Девяносто дней тьмы

Глава 6

Гермиона не ожидала, что уснет так быстро. Она представляла, что будет долго лежать без сна, терзаемая горем из-за того, что потеряла девственность с Пожирателем Смерти. Возможно, она почувствовала бы противоречие, если бы позволила себе признаться, что ненавидит Люциуса Малфоя не так сильно, как следовало бы. Ни одна из этих мыслей не приходила ей в голову.

Она просто отключилась и проснулась на следующее утро, когда слабый луч солнца проник сквозь плохо задернутые шторы и упал ей на лицо. Сев и оглядевшись, она поняла, что уже слишком поздно для утренней пробежки, а возможно, и для завтрака. Интересно, ждал ли ее Малфой на каком-нибудь из этих мероприятий? Она подозревала, что нет. Гермиона не могла полностью забыть выражение его лица, когда он умолял ее как-то отреагировать, и боялась, что ее действия прошлой ночью могли бы непоправимо нарушить хрупкое перемирие между ними.

Сев, Гермиона осторожно потянулась, чувствуя тупую боль между ног и легкую скованность в спине. В остальном она казалась невредимой — эмоционально и физически. Она уже собиралась вылезти из постели, когда заметила книгу на ночном столике. Конечно, она же была Гермионой Грейнджер. Несмотря на то, что она попала в плен к Пожирателю Смерти и недавно была лишена девственности, она сохранила большинство своих старых черт, и поэтому книга на ее ночном столике не была необычным явлением. Она давно установила, что Малфоя, похоже, не волнует, берет она книги из библиотеки или нет, поэтому на столике всегда лежало несколько томов. Но эту книгу она раньше не видела.

Гермиона потянулась к ней, и как только ее пальцы коснулись кожаного корешка, почувствовала, как по руке пробежал шепот магии. Это была мощная книга. Девушка провела рукой по обложке, на которой золотым тиснением был выгравирован резвящийся дракон и одно-единственное слово "Драконья шкура". Она нахмурилась. Должно быть, Малфой принес книгу, пока она спала. Несмотря на близость, которую они разделили прошлой ночью, Гермионе совсем не нравилось, что он вошел в ее комнату, когда она спала и была уязвима. Она усмехнулась про себя. Что он мог сделать с ней, пока она спала, чего не мог, пока она бодрствовала? Но зачем оставлять ей книгу о драконах? Она не испытывала неприязни к этим существам, но особого интереса к ним не проявляла.

Как всегда, любопытство взяло вверх, она открыла книгу, пробежавшись пальцами по оглавлению, остановившись на знакомых словах. "Адское пламя и другие проклятия". Гермиона нетерпеливо перелистывала страницы.

"Некоторые проклятья легче даются тем, кто обладает врожденной близостью к драконам. Адское пламя является ярким примером такого проклятия, хотя заколдованное пламя остается чрезвычайно опасным, даже при использовании палочки с сердцевиной из сердечной жилы дракона".

Гермиона почувствовала острую боль. Она остро ощущала потерю, ведь ее собственная палочка обладала такой сердцевиной. Почти, как человек, страдающий после ампутации, она ощущала вес палочки в своей руке, ее пальцы сжимали рукоятку, которой на самом деле уже не было, а губы произносили слова заклинаний, которые уже не имели смысла. Читая книгу, Гермиона поняла, что ее минимальная возможность наколдовать огонь появилась, по крайней мере, частично, из-за сердцевины ее палочки.

Она нетерпеливо пролистывала страницы, останавливаясь на том, что ее интересовало.

"Заклинание дьявольского огня и другие связанные с огнем заклинания могут быть достигнуты с большей легкостью и контролем, когда маг имеет в своем распоряжении артефакт, связанный с драконом. Как известно, в XIV веке маги во Внешней Монголии, носили ожерелья из драконьих зубов, которые, как считалось, позволяли им их знаменитый контроль над дьявольским огнем".

