Бал потерянного времени

Глава 6

Элоди видела то же, что и я. Когда мы рассказали Даану и Леону про то место, где веял слабый, солёный ветер, звучала чужая речь и стоял дворец с каменными фигурами львов, Даан вдруг заволновался. Он быстро собрал свой саквояж с флаконами, схватил записную книжку Эдгара и несколько документов и велел нам собираться тоже.

Ничего не понимая, мы мчались за ним, пока не оказались перед дверью Ханны. Даан трижды нажал на дверную ручку. Ханна с недовольным видом выглянула из дома, но при виде Даана её выражение лица моментально изменилось. Мы вошли в узкий тёмный коридор.

Из гостиной доносился голос Хелены — торопливый и непривычно громкий. Подойдя ближе, мы увидели сидящего на софе рядом с Хеленой Виллема, который вполголоса что-то ей говорил. Хелена выглядела ужасно, словно не спала двое суток подряд. Напротив них, опираясь на каминную полку, стоял Бонски.

— Что случилось? — первым из нас спросил Леон. Он уселся в бархатное кресло Ханны и повернулся к Виллему.

Все трое молчали. Мы тоже сели следом за Леоном.

— Хотите печенья? — спросила Ханна, нарушив напряжённое молчание, и протянула нам круглую жестяную коробку.

Мы молча передали её дальше: никто из нас и не подумал угоститься.

— Я уже ясно сказала Виллему! — вырвалось вдруг у Хелены. — Я помогу вам только в том случае, если вы все пообещаете мне, что спасёте моего мальчика! — Она взглянула на Даана так жалобно, словно от его ответа зависела её жизнь.

У меня сжалось сердце. Я видела, что Даан ужасно нервничает.

— Мы попытаемся сделать всё, что в наших силах, чтобы с Эдгаром не случилось ничего плохого, — сказал он. — Но… — Даан помолчал. — Он делает ужасные вещи, Хелена. Ты сама это знаешь. Он принял то вещество и похитил двоих детей. Если уж он способен на такое, тогда… я не знаю, сумеем ли мы вообще говорить с ним. — Даан так сильно нахмурил брови, что под ними, казалось, исчезли стёкла очков.

— Эдгар хороший мальчик! — У Хелены дрогнул голос. — Он не виноват в том, что случилось!

Виллем накрыл руку дочери своей рукой.

— Я образумлю его, — пообещал он. — У Эллы и Рафаэля наверняка всё хорошо. Мой внук не монстр. Просто он натерпелся обид и унижений от баронессы и «вечных». Всё детство он провёл взаперти, и это оставило свои следы. Он… — Виллем опустил глаза и замолк, не в силах подобрать нужные слова.

— Возможно, — пожал плечами Даан. — Но как бы плохо ни обращались с Эдгаром «вечные», мы должны его остановить. — Он повернулся ко мне, и от волнения у меня к голове прихлынула кровь. «Пожалуйста, — молила я мысленно, — только не надо заставлять меня что-то говорить».

— Люци, — Даан ласково посмотрел на меня. — Ты дважды погружалась в чувства Эдгара. Скажи: ты чувствовала в нём что-нибудь хорошее?

Я вздохнула, и сейчас мне больше всего хотелось, чтобы рядом оказался Матс. Он бы наверняка придумал, как мне выпутаться из этой ситуации. Но, увы, его тут не было…

Растерявшись, я не знала, что сказать. Не могла же я допустить, чтобы Виллем и Хелена узнали, что я обнаружила в мире эмоций Эдгара! Их это просто убьёт. Там было столько ужасного, и я совсем не уверена, что Эдгар хороший мальчик. Но как солгать? Я этого просто не умею.

— В общем… — Из моего рта вырвался хрип. — Нет, — проговорила я так тихо, что еле услышала себя.

Тишина, тяжёлая как свинец, повисла в гостиной Ханны. У меня пересохло во рту, и я больше не могла произнести ни звука.

Тогда взгляд Хелены метнулся к Бонски, про которого я, как обычно, почти забыла, потому что он всегда молчал.

— Эдгар не причинит детям зла, — сказала она. — Я точно знаю. И ты тоже это знаешь! Кроме того, ты мой должник. И не только мой, но и Эдгара!

Должник?! Что она имеет в виду?

Бонски медленно поднял голову и посмотрел на Хелену. Его левый глаз, почти белый, был неподвижен.

— Ты права. — Голос Бонски звучал отчуждённо и мрачно. Я слышала его чуть ли не впервые за всё время нашего знакомства. Поначалу я даже была уверена, что Бонски немой, и лишь потом поняла, что он просто не хотел говорить. Да и теперь мне показалось, будто каждое слово даётся ему с большим усилием. — Я в долгу перед всеми вами. К сожалению, я не знаю, смогу ли я когда-нибудь рассчитаться с вами за этот долг.

— Твоего постоянного молчания недостаточно, чтобы что-то исправить, — холодным тоном ответила Хелена. — В эту ситуацию мы попали из-за тебя. Теперь вызволяй нас из неё!

— Минутку! — выставив перед собой ладони, перебил Виллем дочь. — Бонски не виноват, что вы оказались пленниками баронессы. Это всё твой Сирелл. Это его вина.

— Мой Сирелл?! — возмущённо воскликнула Хелена. — Он никогда не был моим Сиреллом!

— Недолгое время всё-таки был, — буркнул Виллем.

