Девяносто дней тьмы

Гермиона отвернулась от него и зашагала прочь из столовой, направилась вверх по лестнице к своей безопасной комнате. Она ожидала, что Малфой последует за ней, чтобы применить Круцио, который не использовал и раньше против нее. И это выбило почву из-под ее ног, ведь ярость в его глазах была убийственной, но в итоге ничего не произошло. Тем не менее, Гермиона поставила стул от туалетного столика под дверную ручку, прежде чем отправилась спать.

На следующее утро, когда Гермиона спустилась вниз, Люциуса не было за завтраком. Она задержала домашнего эльфа, и после долгих протестов потрясенное существо превратило несколько элегантных платьев в джинсы, а шелковые блузки — в хлопчатобумажные майки с длинными рукавами. Гермиона почувствовала себя гораздо лучше, когда села за стол и положила себе щедрую порцию яичницы с беконом. Проснувшись рано, она завершила первую половину своего ежедневного режима тренировкой. Было замечательно иметь возможность пополнить свои мышцы белком, в котором они нуждались. На столе было только один прибор, и Грейнджер подумала, что Малфой уже поел или, может быть, позавтракал у себя в комнате. Она была удивлена его самообладанием прошлым вечером. Очевидно, он был глубоко встревожен потерей жены, но все же сумел не причинить вреда Гермионе, несмотря на ее длинный язык. Гермионе действительно было интересно, что стало с Нарциссой Малфой... и Драко. Она не могла поверить, что не подумала о нем. Возможно, Нарцисса была убита в битве при Хогвартсе, но Драко, по крайней мере, точно выжил. Где же он тогда? Он пытался помочь ей хотя бы тем, что предоставил средство для самоубийства. Возможно, ей следовало воспользоваться тем шансом?

После завтрака Гермиона вернулась в свою комнату, посвятив свое время практике по окклюменции и медитации. Она почувствовала легкий трепет, когда вспомнила свою встречу с Волдемортом, как легко она скрыла от него свои сокровенные чувства. Ей стало интересно, как бы она себя чувствовала, если бы Темный Лорд снова попытался проникнуть в ее сознание?

Обед был таким же уединенным, как и завтрак, и она начала думать, что заключение в самом поместье не особенно отличается от сидения в подземелье, за исключением предоставления более разнообразной еды и средств гигиены. Потом Гермиона вспомнила, что Малфой сказал ей, что она может свободно передвигаться по дому. Она также помнила, что поместье Малфоев славилось своей библиотекой. После нескольких неудачных попыток она нашла огромную комнату, которая занимала два этажа, с винтовой лестницей у одной стены, ведущей наверх. Она сделала полный круг, оглядываясь вокруг с почти благоговейной признательностью. Пространство было намного больше, чем библиотека Хогвартса.

"И намного красивее", — подумала она, нежно проводя рукой по книжной полке и почти чувствуя, как магия наполняет ее тело.

Она должна немедленно начать исследование, чтобы спланировать свой побег и убийство Волдеморта. Но у нее кружилась голова от такого количества книг, знаний и бесконечных возможностей.

"Сегодня я просто буду читать".

Гермиона сказала себе, что выберет книгу наугад, и начала читать, стоя перед книжными полками, как наркоман, которому не терпится вернуться домой для следующей дозы. Несколько часов спустя она сидела, скрестив ноги, на столе, ее спина болела, глаза горели, но она не хотела отрываться от страницы — и вдруг поняла, что больше не одна. Малфой стоял в дверях библиотеки и смотрел на нее, как кошка на мышь. Интересно, как долго он наблюдал за ней?

— Добрый вечер, мисс Грейнджер.

— Мистер Малфой.

Она коротко кивнула ему, с трудом слезая со стола. Так вот как они будут играть. Как будто ничего не было сказано накануне. Каждый день с чистого листа. Она запретила себе думать об этом.

— Я вижу, вы нашли мою библиотеку, — Малфой обвел взглядом помещение. — Я подумал, не захотите ли вы выйти на улицу, но возможно, вы поглощены чтением.

— Нет! — она шагнула вперед. — Я имею в виду, нет, я не слишком поглощена чтением, и да, я хотела бы выйти на улицу.

Малфой улыбнулся. Это была не ухмылка, не насмешка, а настоящая улыбка, которая преобразила его глаза, и у Гермионы перехватило дыхание. Она быстро отступила в свой разум, захлопнув за собой несколько ментальных дверей. Похоже, в арсенале Люциуса Малфоя имелось несколько видов оружия, значительно более мощных, чем угрозы и запугивания. Она молча последовала за ним по коридору к главному входу, где он щелкнул тростью и призвал две мантии. Гермиона посмотрела на трость, в которой, как она знала, лежала его палочка, с нескрываемой жадностью. Ее пальцы непроизвольно дернулись. Несмотря на различные степени успеха, который она имела бы с беспалочковой магией, ничто не могло сравниться с радостью от использования палочки — и использования ее хорошо. Без нее Гермиона чувствовала себя опустошенной, как будто была только наполовину человеком. Когда Малфой накинул ей на плечи мантию, она внезапно очнулась от своих грез, завернувшись в ярды мягкой теплой ткани. Гермиона посмотрела вниз, когда его длинные пальцы застегнули крючок на ее шее; она почти ожидала увидеть змею, но вместо этого увидела крошечного золотого льва. Она посмотрела Малфою в лицо, он был близко, слишком близко, она почувствовала тепло, исходящее от его тела, и немедленно отступила назад. Люциус снова улыбнулся, но на этот раз улыбка не коснулась его глаз, и она задрожала, несмотря на теплую одежду.