Она замолчала и вздохнула. Ее поиски в поместье не помогли обнаружить никаких драконьих артефактов, хотя она и не особо их искала.

Гермиона провела несколько часов в постели, читая увлекательную книгу. Ей казалось, что она чувствует, как магия просачивается в нее. В конце концов ее желудок заурчал, и она поняла, что рискует пропустить обед, как пропустила завтрак. Обнаженная, она поднялась с кровати и ужаснулась, когда струйка эякулята и крови потекла по внутренней стороне бедра. Гермиона поморщилась и быстро пошла в ванную, начала быстро и брезгливо смывать с бедер пятна крови и засохшую сперму.

"Секс — решила она, принимая ванну, — грязное занятие".

К ее облегчению, хотя и не удивлению, Малфой отсутствовал за столом, когда она спустилась к обеду. Гермиона задавалась вопросом, как отреагировал бы Волдеморт, если бы понял, что его приспешник, далекий от того, чтобы сломить ее, на самом деле был изгнан как из своей столовой, так и из своей библиотеки просто ее присутствием. Она снова почувствовала волну беспокойства за Малфоя. До их фиктивной свадьбы оставалось еще больше двух недель, но она боялась, что ему не дадут даже этого времени, чтобы покорить ее. Возможно, Волдеморт никогда не хотел, чтобы Малфой преуспел, и только играл с ними обоими, прежде чем убить Люциуса и отдать ее одному из своих сторонников. Мысль о том, что ее оставят на милость Фенрира Грейбека, вызвала у нее дрожь ужаса, и Гермиона усилила свою решимость помочь Малфою настолько, насколько могла. Возможно, ей следует пойти и подраться с ним, подтолкнуть его ударить ее. Эта мысль не выходила у нее из головы. Она отдалась Малфою добровольно, поэтому опыт не был действительно неприятным, он оставил ее тело нетронутым, по крайней мере, внешне. Поверит ли кто-нибудь, что он изнасиловал ее?

Гермиона забарабанила пальцами по столу. Она задавалась вопросом, как Волдеморт удостоверится в том, что произошло между ней и Малфоем. Он мог просто заглянуть в сознание Люциуса, и тогда можно только гадать, будет ли он доволен увиденным. Из того, что она знала о ритуалах Пожирателей Смерти, Гермиона поняла, что Темный Лорд хотел бы сделать из их свадьбы шоу. Конечно, он сам захочет стать свидетелем ее мучений. Она приготовилась ожидать вызова в ближайшем будущем; удастся ли ей обмануть Волдеморта, чтобы тот поверил, что Люциус взял ее силой?

Гермиона еще немного поковыряла еду, прежде чем поднялась и вернулась в коридор наверху. Она на цыпочках подошла к комнате Малфоя и прижалась ухом к двери. Ничего не было слышно. Он не из тех, кто валялся в постели полдня. Скорее всего, он находился в своем кабинете в другом конце дома. Нерешительно, готовая бежать в случае необходимости, она попробовала ручку. Дверь была заперта. Наверное, Малфой находился где-то в другом месте.

Гермиона прислонилась лбом к гладкому дереву двери и положила ладонь на замок. Она осторожно сконцентрировалась, направляя всю свою магию в ладонь, и выдохнула заклинание к деревянной двери: "Алохомора". Звук открывающегося замка эхом прокатился по пустому коридору, и Гермиона нервно подскочила, прежде чем прислониться к дверному косяку. Как такое простое действие могло так измотать ее?

Она приоткрыла дверь и огляделась. Комната была пустой, кровать аккуратно заправлена. Гермиона закрыла за собой дверь и направилась к большому комоду в углу. Странная волна вины захлестнула ее, когда она начала методично открывать ящики. По-своему Люциус Малфой был с ней исключительно вежлив, в его доме с ней обращались как с гостьей, а она отплатила ему тем, что буквально рылась в его нижнем белье, хотя очень быстро задвинула ящик, когда поняла, что в нем лежит.