— Он тебя очень любил, — услышала я необычно мягкий голос Бонски. — Хоть сегодня в это трудно верится, но Сирелл де Ришмон любил тебя больше всего на свете. Он был просто раздавлен, когда ты ушла от него. А горе и тоска привели его к тем нехорошим делам.

— Больной разум, а не тоска! — от злости Хелена тяжело дышала. Такой я никогда её не видела. — А любить Сирелл никогда и не умел. Он не чувствовал любви ни ко мне, ни к кому другому в этом мире. Возможно, это была страсть, но о любви уж точно никогда не было речи. Разве можно причинять любимому человеку такие страдания?! Никогда, если в сердце есть хоть чуть-чуть любви. Любовь не может вот так просто перейти в жестокость только потому, что тебя отвергли. Любовь бескорыстна. Любовь не требует взаимности, чтобы не гаснуть! Но Сирелл этого не понимал. Он любил не меня — он любил себя! Он был оскорблён, потому что, когда он публично предложил «низкородной» руку и сердце, она его отвергла. Как это так?! Его, высокородного господина Сирелла де Ришмона, отвергла простая прислуга! Его болезненное тщеславие всегда создавало ему проблемы. И его огромное эго! — Хелена судорожно глотнула воздуха — совсем как я.

Я похолодела. Неужели это правда?! Я просто не хотела верить тому, что я услышала.

— Итак… в том, что Сирелл был монстром, никто не сомневается, — воспользовавшись паузой, объявил Леон. — Но при чём тут Бонски?

— Ты хочешь знать, при чём здесь Бонски? — Хелена сверкнула на Леона глазами, словно хотела влепить ему оплеуху. Всегда такая кроткая и спокойная, она кипела от ярости. — Ладно, расскажу. Когда я работала в резиденции «вечных», Сирелл пытался за мной ухаживать, и я… я попалась на эту удочку. Хоть и ненадолго. У нас начались серьёзные отношения, и что Сирелл психически нездоров, я, к сожалению, заметила слишком поздно. Он контролировал абсолютно всё. Я ничего не могла делать без его ведома и разрешения. Это была просто мания. К тому же он был чудовищно ревнив. А если ему что-то не нравилось, он превращался в монстра, а потом делал вид, будто всё нормально и ничего не случилось. Несмотря на всё его богатство и клятвы в любви, я бы ни за что не осталась у него по доброй воле. И поскольку он никогда не отпустил бы меня, мне оставалось только сбежать. И тут вступил в игру этот великан. — Хелена пронзила Бонски взглядом. — Позвольте вам представить: Лиам Бонски, в своё время личный дворецкий Сирелла де Ришмона, который должен был разыскать меня и вернуть в резиденцию. И он бы так и сделал, если бы я не сообщила ему о моей беременности. Я была беременна Эдгаром. И Бонски отпустил меня. Отказался везти меня к Сиреллу. Но того, что он сказал ему, было достаточно, чтобы Сирелл всё-таки меня нашёл. На следующий же день меня отыскали другие слуги и приволокли во владения баронессы. Дальше вы уже знаете. Родился Эдгар, и неизвестно, сколько бы мы жили там под действием «Аромата вечности», если бы не пришли вы. — Хелена взглянула на Леона. — Бонски предал меня. Он предал Эдгара. Вот при чём тут он.

У меня дрожали коленки, и я не знала, удержусь ли на ногах.

Всё это… было для меня новостью.

Леон, вытаращив глаза, смотрел то на Бонски, то на Хелену:

— И поэтому вы решили молчать и больше не разговаривать?

Бонски не пошевелился. Ему было стыдно, это точно. Стыдно так, что я была готова его обнять.

Но тут у меня мелькнула мысль. Вернее, прояснилось то, на что я сначала не обратила внимания из-за потока гневных слов Хелены.

— Получается, Эдгар…

— Да, это так, — ответила Элоди на мой незаданный вопрос. — Эдгар мой брат.

— Что-что?! — вырвалось у Леона.

— Мой единокровный брат, если быть точной.

— И ты давно это знала? — спросила я.

— Очень давно. — Элоди повернулась ко мне. — Бонски рассказал мне всё, когда уволился.

— И что… что ты сделала, когда узнала? — прохрипела я. — Ведь в то время Эдгар всё ещё был в плену у баронессы?

Элоди опустила глаза:

— Да, был. Но никто не смел говорить об этом. Отец запретил.

Леон удивился ещё больше:

— Он велел держать взаперти родного сына и его мать?! И заставлял их прислуживать?!

— Но почему твой отец просто не признал Эдгара своим сыном? — спросила я.

— Потому что тот родился не от законной жены. Он был внебрачным ребёнком. — Элоди сидела опустив голову. — Во всяком случае, так считал отец. Только сейчас нам это не поможет двигаться дальше, разве что теперь понятна ненависть Эдгара к нам, высокородным.

От меня не укрылось, что она сказала «к нам». Элоди явно не изменилась, хотя и помогала искать Эдгара. Она чувствовала своё превосходство надо мной и всеми остальными. Поэтому, отбросив ненужные иллюзии, я приказала себе не забывать об этом, как бы она ни располагала к себе, и глядеть в оба. Доверять ей нельзя.

Я посмотрела на Хелену. Бледная и поникшая, она о чём-то задумалась. Конечно, дело было не в воспоминаниях о Сирелле — она беспокоилась за сына. Отвечая на вопрос Даана, я была уверена, что в душе Эдгара не осталось ни крупицы добра. Но вдруг я ошиблась?