхлера могут быть очень опасны. Боюсь, мистер Клифф, вам придется провести какое-то время в больнице, — сказала девушка.

Почему-то эта перспектива совершенно не испугала Флориана.

— Как долго? — спросил он.

— Всё будет зависеть от того, как ваш организм отреагирует на противоядие. Несколько дней вы вряд ли ступите на ногу, а полное восстановление может занять две недели.

— Так долго?

— Не беспокойтесь, мы окажем вам необходимую помощь. Но если вы нам не доверяете, можем сегодня же отправить вас в Мунго.

— Нет-нет, — поспешно заверил Флориан, — мне кажется, нога стала меньше болеть. И вообще, я думаю, неправильно менять врача во время лечения такой серьезной болезни, как укус нюхлера, — он кинул осторожный взгляд на молодую и очаровательную докторшу. — Скажите, а как вас зовут?

— Лаванда Браун, — она поправила свой медицинский халат. — Но, учтите, если вы остаётесь, то вам придётся во всём меня слушаться!

Флориан впервые за последние пять лет отложил все свои адвокатские дела, чтобы на целых две недели задержаться в богом забытой дыре под названием Северная Пустошь — под патронажем мисс Браун. Из дома ему доставили одежду и необходимые вещи, один раз его навестили родители, один раз брат с супругой, но, убедившись, что здоровью Флориана ничто не угрожает, родственники оставили его в покое. И он бросил все свои силы на выздоровление.

Он терпеливо ждал прихода Лаванды для ежедневных лечебных процедур и послушно принимал из её рук мерзкое на вкус зелье. Когда она утром входила к нему в палату, улыбалась и интересовалась, как его дела, Флориан мужественно морщился и отвечал, что всё хорошо, но ступить на ногу пока не может. Она закатывала его брючину и проверяла, насколько уменьшилась опухоль, качала головой, а потом мягкими, осторожными движениями наносила мазь на место укуса. Флориан мысленно благодарил свой организм за склонность к аллергии, с удовольствием глядя на длинные, ловкие женские пальцы, на тонкие руки, плечи, шею мисс Браун, на её светлые волосы, аккуратно собранные на затылке… Он представлял себе, как могут выглядеть эти светлые волосы в распущенном виде и какой они длины, и позволял своей фантазии забираться под полы её больничного халата. И кто посмел бы обвинить Флориана в том, что он стонал сильнее, чем нужно, когда мисс Браун просила его ступить на больную ногу? Нога и в самом деле немного болела, поэтому он напросился на массаж и стал проводить с Лавандой по нескольку часов в день.

Из долгих бесед с мисс Браун он узнал о ней много интересных мелочей: она живёт одна в чужой квартирке в Рединге; у неё есть кот по имени Рыжий; она постоянно на диете; она мечтает стать душевным хилером и открыть свою практику; она делает вид, что ненавидит мужчин. Последнее открытие больше всего развеселило Флориана: он на себе прочувствовал искреннюю заботу и доброту Лаванды, но, как только их разговор направлялся в романтическое русло, она напускала на себя суровый вид и говорила, что серьёзных чувств не существует — так нечего о них и болтать! Флориану было двадцать девять, за семь лет адвокатской практики он повидал много самых разных людей и считал себя очень проницательным. Он всегда замечал, если клиент врёт, чувствовал фальшь свидетелей в суде, редко промахивался, заочно угадывая вердикт судьи «виновен — не виновен», и сразу понял самое главное о Лаванде Браун: больше всего на свете она хочет и ждёт настоящей любви, которой у неё никогда не было. А ненависть к мужчинам — это всего лишь защитная реакция.

Несмотря на чистокровность, успешную карьеру и неплохой достаток, Флориан не пользовался особым успехом у противоположного пола, а всему виной была его внешность: щуплый, невысокий, с неприметными чертами лица и торчащими ушами (надёжно прикрытыми длинными кудрявыми волосами), он не привлекал понравившихся ему женщин, и те непродолжительные отношения, которые случались в его жизни, не были полны ни страсти, ни огня. Впрочем, это не особо его беспокоило. В адвокатской работе неприметная внешность и растерянно-глуповатый вид постоянно играли Флориану на руку: противники его недооценивали и почти всегда проигрывали. Он был убеждён, что внешность для мужчины не главное, не имел по этому поводу комплексов и резонно рассуждал так: если кто-то его полюбит, то точно не за красивые… уши! И не за упрямство, и не за докучливый характер… А за то, что он умён, решителен и красноречив. В глубине души Флориан также подозревал, что он, как и его отец, старомодный однолюб — но пока у него не было возможности в этом убедиться.