Наконец, в нижнем ящике руки Гермионы сомкнулись на предмете, который она искала. Тяжелый черный кожаный ремень с фамильным гербом Малфоев, вышитым серебром на пряжке. Она быстро закрыла ящик и на цыпочках вернулась в свою комнату, дрожа от адреналина. Она поставила стул под дверную ручку и спрятала ремень среди своего нижнего белья. Приготовившись к тому, что ей предстояло сделать, она взяла кочергу, которая стояла у камина. Все инструменты были покрыты медью и богато украшены, очевидно, выставленные напоказ, так как домашние эльфы использовали магию, чтобы ухаживать за камином. Кончик кочерги был широким и тупым, почти такой же ширины, как палец человека. Она спустила джинсы и села на кровать. Раздвинув ноги, она провела рукой по мягкой плоти внутренней поверхности бедер, прежде чем с силой прижать кончик кочерги к коже.

Это заняло больше времени, чем Гермиона ожидала, и она вынуждена была мысленно отстраняться, так как ей пришлось изуродовать свою бледную кожу. В конце концов, она осталась довольна своей работой. Сняв джинсы и трусики, Гермиона достала пояс из временного тайника. Это было гораздо сложнее. Она никогда раньше не пыталась повредить свою кожу и поэтому понятия не имела, насколько неудобным будет самостоятельно наносить удары этим предметом. Язычок ремня просто скользнул по ее заду, чуть сильнее, чем укол, и уж точно не с такой силой, как требовалось.

Это было нелепо. Она почти вышла из комнаты, чтобы потребовать от Малфоя сделать то, что он должен был сделать прошлой ночью, но мысль о встрече с ним, полуобнаженной так скоро после их сексуальной встречи, была невыносимой. Она повернула ремень и сильно ударила пряжкой по спине. Было больно. Было очень больно, и, когда удары стали более хлесткими, боль только усилилась. Кроме того, было почти невозможно не стонать от боли, пока Гермиона хлестала себя, требовалось слишком много концентрации, слишком много точности, чтобы отключить свой разум, и она была вынуждена терпеть каждый удар. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем она подошла к зеркалу в ванной и осмотрела свою работу. Ее зад был ярко-красным, пересеченным уродливыми широкими линиями и случайными более глубокими рубцами от того места, где пряжка ремня попадала по телу. По крайней мере, один отчетливый отпечаток герба Малфоев запечатлелся у нее на ягодицах. Разве это не удовлетворит даже самого изысканного из мучителей?

Малфой не присутствовал ни за ужином, и за завтраком на следующее утро, Гермиона боролась со странным желанием найти его. Ей пришло в голову, что все ее унижения были бы напрасны, если бы он был вызван и не взял ее с собой. Что-то подсказывало ей, что это не так, что Волдеморт хотел бы видеть ее унижение, а также унижение Люциуса.

Стараясь не волноваться, она пошла в библиотеку, намереваясь практиковать свою беспалочковую магию. Теперь она знала, что Адское пламя было неразрывно связано с другими формами магического огня. Она всегда считала, что заклинание огня вызвать легче, чем подобные ему; конечно, это могло быть из-за ее волшебной палочки, но потом Гермиона решила, что волшебная палочка выбрала ее сама. Собрав всю свою концентрацию, Гермиона попыталась создать свое фирменное синее пламя, которое не раз согревало ее и друзей вовремя скитаний. Она была удивлена и обрадована, когда с третьей попытки заклинание удалось, и библиотека наполнилась странным голубым светом и веселым потрескиванием пламени. Она была так поглощена своим заклинанием, что не услышала, как Малфой распахнул дверь и оказался в комнате прежде, чем она успела погасить пламя. К счастью, она практиковалась в перемещении огня, и, когда он вошел, огненный шар висел в дальнем углу комнаты. Войдя, Малфой повернулся к ней, Гермиона понадеялась, что он не заметил, чем она занималась, хотя и огляделся с любопытством.