Девяносто дней тьмы

— Я думаю, что это отличное предложение от Минервы, — тихо сказал он ей в волосы. Он сделал паузу, его пальцы немного сжались на ее спине. — Не могли бы вы проводить свои выходные или, по крайней мере, некоторые из них со мной?

— В поместье Малфоев?

— Да, если вы сможете вернуться туда.

— Я бы хотела этого, — она произнесла слова куда-то в его воротник, пряча улыбку.

Его руки зарылись в ее волосы, притягивая лицо к своему, чтобы поцеловать ее снова. Когда их губы встретились, Гермиона поняла, как редко они целовались, а когда целовались, то почти всегда в качестве прелюдии к сексу. Теперь не было и намека на то, что Люциус собирается соблазнить ее. Поцелуй сам по себе был событием, и Гермиона отдалась ему, приоткрыв губы и тихо застонав, когда язык Люциуса нежно исследовал контуры ее рта.

Прошло много времени, прежде чем они оторвались друг от друга, хватая ртом воздух. Гермиона прижалась лбом к лбу Люциуса.

— Вы не боитесь? — наконец осмелилась спросить она.

— Чего бояться?

— Всего. Мы такие разные, Люциус. Боюсь, что я слишком молода для вас, я надоем вам сексуально или интеллектуально, или и то и другое. Я действительно довольно скучная, когда я не борюсь против злых диктаторов. Я люблю читать и учиться, вот и все. Боюсь, вы поймете, насколько я банальна. Или вы забудете, что именно во мне заставило вас отбросить ненависть к грязнокровным...

Она замолчала, глядя в его серые глаза, которые, к ее удивлению, на мгновение вспыхнули весельем.

— Я не боюсь ничего из этого, — он обхватил ее талию. — Но я боюсь, что вы поймете, что делите постель с глупым старым фанатиком, который слишком стар, чтобы полностью изменить свой образ жизни. Или что вы встретите какого-нибудь лихого молодого волшебника без сомнительного прошлого, который собьет вас с ног и унесет прочь от меня, — он снова коснулся губами ее губ. — Или, что вы просто придете в себя и оставите меня.

— Не оставлю, — тихо сказала Гермиона, ее глаза блестели от слез.

Она умело похлопала по карманам одежды Люциуса, пока не нашла платок, который, как она знала, он там держал. Гермиона промокнула глаза, понимая, что Люциус смотрит на нее с беспокойством.

— Все в порядке. Шлюзы пока не откроются, — успокоила она его.

— Хорошо, — он снова поцеловал ее.

— Люциус?

На этот раз отстранилась Гермиона. Ей нужно было что-то сказать, прежде чем эти слова проделают дыру в ее груди.

— Хм.

Его мысли были далеко, когда он продолжал ласкать кожу ее спины под джемпером.

— Я не хочу возвращаться в Малфой-мэнор по выходным.

Гермиона поняла, что ошиблась, как только увидела боль в его глазах.

— О, прости, я не это имела в виду, — она прижалась к нему еще теснее, словно хотела заглушить боль своих слов. — Я имела в виду, что не хочу видеть тебя только по выходным, как будто я какая-то девушка, которая навещает тебя время от времени, — она заколебалась, нервы гудели в животе, но она знала, что должна расставить все точки над «i». — Профессору Макгонагалл не нужно, чтобы я жила в школе, и я могла бы использовать каминную сеть. Как думаешь, могу ли я приходить домой каждый вечер?

Все ее тело напряглось, пока она ждала его ответа, надеясь, что не переступила границы. Он крепче обнял ее, и его теплая рука возобновила поглаживание.

— Я хотел бы этого больше всего на свете, — тихо сказал Люциус.

— Замечательно, — Гермиона прижалась головой к его груди.

— Ты упаковала все свои вещи?

Она кивнула и вскрикнула от удивления, когда Люциус поднял ее на руки.

— Отлично; должен сказать, я устал от этого дома, — он осторожно поставил ее на ноги и взял за руку. — Пойдем домой.

Гермиона улыбнулась ему, когда Люциус крепко взял ее за руку и аппарировал обратно в Малфой-мэнор. Домой.