Малфой остановился перед тяжелой входной дверью, подняв трость.

— Вы понимаете, мисс Грейнджер, что территория охраняется так же хорошо, как и дом. Любые попытки сбежать только истощат вас и разозлят меня.

— Мистер Малфой, — она искоса взглянула на него. — С какой стати мне убегать?

В этот момент дверь открылась, и она шагнула вслед за ним навстречу солнечному свету.

Такое чувство, будто она никогда раньше не выходила на улицу. Была ранняя осень, и краски переполняли ее. Деревья сбрасывали листья мириадами желтых и золотых оттенков, резко контрастируя с яркой зеленью лужаек. Небо было душераздирающе голубым, безоблачным, и солнце почти обжигало ее все еще чувствительные глаза. Не только краски осени ошеломили ее. Еще это был воздух — свежий, чистый воздух. Гермиона судорожно глотала его, с трудом выдыхая, словно прогоняя затхлый запах подвалов из каждого уголка легких. Малфой смотрел на нее с терпеливым весельем.

— Вы похожи на ищейку, которая идет по следу, — наконец заметил он.

Гермиона не ответила, но когда Малфой предложил ей руку, она взяла ее и зашагала рядом к деревьям, которые росли в конце лужайки.

— Вам неприятно прикасаться ко мне? — спросила она после того, как они провели в тишине несколько минут.

— Ничего неприятного, теперь, когда вы чисты, — ответил он, глядя вперед на деревья.

— Но я грязнокровка.

— Да, — он перевел взгляд на Гермиону и слегка нахмурил брови. — Я нахожу ваше представление о себе более удручающим, чем реальность.

Она молча переваривала сказанные слова.

— Так каково это, мисс Грейнджер?

Эти слова вывели ее из задумчивости.

— Касаться вас? Это как прикоснуться к нормальному человеку, я полагаю. За исключением того, что все время знаешь, что за тонким слоем вежливости он тайно желает убить тебя.

Малфой фыркнул.

— Я имел в виду, провести девяносто дней в темноте.

— О-о-о, — она протянула звук и замолчала. Будь осторожна, Гермиона. — Это не похоже ни на что, что вы можете себе представить, — она закусила губу. — Время тянется так медленно, что ты чувствуешь, как жизнь ускользает из тебя. Ты пытаешься себя отвлечь, но когда у тебя все отнимают, все осознаешь.

— Осознаешь что?

— Что ты умираешь. Что мы все умираем, и что бы вы, Волдеморт или я ни делали, ничто не может остановить это, — она остановилась, невидяще глядя перед собой. — И вы начинаете забывать. Не только людей, которых вы любили, но и почему вы их любили. Все забываешь, — внезапно Гермиона посмотрела Малфою в глаза. — Если вы бросите меня в темницу, я сойду с ума. Возможно, я уже сошла с ума.

Они пристально смотрели друг на друга на протяжении нескольких минут.

— Я не думаю, что вы сумасшедшая, — он произнес эти слова очень медленно. — Но я верю, что вы изменились. Вы совсем не похожи на девушку, которую описывал мой сын.

Настала очередь Гермионы фыркнуть.

— Нет, наверное, нет, та была ребенком. Кстати, а где Драко?

Она огляделась вокруг, будто тот мог материализоваться из-за ухоженной живой изгороди. Рука Малфоя напряглась под рукой Гермионы, и она с удивлением посмотрела на него.

— Он мертв.

От шока у Гермионы отвисла челюсть. Она забылась, забыла осознать, забыла спрятать эмоции, забыла защитить себя, забыла солгать, но было слишком поздно, чтобы вернуть сказанные слова.

— Мне очень жаль.

Малфой уставился на нее.

— Теперь вам жаль?

— Да.

Она забрала свою руку от него. Напряжение было слишком велико, чтобы его вынести, как будто его боль просачивалась сквозь одежду на ее кожу.

— Знаете, он пытался мне помочь.

— Когда?

Внезапно Малфой схватил ее за руку и притянул к себе, запрокинув голову, чтобы она не могла отвести от него глаз.

— Три месяца назад он был последним человеком, которого я видела перед тем, как меня оставили в неведении. Мистер Малфой, вы делаете мне больно.

— Меня это не волнует, — он встряхнул ее. — Что он тебе сказал?

— Не думаю, что вы хотите это знать.

Она закрыла глаза от его пристального взгляда только для того, чтобы почувствовать его пальцы на своей шее, его хватку, душащую ее.

— Скажите мне.

— Он сказал, что сожалеет, — хватка ослабла, но лишь настолько, чтобы ей стало легче дышать. — Он сказал мне, что Рон и Гарри мертвы, что Том... Темный Лорд победил. Он попросил у меня прощения и дал мне нож.

— Нож?

— Да, я думаю, он хотел, чтобы я покончила с собой. Он хотел, чтобы у меня был выбор.

— Что вы с ним сделали?

— С ножом?

— Да

— Я подстриглась, а потом спрятала его. Я надеялась использовать его, когда кто-то вспомнит обо мне, но я думаю, один из ваших домовых эльфов нашел его. Спустя несколько недель я проснулась утром и обнаружила, что нож исчез.

Малфой отпустил ее так резко, что она чуть не упала. Гермиона отпрянула, держась пальцами за ушибленную шею.

— Что случилось с ним? — тихо спросила Гермиона.

Малфой отвернулся, и она подумала, что он не собирается отвечать.

— Мой сын покончил с собой около трех месяцев назад.

— Мне…

— Не нужно, — его голос был резок. — Пожалуйста, помолчите.

Он развернулся и отправился к особняку с такой скоростью, что Гермионе пришлось почти бежать, чтобы не отставать от него.