Девяносто дней тьмы

— Продолжай.

— Общественность взволнована перспективой брака между грязнокровкой и Люциусом. С момента объявления о помолвке мы стали свидетелями резкого снижения числа актов вандализма и терроризма, пресса получила положительный отклик и было подано столько заявок на участие в послесвадебном параде, что нам пришлось нанимать новых сотрудников для их обработки. Лично я считаю, что будет лучше, если мисс Грейнджер, — он коротко кивнул в сторону Гермионы, — останется нетронутой, по крайней мере, до свадьбы.

— Но она убила Антонина, — Белла схватила Гермиону за руку и попыталась опустить нож. Не в силах пошевелиться, Гермиона мысленно съежилась.

— Остановись, Белла, — прозвучал голос Волдеморта, не терпящий возражений. — Торфинн прав, и нет никаких доказательств, что мисс Грейнджер ответственна за смерть Антонина.

— Тогда Люциус, — Белла сплюнула. — Вам не кажется, что это слишком удобно, что Антонин падает замертво после сорока восьми часов в Малфой-мэноре, даже не успев дать отчет?

Люциус поднял палочку.

— Я бы очень хорошо подумал, прежде чем вы начнете сыпать обвинениями, дорогая сестра, — его голос сочился злобой. — Милорд, хотя я не могу утверждать, что испытываю ничего, кроме облегчения, после смерти Антонина, уверяю вас, что его смерть произошла не от моих рук.

— Я знаю это, Люциус-с-с, — Волдеморт посмотрел на Малфоя своим змеиным взглядом, склонив голову набок. — Кажется, мисс Грейнджер, вы получили помилование. Мы увидимся с вами в министерстве, где вам следует убедить свою обожающую публику, что вы более чем счастливы быть невестой Пожирателя Смерти.

Гермиона с трудом сглотнула, но сдержалась, чтобы не ответить. Она наблюдала, как Волдеморт, Белла и Роули вышли из комнаты, Белла стрельнула в Люциуса сердитым взглядом, прежде чем уйти. Роули сделал паузу, чтобы пожать руку хозяину менора.

— Увидимся в субботу.

Казалось, что-то произошло между двумя мужчинами, прежде чем Люциус кивнул головой и сжал руку Роули в ответ.

Гермиона слегка подпрыгнула, услышав, как из коридора донеслись три звука. Ей хотелось упасть на пол, ноги дрожали, и она боялась, что они не смогут долго удерживать ее вес. К сожалению, проклятие Империуса все еще держало ее на месте. Люциус стоял на противоположной стороне спальни, держа серебряную голову змеи, которая украшала трость, напротив губ. Его взгляд был задумчивым.

— Подойдите сюда, мисс Грейнджер.

Он сделал приглашающее движение,против которого она была бессильна.

Она пересекла комнату и встала перед ним.

— Еще ближе, — приказал он.

Гермиона повиновалась, двигаясь вперед, пока свободная ткань его одежды не коснулась ее ног, а ее грудь почти коснулась его груди. Запах Люциуса поглотил ее. Он был тонкий, мужественный, соблазнительный. Она отбросила эту мысль и вздернула подбородок, вызывающе глядя на него. Он наклонил к ней голову.

— А теперь поцелуй меня.

Гермиона невольно вздрогнула, это было совершенно неожиданно, и она сердито дернулась, пытаясь еще раз сбросить проклятие. Ей удалось поколебаться лишь долю секунды, прежде чем ее воля отказала, и она встала на цыпочки, чтобы прижаться закрытым ртом к его теплым губам.

— Не так, — его голос был низким, соблазнительным. — Поцелуй меня так, будто все серьезно.

На этот раз ее сопротивление было еще короче, она уже истощила себя морально, но попыталась передать часть своей ярости через глаза, прежде чем прижаться к нему. Ее руки обвились вокруг его шеи, одна рука скользнула в шелковистые волосы, когда она страстно прижалась губами к его губам и застонала в его рот, когда он раскрылся ей навстречу.

Он притянул ее еще ближе, его трость все еще была сжата в кулаке, но другая рука была раскрыта, ладонь гладила ее спину и ягодицы. Тепло Империуса затмевало для Гермионы все. Где-то в глубине она знала, что злится на него за то, что он воспользовался ею, но проклятие лишило ее силы сопротивляться даже в мыслях. Она чувствовала, как желание Люциуса пульсирует в его магии, и они, казалось, были пойманы в петлю обратной взаимной связи. Гермиона сильнее прижалась к нему, ее таз вжался в его, когда она дерзко прикусила его нижнюю губу. Люциус чуть отстранился, ровно настолько, чтобы разомкнуть их губы и прошептать:

— Фините инкантатем.

Гермионе показалось, что ей на голову вылили ведро ледяной воды. Теплое, смутное ощущение Империуса исчезло, и она осталась беспричинно прижатой к Люциусу, его волосы были зажаты между ее пальцами, губы снова прижаты к его губам, ее тело было возбуждено не меньше, чем тогда, когда она была вынуждена поцеловать его, но ее разум внезапно болезненно освободился. Она заставила себя отстраниться, сердито толкая его в грудь и вытирая рукой рот.

— Что это было? — спросила она, отступая на несколько шагов.

— Я хотел посмотреть, действительно ли вы неспособны бороться с проклятием Империус. Однако, кажется, что даже ваш впечатляющий контроль сознания имеет свои пределы.

Малфой самодовольно улыбнулся и пристально посмотрел на нее; эффект его холодного взгляда был лишь слегка омрачен учащенным дыханием и тем фактом, что его губы распухли от ее поцелуев. Очевидно, пребывая в нерешительности, он несколько мгновений играл с тростью в руке, переводя взгляд с ее змеиной головы на лицо Гермионы, прежде чем пришел к какому-то решению. Он тяжело вздохнул.

— Спокойной ночи, мисс Грейнджер.

Он повернулся и вышел из комнаты без дальнейших объяснений, оставив Гермиону смотреть ему вслед в замешательстве и гневе.