Скоро Лаванда стала приходить на процедуры к Флориану в самом конце смены, когда в больнице не оставалось пациентов. Она приносила ему чай и засиживалась допоздна, потому что дома её никто не ждал (кроме кота), а Флориан умел быть увлекательным собеседником. Узнав, что Лаванда участвовала в битве за Хогвартс, он рассказал ей о нескольких закрытых, никому не известных послевоенных судах над пожирателями смерти — она слушала, затаив дыхание. Флориан не называл имён, но у Лаванды были свои догадки о личностях подсудимых, и эти истории казались ей невероятно интересными и драматичными.

Единственное, что расстраивало Лаванду, так это то, что укушенная лодыжка Флориана очень медленно шла на поправку. Она три раза приглашала на консультацию мистера Штолле, сама лично проштудировала несколько книг по укусам магических существ и в конце концов пришла к выводу, что долгое восстановление может быть вызвано индивидуальной непереносимостью яда нюхлера. Поэтому, когда в один прекрасный день Флориан вдруг прошёлся по палате, прихрамывая не на ту ногу, Лаванда сделала большие глаза и чуть не задохнулась от негодования:

— Да что же это такое?! От вас я никак не ожидала… Симулянт!

Покраснев от гнева, Лаванда бросилась к выходу, но Флориан, вмиг излечившись от хромоты, догнал её и схватил за локоть:

— Лаванда, ну простите меня! Пожалуйста. Прошу вас, дайте мне возможность загладить свою вину... Давайте сегодня вечером сходим куда-нибудь.

Она остановилась, смерила его недовольным взглядом и прошипела:

— Отпустите руку. Ваше лечение закончено, мне нужно подготовить документы для выписки.

И Флориан впервые ослушался своего колдомедика — осторожно завёл руку Лаванды ей за спину и сделал то, о чём мечтал последние две недели, с тех пор как очнулся от обморока и увидел над собой её взволнованные глаза — наклонился вперёд и поцеловал её. Он не удивился, когда губы Лаванды, поначалу неподвижные, вскоре с пылом ответили на поцелуй.

— Ну, так что, ты пойдёшь со мной? — спросил он, крепко обнимая её за талию. Глаза Лаванды неуверенно забегали, и Флориан понял, что у него есть надежда.

— У меня нет времени рассиживаться по ресторанам — я каждый день встаю в шесть утра, — сказала она, переводя дыхание. — К тому же дома меня ждёт голодный кот.

— Ну, тогда, — рука Флориана поползла вверх по её спине, и он почувствовал, как Лаванда вздрогнула всем телом, — мы можем вместе покормить твоего рыжего кота.

Он был уверен, что Лаванда откажется, но она его несказанно удивила.

— А почему бы и нет? — её взгляд был полон решимости. — Я ненавижу мужчин, но не против секса.

— Что ты сказала? — он решил, что ослышался.

— Ничего, — она вспыхнула, смущённо отвернулась и попыталась отстраниться, но Флориан придержал её за локти.

— Прости, просто я не ожидал…

— Послушай, — она смело посмотрела ему в глаза, — тебе обязательно нужны павлиньи ухаживания, рестораны, подарки, глупые слова и ненужные обещания?

— Нет, но… обычно девушкам это нравится.

— А мне нет, — она решительно освободила локти и сделала шаг в сторону двери, не отрывая взгляд от его лица. — Ты ведь собирался пойти ко мне не для того, чтобы накормить моего кота, так?

— Ну, нет, не только для этого, — усмехнулся он.

— Вот и хорошо, — заявила она, поправляя перекрутившийся халат. — Тогда собирай вещи на выписку, я вернусь через полчаса.

— Лаванда! — воскликнул он, когда она уже была в дверях, но его бесцеремонно перебили: — Учти, на ужин будет только омлет, — и дверь закрылась.

Флориан остался стоять посреди палаты в полном и абсолютном недоумении. Он две недели осторожничал, подбирался к этой девушке, думая о том, как бы не спугнуть её, не обидеть, не показаться навязчивым, а теперь она совершенно недвусмысленно пригласила его к себе домой и открыто заявила, что не против секса! Нет, он, конечно, тоже был не против, но… её странное решение вызывало подозрение и не укладывалось в тот образ Лаванды, который он создал в своей умной и проницательной голове. Флориан стал лихорадочно размышлять, где допустил просчёт: она ему всё это время казалась недотрогой. Конечно, за две недели невозможно как следует узнать человека, но всё же… Его адвокатская мысль заработала с удвоенной силой. «В конце концов, что я о ней знаю? — думал Флориан, собирая свои пожитки. — Здесь где-то должен быть подвох… Что ей от меня нужно — услуги адвоката? Может, её любимый дядюшка кого-нибудь укокошил и ожидает суда в тюрьме? Или она просто решила подшутить надо мной за то, что я прикидывался больным и водил её за нос?»

С этими мыслями Флориан решил проверить, не заперта ли его палата, как вдруг дверь резко распахнулась. На пороге стояла Лаванда, одетая в серое маггловское пальто.